— О ней?
— Ну да…
— Например?
— Говорят, она кое-кого убила.
— И кого же? — спросила я, помолчав.
— Людей, которых необходимо было убрать правительству Соединенных Штатов… Якобы. Если ты веришь в эту чушь.
Я задумалась.
— Томми, а ты-то какого о ней мнения?
— Она человек надежный, будет стоять насмерть. Ты можешь ей доверять.
В задумчивости я протерла глаза и вздохнула:
— Отлично. Дай ей мой телефон.
— Обязательно.
— Ты знаешь столько интересных людей, Томми.
— Как и ты.
Я вновь улыбнулась:
— Да, как и я.
— Мне нужно идти.
— Конечно: ты сейчас в центре кое-каких событий. Я позвоню тебе позже.
Томми отключился. А я сидела и размышляла, как может выглядеть «надежный человек, который будет стоять насмерть».
Внезапный стук в дверь прервал ход моих мыслей.
Показалась голова Джеймса.
— Ты готова?
Я взглянула на часы. «Джонс подождет».
— Да, давай потолкуем о нашем психе.
Джеймс вошел и закрыл за собой дверь. «Только ты и я, мой неприветливый друг».
Джеймс, этот мизантроп Джеймс, обладал тем же даром, что и я. Отсутствие такта, грубость (как человек он был полным дерьмом, честное слово) — ничто не имело значения, когда мы оставались наедине и пытались влезть в шкуру преступника. Джеймс видел, как я, слышал, как я, чувствовал и понимал, как я.
— Ты меня обошел, Джеймс. Прочитал весь дневник. Ты получил мой факс?
— Да.
— Ну и что ты об этом думаешь?
Джеймс уставился на стену поверх моей головы.
— Мне кажется, в данном случае месть действительно мотив. Видео с Варгасом, послания на стенах — в частности, упоминание о правосудии — все это вполне подходит. Однако, прочитав дневник, я почувствовал, что преступник начал смешивать парадигмы.
— Джеймс, не умничай. Выражайся нормальным языком.
— Ну смотри, первоначальная цель ясна. Месть в чистом виде. Она за рамки не выходит. С Незнакомцем когда-то скверно обошлись, вот он и нанес ответный удар людям, непосредственно повинным в его несчастьях, или, как мы предположили в случае с Сарой, потомкам этих людей. Вот версия, которой мы придерживаемся; уверен, не зря придерживаемся.
Он откинулся на спинку стула.
— Но давай посмотрим, как Незнакомец осуществляет правосудие.
— Причиняя боль.
Джеймс улыбнулся — исключительный факт.
— Совершенно верно. Результат, конечно, один — смерть. Но как быстро она приходит, сколько боли заслуживает та или иная жертва, зависит от желания Незнакомца. Он одержим этой темой. И мне кажется, он уже переступил черту. Он уже не просто вершит правосудие — он получает колоссальное удовольствие, причиняя боль.
Я задумалась. «Поведение, которое только что описал Джеймс, встречается часто, слишком часто. Мученик превращается в мучителя. Тот, кого совратили в детстве, повзрослев, чаще всего сам становится совратителем малолетних. Жестокость заразна. Вот Незнакомец на коленях, как бедная белокурая девочка на видео, а рядом извращенец пускает слюни, лупит и лупит по ступням. Боль.
Незнакомец вырастает, переполненный гневом, и замышляет месть. Он тщательно разрабатывает план. Все идет гладко, но вдруг словно щелкает выключатель, и праведный гнев становится извращенным удовольствием. Ведь гораздо лучше самому держать прут, чем сносить удары. Настолько лучше, что Незнакомец входит во вкус! Стоит только попасть в ловушку, и все белое становится черным, а назад пути нет. Этим объясняется разный „почерк“. Кровавые художества и сексуальное возбуждение противоречат спокойствию, хладнокровию и сдержанности человека, который действовал строго по плану».
— Итак, теперь ему нравится причинять боль, — сказала я.
— Не просто нравится — необходимо, — ответил Джеймс. — Наш страдалец не нашел ничего лучшего, чем разумное, с его точки зрения, объяснение, старая как мир фраза «Цель оправдывает средства». Кто-то перед ним в долгу, виновный должен быть наказан. А если страдают невиновные, это прискорбно.
— Судя по нему, не так уж и прискорбно.
— Ты права. Возьмем Сару. Незнакомцу нравится все, что он сделал с ней. Это им движет. — Джеймс пожал плечами. — Он подсел. Голову даю на отсечение, его «творчество» распространяется и на другие жертвы. Пока мы мало знаем о его подвигах, но, пожалуй, скоро обнаружим впечатляющие, художественно оформленные преступления, каждое из которых — вариация на тему боли.
Все, о чем говорил Джеймс, не проверено и пока не доказано. Но я чувствую: он прав. После его слов что-то сдвинулось в моем сознании, и все стало ясно как день. Незнакомец знает, что делает и почему, и его жертвы не случайны. Они напрямую связаны с его прошлым. Но — и это не просто «но» — Незнакомец «подсел», помешался на смерти. Убийство для него теперь не просто борьба с несправедливостью. Убийство превратилось в сексуальный акт.
— Давай обсудим еще кое-что, — сказала я. — Изменения в поведении преступника и его возможный план относительно будущего Сары.
Джеймс покачал головой.
— Я уже думал об этом. Я понимаю, почему Незнакомец начал действовать открыто. Это вплотную связано с мотивом мести. Он не просто хочет вершить правосудие — он жаждет, чтобы весь мир узнал, почему он это делает.
— Согласна.
— Однако он уже почувствовал произошедшие в нем изменения. Я думаю, он изначально не исключал возможность своей поимки и даже предвкушал, как явится в сиянии славы и прольет свет на свою историю. Но сейчас он обнаружил, что ему безумно нравится убивать людей. Если он умрет, то больше не сможет этого делать. Он слишком пристрастился к убийству — он не откажется от удовольствия. А если он не хочет быть пойманным, у него масса времени, чтобы замести следы.
— Совершенно верно. Мне кажется, первоначальные намерения Незнакомца так и останутся намерениями. Он хочет, чтобы все стало известно, хочет разоблачить грешников и их грехи. Только не прямо, а косвенно. Мы должны быть предельно осторожны, — прошептала я. — Он попытается держать нас на коротком поводке. Мы просто обязаны проявлять бдительность и тщательно взвешивать каждый ход.
— Да.
Я вздохнула.
— Хорошо, а как насчет Сары? Неужели он в конце концов захочет убить ее?
Джеймс уставился в потолок.
— Я думаю, все зависит от того, удастся ли Незнакомцу сотворить Сару по образу и подобию своему. Если все-таки удастся, он получит собственную копию. Только не знаю, сохранит ли он Саре жизнь или убьет девочку из милосердия.