— И мои родители умерли, — невольно вырвалось у Сары.
Неизбывная печаль вдруг превратилась в сострадание.
— Я знаю, милая. И знаю, что случилось у Паркеров. — Дэзире потупилась, пытаясь найти необходимые слова. — Я хочу, чтобы ты не сомневалась, Сара. Тебе может показаться, будто я не понимаю, что в мире происходят жуткие вещи. Я оптимистка, несмотря на выпавшие мне испытания — например, несмотря на потерю Дианы. Но «оптимистка» и «идиотка» — не одно и то же. Мне известно: зло существует, и очень много его выпало на твою долю. И я догадываюсь, о чем ты думаешь.
Надежда начала заполнять сердце Сары, но вдруг на нее вновь нахлынул цинизм.
— Докажите, — сказала она.
Глаза Дэзире расширились от изумления.
— Ну что ж… — кивнула она. — Вполне разумная просьба. — И улыбнулась. — Ну вот, например: я знаю, что Карен Уотсон не очень приятная личность.
Теперь пришла очередь Сары удивляться.
— Вы знаете?
— Да. Она притворяется, я за ней наблюдала. Я видела, как она смотрит. Ведь ей наплевать на тебя?
Сара нахмурилась:
— Ей наплевать на всех, кроме себя любимой. Знаете, как я ее называю?
— Как?
— Ведьма Уотсон.
Губы Дэзире дрогнули, и она рассмеялась.
— Ведьма Уотсон. А что, ей подходит!
Сара улыбнулась в ответ. Она уже ничего не могла с собой поделать.
— Итак, — сказала Дэзире, — по рукам?
— По рукам! — ответила Сара.
«Может быть», — мелькнуло у нее в голове.
— Вот и славно! А теперь, когда все улажено, я хочу тебя кое с кем познакомить. Я держала его во дворе, пока мисс… прости, пока Ведьма Уотсон находилась в доме, а сейчас вам пора наконец увидеть друг друга. Думаю, тебе он очень понравится!
Предложение озадачило Сару. «Может, она все-таки сумасшедшая? Кого это она скрывает во дворе?»
— Мм… ну хорошо.
— Его зовут Тыковка. Не бойся его, он очень милый.
Дэзире подошла к раздвижным стеклянным дверям, которые вели во двор, открыла их и свистнула.
— Сюда, Тыковка. Можешь войти.
В ответ раздался свирепый лай.
«Собака!» — догадалась Сара, и ощущение счастья словно стрелой пронзило ее сердце.
Как только Тыковка появился в дверях, Сара сразу же поняла, почему его так назвали. У него была огромная голова. Невероятных размеров, как тыква! Тыковка оказался кофейного цвета питбулем. Благодаря огромным размерам черепа и раскрытой пасти, из которой свешивался длинный язык, он выглядел забавно и устрашающе одновременно. Пес подбежал к Дэзире, взглянул на нее и залаял.
Дэзире улыбнулась и погладила его.
— Привет, Тыковка, а у нас гости. Девочка. Теперь она будет жить с нами. Ее зовут Сара.
Сара встала с дивана. Тыковка повернулся на звук и залаял вновь. Затем приблизился к ней, и Сара наверняка испугалась бы, если бы Тыковка не вилял хвостом, давая понять, что счастлив. Затем он ткнулся Саре в колени своей огромной головой и принялся лизать девочке руки.
Сара широко улыбнулась и погладила питбуля, а он сел на задние лапы и оскалился.
— Какой же ты смешной, Тыковка!
— Я спасла его в одном ресторанчике восемь лет назад, — сказала Дэзире и улыбнулась. — Молодая была, глупая. За бильярдным столом байкеры шумели, я подошла поближе, посмотреть, что они делают, и увидела Тыковку. Он был совсем маленьким щеночком; его поставили на стол и гоняли рядом с ним шары. А он очень боялся и жалобно скулил.
— Какие злые!
— Да, я тоже так подумала и закричала на всех и хотела броситься в драку, что было очень глупо с моей стороны, но подруга схватила меня за руки и утащила прочь. Я так расстроилась, что напилась… Даже не помню, как это случилось, но утром, проснувшись, обнаружила у себя на кровати Тыковку.
А Сара все гладила пса, ошеломленная признаниями этой странной женщины. Вдруг словно что-то щелкнуло у нее внутри — из глаз ручьем потекли унизительные слезы.
— Что с тобой, Сара?
Дэзире была очень чутким человеком, она все поняла и не пыталась приблизиться и обнять девочку.
Сара вытерла слезы своей маленькой сердитой ручонкой.
— Просто… у нас были собаки, и моей мамочке очень понравилась бы история о Тыковке, и…
Чувствуя себя совершенно несчастной, Сара опустилась на диван.
— Простите, я не плакса.
Тыковка положил Саре голову на колени и посмотрел на нее, словно говоря: «Мне очень жаль, что тебе плохо, но, может, ты меня еще погладишь?»
— Нет ничего страшного в том, что ты плачешь, если тебе грустно, Сара.
Сара взглянула на Дэзире:
— А если всегда грустно? Так никогда не перестанешь плакать.
Саре показалось на мгновение, что она сказала не то, потому что лицо Дэзире исказилось от боли. Потом девочка поняла: «Это она из-за меня!»
Не важно, насколько закаленной и взрослой не по годам стала эта восьмилетняя кроха — так много невысказанного скопилось в ее душе. Стены ее крепости вдруг покрылись трещинами, которые увеличивались с каждой секундой. Плотину прорвало — слезы текли не переставая. Сара закрыла лицо руками и зарыдала.
Дэзире тихонько села рядом, стараясь не беспокоить ее, и Сара была ей благодарна. Она еще не готова вновь довериться взрослым рукам. Хотя ей очень нравилось, что Дэзире рядом. И Тыковка проявил к ней сочувствие. Он перестал требовать, чтобы его погладили, и принялся лизать Саре колено. Дэзире не проронила ни слова, пока плакала Сара. А когда слезы наконец иссякли, она произнесла:
— Ну, с Тыковкой ты познакомилась, а теперь хочешь посмотреть свою комнату?
Сара кивнула, ей даже удалось улыбнуться.
— Да, если можно. Я устала.
Знаете, что я вдруг поняла? Я поняла, что собака — самый лучший друг человека, хоть мужчины, хоть женщины. До тех пор пока вы кормите и любите собак, они отвечают вам взаимностью. Они ничего не украдут, не сделают вам больно и не предадут. Они очень искренние существа, исподтишка действовать просто не умеют. Они не такие, как люди.
— Вот мы и приехали, — сказал Алан, прервав мое чтение. Я сложила листки пополам и с великим сожалением убрала в сумку. «Опыт пробудил у Сары вкус к жестокости. Но в ней еще теплилась надежда. Неужели и с ним происходило подобное? Едва заметная эрозия души? Когда же вкус к жестокости превратился в голод? Осталась ли в нем хоть капля надежды?»
Офис Терри Гиббса, адвоката, находился в Мурпарке. Так случилось, что я хорошо знала это городок, здесь жили дочка и внук Келли.