— И если я еще хоть раз усомнюсь в тебе, дорогая, можешь дать мне хорошего пинка под зад, договорились?
Монро злобно расхохоталась.
— А как насчет хорошего пинка по яйцам, а?
Ты ведь мне друг, Флис, верно?..
Ты же знаешь, Норма Джин, что да.
Ты ведь неспроста вернулась в мою жизнь.
Я всегда это знала.
Знала! О, я так люблю тебя.
Я тоже люблю тебя, Мышка.
Мы ведь собирались вместе бежать, помнишь, Флис?
Да! Еще бы! Конечно, помню!
А я испугалась. Но тебе я верила, правда.
Ох, Мышка, зря верила. Я никогда не была хорошей.
Неправда, не говори так, Флис!
Во всяком случае, по отношению к тебе. Но любила всем сердцем.
Ты была добра ко мне. И этого я никогда не забуду. Вот почему я хочу подарить тебе кое-что прямо сейчас. И в завещании тоже оставлю.
Эй, зачем ты об этом? Не надо, я не люблю всякие такие разговоры.
Но это реальность, Флис. Знаешь, в фильме, ну, в котором я сейчас снимаюсь, один ковбой мне говорит: Все мы рано или поздно уйдем.
Черт! Не понимаю, что тут смешного?
Да я и не думала смеяться, Флис! Нет, иногда я, конечно, смеюсь… Но это не тот случай.
И все равно никак не возьму в толк, что тут смешного. Видела когда-нибудь мертвецов? Я видела. Причем совсем близко. От них пахнет. И ничуть они не смешные, Норма Джин.
О, знаю, знаю, Флис. Просто все мы когда-то уйдем — слишком расхожее выражение. Штамп.
Что?
Ну, имеется в виду, что это уже говорилось раньше. Много раз.
Так вот почему это смешно?
Да не смеялась я, Флис. Не сердись на меня, пожалуйста.
То, что кто-то там говорил что-то до кого-то другого, вовсе не означает, что над этим можно насмехаться.
Прости меня, Флис.
Знаешь, в сиротском приюте ты была самой грустной малышкой из всех. Так плакала каждую ночь, можно было подумать, у тебя сердце вот-вот разорвется. Даже описаться в постельку могла.
Да ничего я не писалась!
А девочкам, которые писались в кровать, подкладывали вместо простыни клеенку. Как же противно воняло! С тобой это случалось постоянно, маленькая Мышка.
Неправда! Это неправда, Флис!
Черт, а я вела себя по отношению к тебе так подло. Наверное, не надо было.
Но, Флис, ты вовсе не была подлой! Ты меня защищала.
Я тебя защищала. Но все равно вела себя подло. Просто мне хотелось рассмешить других маленьких девочек.
Это сейчас ты меня просто смешишь!
Знаешь, мне очень стыдно, Норма Джин. Ведь это я украла у тебя рождественский подарок, ты тогда так плакала.
Нет!..
Да. А это я его украла. И еще оторвала этому чертову тигренку хвостик. Наверное, просто из ревности. Или зависти.
Знаешь, я не верю тебе, Флис.
Это был маленький полосатый тигренок, и я первым делом оторвала ему хвост. Прятала его у себя в постели, а потом просто выбросила. Наверное, мне просто стало стыдно.
О, Флис!.. А я-то думала, ты меня л-любишь!..
Но я любила тебя! Больше всех. Ты была моей маленькой Мышкой.
Прости, что я оставила тебя. Другого выхода не было.
А мама твоя еще жива?
Ода!
Ты так много плакала. Наверное, потому, что мама тебя бросила.
Моя мать была очень больна.
Твоя мать была сумасшедшей, ты ее ненавидела. Помнишь, мы с тобой даже планировали убить ее, пробраться в Норуолк и убить.
Это неправда, Флис! Нельзя говорить такие ужасные вещи!
Мы собирались спалить этот сумасшедший дом. Точно тебе говорю.
Ничего подобного!
Она бросила тебя. И не позволяла удочерить другим людям. Вот за это ты ее и возненавидела.
Я никогда не ненавидела мою мать. Я очень л-люблю свою маму.
Не бойся, «Мэрилин», я никому об этом не скажу. Пусть это останется нашим маленьким секретом.
Никакой это не секрет, Флис. И неправда! Я всегда любила свою маму.
Ты ненавидела ее потому, что она не давала разрешения на удочерение. Помнишь? Эта мерзкая старая сучка отказывалась подписать бумаги.
Но Флис, я вовсе не хотела, чтобы кто-то там меня удочерял! У меня была м-мать.
А знаешь, я ведь сама побывала в Норуолке.
В Норуолке? Но зачем?
А ты как думаешь, зачем, глупенькая?
Ты… тоже была больна?
Сама их спроси. Там они вытворяют с тобой что угодно. Их не остановить. Ублюдки!
Так, значит, ты побывала в Норуолке… Когда?
Да разве я, черт возьми, теперь помню, когда именно?.. Давно. Шла война, я записалась добровольцем в женскую вспомогательную службу сухопутных войск. Прошла обучение в Сан-Диего. Потом нас на корабле переправили в Англию. Представляешь, я, Флис, в Англию! Правда, по дороге меня жутко тошнило. Наверное, поэтому сразу же отправили обратно, в Штаты.
О, Флис!.. Мне так жаль!
Да ладно, шут с ними, ушла и не оглянулась. Одета была как мужик, никто ко мне не приставал. Пока не случилась одна неприятность.
А знаешь, мне понравилось, как ты выглядишь, Флис! Нет, правда! Я видела тебя в толпе. Ты была похожа на очень смазливого паренька. Мне понравилось.
Да, вот только члена у меня не было, понимаешь? А когда у тебя вместо него совсем другая штучка, приходится делать то, что хочет член. Иногда отбивалась ножом, когда могла.
Нет, я вовсе не строю из себя недотрогу. Теперь боюсь гораздо больше разных вещей, чем тогда. Я хотела, чтобы все в моей жизни было красиво. Жила в Монтерее, в Сан — Диего и в Л.А. тоже жила. Словом, пыталась идти по стопам твоей карьеры.
Я всегда надеялась, что так оно и будет. И с тобой, и с другими девочками.
Я сразу же узнала тебя. «Мэрилин»… Видела «Входить без стука», мне страшно хотелось, чтобы ты вышвырнула эту маленькую стерву из окна! Знаешь, я не люблю детей! А потом, в «Ниагаре», я просто глазам своим поверить не могла, до чего ж ты выросла. Стала такой красоткой. И знаешь, почему — то страшно возбудилась, когда он тебя душил.
Флис! Ну как только можно говорить такие вещи!
Да я говорю истинную правду, ничего больше, Норма Джин. Ты же знаешь Флис.
Вот за это я и люблю тебя, Флис. Ты мне нужна. Просто хочу, чтобы ты была в моей жизни. Понимаешь? Так приятно иногда поговорить по душам.