— Обязательно. — Марафонец оглянулся на подъезд, цыкнул зубами. — Долго что-то.
— Да не дергайся! Что с ней случится? Сейчас спустится. — Оптимист Виктор оставался верен себе.
С улицы во двор медленно вползла легковуха. Неприметный «жигуленок» грязно-голубого цвета, средней степени немытости. Марафонец настороженно смотрел на него. «Трешка» неторопливо покатилась по дорожке мимо подъездов. В салоне хорошо просматривались силуэты четверых мужчин. Один внимательно изучал таблички с номерами квартир, укрепленные над подъездными дверями. Машина приближалась.
Виктор еще не успел ничего сообразить, а Марафонец уже падал между сиденьями, одновременно пригибая водителя, валя его на пыльный пол.
— Ты чего? — непонимающе спрашивал тот. — Что случилось-то?
— Подогни ноги. Не шевелись, — выдохнул ему в ухо Марафонец. — Эти люди приехали за нами.
Виктор сделал огромные глаза и скорчил испуганную физиономию.
— Да ну? За тобой, что ли?
— За нами, — поправил тот. — За мной. За Вероникой. Может статься, что и за тобой тоже.
В салоне повисла напряженная тишина. Казалось, над головами двух лежащих ничком людей висит невидимая грозовая туча. Пара секунд такого томительного ожидания, и энергия выплеснется наружу, выбив стекла и выломав двери.
«Трешка» остановилась бок о бок с «РАФом», с хлопушечным грохотом лязгнули дверцы. А затем… Затем ничего. Затем молчание, еще более тяжелое, еще более напряженное.
— Ушли? — едва раздвигая губы, спросил Виктор. — А? Как думаешь?
Марафонец отрицательно качнул головой и так же беззвучно, одними губами, ответил:
— Молчи.
Четверо на улице вытащили оружие. Один подошел к микроавтобусу, склонился к ветровому стеклу и долго вглядывался в полумрак салона.
— Ну что там? — спросил кто-то, стоящий у самого борта.
— Вроде никого, — послышалось в ответ. — Были бы занавески раздернуты…
— Ага. Если бы да кабы… — протянул третий. — В квартире они, ясное дело. Тут и думать нечего.
— Ладно, пошли. Лейтенант, останетесь у машины. На всякий случай.
— Есть.
Марафонец и Виктор переглянулись. Вот хлопнула подъездная дверь, и наступила тишина. Выждав еще несколько томительных секунд, Марафонец приподнялся. Перед капотом «РАФа» никого не было. Вероятно, лейтенант стоял рядом с «жигуленком», карауля тот самый «всякий случай». Виктор вопросительно вздернул брови: «Где?» Кивок в ответ: «Там». — «Понял». И тихим, едва слышным шепотом:
— Что будем делать?
Марафонец наклонился к самому уху водителя.
— Значит, так…
* * *
В фойе Беклемешев вызвал оба лифта, скомандовал одному из оперативников:
— Мы поднимаемся в грузовом, ты — в пассажирском. Деваться им некуда. И давайте без шума.
Дождавшись, когда обе кабинки радушно распахнули дверцы, оперативники дружно шагнули внутрь и поехали на восьмой этаж.
На нужной площадке было пусто, но из-за обитой дерматином двери доносилось приглушенное бормотание. Разговаривал мужчина.
Оперативники понимающе переглянулись. Беклемешев опустился на корточки, осмотрел замки. Хорошие замки, финские. Но, как показывает опыт, раз наличествует замок, значит, его можно открыть. Повернувшись к одному из оперативников, капитан спросил шепотом:
— Откроешь по-тихому?
Тот быстро взглянул на замочную скважину, кивнул серьезно.
— Попробую.
— «Попробую» здесь не годится, — воспользовался расхожей котовской фразой Беклемешев. — Или можешь, или нет. Тогда придется резать прожигающим шнуром.
Оперативник вытащил из кармана набор отмычек, подобрал нужную, аккуратно вставил в скважину. Второй оперативник и капитан подняли оружие. Замок действительно был хороший. Открылся практически беззвучно.
— Готово. — «Взломщик» спрятал отмычки в карман, в правой руке поднял пистолет, левой взялся за ручку двери. — На счет «три». Раз, два, три!
Тяжелая дверь распахнулась, и троица ввалилась в прихожую, выкрикивая: «Не двигаться! Руки на голову!»
Теледиктор встревоженно бубнил что-то об угрозе эпидемии холеры, но в остальном в квартире стояла непроницаемая тишина. Оперативники разделились. «Взломщик» шагнул к кухне, Беклемешев направился в комнату. Третий остался у двери. Никто не выскакивал в коридор с истошным: «Пустите, волчары позорные!» — никто не прятался в кухне, никого не было и под кроватью. И в большом платяном шкафу тоже никого не оказалось.
Убедившись, что в квартире пусто, Беклемешев высказал немудреную догадку:
— Увидели нас из окна и ушли по лестнице.
— Да уж ясно, что не на крыльях упорхнули, — буркнул «взломщик», выходя в прихожую.
— Ничего, — не обращая внимания на колкость, сказал капитан. — Все равно никуда не денутся. Дальше подъезда не убегут.
— Это еще бабушка надвое сказала, — неопределенно протянул «взломщик». — Их все-таки трое.
— Пошли. — Беклемешев быстро направился к лифту.
* * *
Марафонец присел на корточки у двери и, отодвинув — на миллиметр, не больше — край занавески, осмотрел подъездную дорожку. Так и есть. Он не ошибся. Амбалистого вида коротко стриженный блондин в штатском стоял спиной, привалившись поджарым задом к капоту «Жигулей», и внимательно, по-волчьи, всматривался в прохладное нутро фойе. Обернувшись, Марафонец кивнул Виктору: «Он тут. Можно». Тот потряс открытой ладонью, давая понять: «Все будет в ажуре», — и полез, зевая, кряхтя, потирая глаза кулаками, на водительское кресло. Реакция у лейтенанта была отменной. Он моментально развернулся на месте, вскидывая пистолет, выцеливая крепко сбитую фигуру Виктора, копошащуюся между креслами. Лицо фээсбэшника оживилось, в глазах загорелся приветливый плотоядный огонек.
— Вылезай из машины и руки на капот! Живо!
Виктор весьма пристойно изобразил недоумение, смешанное с испугом.
— А в чем дело, командир? Если я чего нарушил, так это случайно. Честно.
— Вылезай! — продолжал настаивать лейтенант.
— Да пожалуйста, — пожал плечами водитель. — Ты, друг, только не горячись. Уладим миром.
— Руки! — рявкнул амбал. — Руки подними!
— Ладно-ладно, не горячись, — бормотал Виктор, распахивая дверь, выбираясь на улицу и делая шаг к «Жигулям». — Скажешь поднять — подниму, скажешь опустить — опущу. Ты только сказать не забудь…
Марафонец легко нажал на дверную ручку. Та тихо щелкнула, но за громкой умиротворяющей болтовней Виктора лейтенант пропустил звук мимо ушей.
— … А то сам забудешь, а сам выстрелишь. Ты гляди не пальни в меня. Лады? Не пальнешь? — Водитель уперся руками в крышу «Жигулей» и добродушно улыбнулся через плечо. — Не, я понимаю, работа такая, но ты не стрельни смотри. Ты с пистолетом обращаться умеешь? Вот я не умею. С автоматом умею, а с пистолетом — нет.