— Вижу-вижу-вижу, — по привычке пробормотал он.
Он действительно видел: солдаты, оставленные в засаде на станции «Кузнецкий мост», оказались не более опытными, чем их коллеги, охранявшие «Лубянку».
Оглянувшись на Ватикана, Дофина и Бегемота, Леденец прижал палец к губам. Чубчику знак был не нужен — он потерял сознание. Здоровяк ощупал гранатный подсумок. Первый был пуст, во втором покоились две «Ф-1». Обернувшись, Леденец протянул руку.
— Дайте кто-нибудь дымовую гранату, — попросил он.
Дофин смотрел прямо перед собой, взгляд его был туманным, невидящим, отстраненным. Он словно уплыл в далекие дали, не имеющие никакой связи с реальным миром.
Леденец, глядя ему в глаза, слегка тряхнул головой.
— Эй, что с тобой, мужик? Проснись, — и покачал рукой у Дофина перед лицом.
Тот вздрогнул, отступил на шаг и поднял пистолет.
Леденец посерьезнел.
— Эй, Дофин, все в порядке. Все нормально, успокойся. Что с тобой, мужик?
Тот облизнул губы.
— Не подходи ко мне, — предупредил серьезно, с угрозой в голосе.
— Я и не собираюсь, — тихо ответил Леденец.
Бледный Бегемот, внимательно наблюдавший за Дофином, произнес:
— Дофин! Дофин, послушай меня. — Тот повернулся, однако пистолета не опустил. — Мы не хотим причинить тебе зла, — ласково, увещевающе принялся объяснять толстяк. — Мы твои друзья.
— Ты — может быть, — глухо ответил Дофин. — А он? — кивнул на Леденца.
— Я тоже, — подтвердил тот, демонстративно широко улыбаясь. — Посмотри на меня, Дофин. Это же я — Леденец. Только не говори, что у тебя крыша поехала. Не надо меня расстраивать.
— Это у тебя крыша поехала! — неожиданно зло рявкнул Дофин. — Стой где стоишь, сука.
Бегемот закусил губу, несколько раз глубоко вздохнул, а затем хрипло сказал Леденцу:
— Метедрин.
— Ну и что? — пожал плечами тот.
— Доза могла оказаться чересчур большой. — Бегемот заморгал и закрутил головой, расширив глаза, глядя себе под ноги, затем выдохнул: — Ух, что-то мне нехорошо.
— Еще бы тебе было хорошо. Ты же не мазохист, — буркнул Леденец. — Лучше объясни толком.
— Если доза слишком большая для его организма, то это может быть реакция на метедрин.
— Я ни х…а в этом не понимаю, — ответил Леденец. — По-людски можешь?
Голос Бегемота стал тише, однако зазвучал ровнее и спокойнее:
— Психические изменения сознания. Галлюцинации наряду с бредом преследования. Такой может быть реакция на слишком большую дозу метедрина.
— Ну и что теперь-то? — спросил Леденец. — Так и будем здесь стоять, как б…и на проспекте? Посмотри туда, — он вытянул руку, указывая на темную станцию. — Посмотри. Эти гады только и ждут момента, чтобы всех нас ухлопать. Ты слышишь меня, Дофин? А-у! Очнись!
— Это бесполезно, — ответил Бегемот. — Он может тебя не слышать. А может слышать что-нибудь другое.
— Ну отлично! Черт! Просто прекрасно. Вот как раз этого мне и не хватало для полного счастья. — Похоже, Леденец начал злиться. — Давайте теперь поднимем руки, выйдем и скажем: «Ребята, берите нас. У классного паренька Дофина чердак попер». Сядем с ними, выпьем водочки, песни споем, танцы станцуем! Все, в ж…у!
— Перестань, — вяло ответил Бегемот. — Перестань, не злись.
— Не злиться? А что мне еще делать, вашу мать? Какого хрена мне еще делать? Скажи, пожалуйста, собрались! Один воевать не умеет, у второго чердак прет. Вы что, издеваетесь надо мной, что ли? — хрипел он, зло размахивая руками. — В войнушку думали поиграть? Отлично, блин! Попали, блин! И я, как последний м…к, по собственной воле влез в это г…о! Прекрасно! Отлично!!!
— Успокойся, — буркнул Ватикан. — Выбираться надо. Криком тут не поможешь.
— А кто кричит, твою мать? — окрысился Леденец.
На бегу Белоснежка оглянулась. Преследователи еще не появились, однако она слышала какую-то возню, доносившуюся со станции. Скорее всего штурмовики совсем рядом. Девушка свернула на лестницу и наткнулась на спорящих боевиков.
Дофин моментально развернулся и направил ей в лицо пистолет.
— Стоять! — гаркнул он.
— В чем дело? — Белоснежка сдвинула очки ночного видения на лоб. — Что случилось, Дофин?
— Посмотри, — воззвал к ней Леденец. — Этот кретин метедрином переширялся, и у него крыша поперла, а там внизу, — он ткнул пальцем в сторону станции, — народу больше, чем в очереди за бесплатным пивом.
Белоснежка обернулась. Переход еще был пуст, но в запасе у них вряд ли оставалось больше двух-трех минут.
— Надо идти, — категорично заявила она.
— Куда? — ехидно поинтересовался Леденец. — Вниз? Нас там перестреляют, как куропаток. Мы даже на лестницу выкатиться не успеем. А тут еще этот псих на нашу голову!
— Успеем, — коротко ответила девушка и кивнула. — Пошли.
— Я никуда не пойду, — заявил Дофин, взводя курок пистолета.
— Почему? — поинтересовалась Белоснежка, подмигивая Леденцу.
Дофин подозрительно прищурился, открыл было рот, намереваясь сказать что-то, в ту же секунду Леденец быстро шагнул к нему и врубил кулаком по шее, чуть пониже уха. Странно хрюкнув, Дофин ничком повалился на пол.
— Вот так, — ухмыльнулся «ротвейлер». — Хватит с этим придурком базар разводить.
— Слушайте, — девушка прикинула силы. — Я тащу Дофина. Ты, Леденец, — Бегемота. Ты, Ватикан, — Чубчика. Пошли. — Она взвалила себе на плечи бесчувственного Дофина и побежала по ступеням вниз, выкрикивая на ходу: — Старшего! Кто старший? Старшего сюда, быстро!
Тени за колоннами зашевелились.
— Стой, кто идет?! — выкрикнул громкий мальчишеский дискант.
— Старшего! — ревел бегущий следом Леденец, еще не до конца понимая замысел Белоснежки, но полагаясь на ее сообразительность. — Позовите командира!
— Старшего, живо! — вторил им Ватикан, поддерживающий окровавленного Чубчика.
Из-за колонны нерешительно вышел молоденький лейтенант с «ПМ» в руке.
— Вы старший? — не давая ему опомниться, резко выкрикнула Белоснежка. — Ко мне!
— Кто вы такие? — спросил лейтенант.
— Штурмовая группа «Гроза», — ответила девушка.
— Вернее, то, что от нее осталось, — поддержал ее «ротвейлер».
Он уже сообразил, в чем заключается план Белоснежки. Сейчас ставка делалась на поток информации. Самое главное — не дать солдатам прийти в себя.
Войсковики начали выползать из-за колонн, держа автоматы перед собой.
— А где капитан Турин? — растерянно спросил лейтенант.