— Нормально, — ответил тот спокойно. — Эксперты с машиной работают, пушки проверяют.
— А Владимирыч как?
— В порядке. Заштопали. Стабилизировали, как выразилась одна телефонная дама.
— Эти, — Амелин мотнул головой в сторону КПЗ, — колоться еще не начали?
— Пока нет, — Жигулов достал паспорт фальшивомонетчика, полистал. — Слушай, Миш, запроси-ка Центральную по поводу некоего Ледягина Дмитрия Палыча, семьдесят восьмого года рождения. Не числится у нас за ним никаких подвигов?
— Тебе срочно?
— Лучше бы сегодня.
— Сделаем.
— Спасибо, Миш. Если что, в ближайшие полчаса я буду у себя. Мимо прошел Олег Поликарпов, помятый, перепачканный.
— Толя, я тебе не нужен больше? — спросил на ходу, только сбавив шаг.
— Слушай, Олежек, — Жигулов повернулся к нему. — Один вопрос. Кого могут заинтересовать фальшивые купюры подобного качества? Я имею в виду криминальные круги. Оперативник остановился, подумал.
— «Лохотронщиков», «кукольщиков», «кидал». Мелочь. В основном вокзальных, либо работающих с приезжими. Москвичей на подобное фуфло давно уже поймать трудно.
— А у тебя знакомых в «линейных» нет?
— Ну есть пара ребят, конечно. У всех знакомства имеются, куда же без них… — пожал плечами оперативник.
— Олежек, не в службу, а в дружбу, выясни для меня, не всплывали ли в последнее время мошенничества с такими вот «гравюрами»? Я, само собой, могу официальный запрос направить, но на это времени уйдет уйма, сам знаешь.
— Хорошо, — кивнул Поликарпов. — Выясню.
— Спасибо, Олежек. По гроб жизни буду обязан.
— Да ладно, — отмахнулся тот. — Как Владимирыч? Ты не звонил?
— Звонил. Все в порядке. Оклемается. Олег кивнул серьезно:
— Этих… когда допрашивать будешь?
— Завтра, ближе к обеду.
— У меня с утра острых дел вроде не намечается. Позови, если понадоблюсь.
— Хорошо. Жигулов пошел вверх по лестнице, слыша, как за спиной Миша Амелин снова снял трубку и забормотал серьезной скороговоркой: «Двести сорок второе, старш' лет'нант Амелин. Слушаю вас…» Жигулов шагал к своему кабинету, сортируя на ходу «неотложные дела». Составить постановление о заключении под стражу сегодняшних «героев», завизировать его в прокуратуре, потом постановление о раздельном содержании подследственных в сизо, куда они вскоре будут помещены, и тоже завизировать. Затем постановление об этапировании в это самое сизо. И тут придется ставить «высочайшую» подпись. Потом отправить телефонограмму в юридическую консультацию о выделении задержанным защитников. В этом случае, слава Богу, росчерк начальственного пера не требуется. Постановление об обыске на квартирах задержанных и… Еще два десятка различных постановлений и назначений. Составить, завизировать в прокуратуре, внести в опись документов по данному уголовному делу, приобщить к делу уже обнаруженные вещдоки, выписать постановление о возбуждении уголовного дела по статье 186 УК РСФСР — «Изготовление фальшивых денег»… Ну и так далее, и так далее, и так далее. Ужас. Работы невпроворот. Сдохнуть можно. Ладно, бюрократией он займется завтра с утра. Заслужил право на короткий отдых, как победитель. А насчет задержанных… Посидят ребята в КПЗ лишнюю ночь, ничего с ними не сделается. Все одно им в зачет срока пойдет. А срок обоим светит немалый. По совокупности, лет на десять каждый они «навеселились». И отделенческая камера — не самая худшая из всех существующих. Единственное, что Жигулов считал необходимым сделать немедленно: составить официальное сообщение родственникам задержанных о месте содержания их чад под стражей и порядке свиданий. С утра же первым делом нужно встретиться с Конякиным и договориться относительно помощи семье Владимирыча. Все-таки Викентий две пули получил за его «БМВ», чуть с жизнью не распрощался. Господи, сколько работы, вздохнул Жигулов, входя в кабинет, устраиваясь за столом и доставая чистый лист.
* * *
Когда из коридора донесся их смех, Славик сразу напрягся. После разговора с Рашидом он как-то изменился. Артем это видел, но не понимал, в чем дело, а Славик объяснять ничего не стал. Сказал только: «Стволы будут завтра утром». Все. Следующие три часа они провели в молчании. Лишь изредка, когда Костя просил пить, перебрасывались короткими фразами, типа: «подай кружку», «придержи ему голову» или «смотри, не пролей». Артем, при всей своей неразговорчивости, молчанием тяготился. Он пробовал предложить Славику партию в шахматы, но тот только усмехнулся невесело и махнул рукой.
— Это… — сказал Артем, когда напряжение в комнате сгустилось настолько, что показалось — его можно резать ножом. — Сеструхе Коськиной надо позвонить. Предупредить. Она же волнуется небось.
— Позвоню, — отрубил Славик. — Позже. В эту секунду в коридоре засмеялись. Димка с Милой возвращались с прогулки. Славик выпрямился, уставился на дверь, как на врага. Артему отчего-то показалось, что приятель сейчас кинется в драку.
— Ты не горячись, — предупредил здоровяк, касаясь плеча Славика. Тот даже не пошевелился. Когда дверь открылась и на пороге появились весело улыбающиеся Димка и Мила, он резко поднялся.
— Мила, выйди, пожалуйста, — голос Славика звучал предельно сухо. Димка мгновенно подобрался. С лица девушки медленно сползла улыбка, уступив место недоумению, а то, в свою очередь, сменилось тревогой.
— Что случилось? — спросила Милка, глядя то на сурового Славика, то на серьезного Артема.
— Выйди, пожалуйста, — с трудом сохраняя остатки вежливости, попросил Славик. — У нас к Диме имеется серьезный мужской разговор.
— Так, — девушка побледнела. — Я никуда не пойду. Если это из-за машины, то…
— Это не из-за машины, — в голосе Славика прорезалась откровенная злость. — Мила, выйди, серьезно тебя прошу.
— Если не из-за машины, тогда тем более не выйду, — Милка шагнула в комнату, закрыла за собой дверь. — Что случилось? Димка демонстративно сунул руки в карманы. Он знал за собой вину, но считал, что ни Славика, ни Артема эта его вина не касается. И то, что происходило сейчас, — не более чем желание Славика закрепить свое место лидера, еще ниже опустив его, Димку.
— Ну? — спросил он с откровенным вызовом.
— Так сколько стоит, говоришь, твоя квартира? — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, поинтересовался Славик.
— А тебе-то какое дело? — Димка тоже напрягся. В воздухе отчетливо запахло дракой. Артем быстро поднялся, готовясь броситься к ребятам и растащить их, если дело все-таки сведется к маханию кулаками.
— Да мне-то как раз есть дело, — остро усмехнулся Славик. — Мне есть дело, — и указал на кровать. — Вон оно лежит — мое дело. Костик сам за себя спросить не может, поэтому я у тебя спрашиваю.
— Да мне по хрену, что ты спрашиваешь, понял? — окрысился Димыч. Милка быстро подошла к кровати, увидела избитого Костю и в испуге закрыла рот ладошками.