— Милочка, золотко, вы — прелесть. Конечно, буду, дорогая моя. Всенепременнейше. Должен же я знать, как вы общаетесь с клиентами. Присаживайтесь. И мой вам совет: не комплексуйте. Представьте, что вы на сцене театра. Это одно и то же.
— Хорошо. Представлю, — серьезно пообещала девица.
— Отлично. Каляев вышел в коридор, вытер платочком вспотевший лоб и направился в свой кабинет. По пути он обратил внимание, что из троих «фирмачей» остался один.
— Что, вы уже закончили?
— Если бы, — хмуро ответил «фирмач» — квадратный амбал с недобрыми глазками и короткой спортивной стрижкой.
— А где же тогда остальные? — поинтересовался Каляев.
— Так это… пошли че-нибудь пожрать купить. Тут часа на полтора возни. А у нас… еще заказов — о! — амбал чиркнул себя ребром ладони по могучей шее.
— А-а-а, — кивнул понимающе Сергей Сергеевич. — Понятно. Ну работайте, работайте.
— А я че делаю?
— Да, да, — Каляев прошел к своему кабинету, открыл дверь и остановился на пороге. Затем, повернувшись, спросил: — Простите, вы случайно девушку не видели? Она тут должна была ждать. «Фирмач» движением подковообразной челюсти указал на дверь туалета:
— Там.
— Ах, черт, — огорченно опустил плечи Каляев. Он посмотрел на дверь кабинета, за которой дожидалась новенькая, подумал, сказал решительно: — Когда она вернется, скажите, чтобы подождала. Это ненадолго. Скажете? «Фирмач» безразлично пожал неохватным плечом:
— Скажу.
— Спасибо, — Каляев потрусил к комнате операторов. Ему не терпелось приникнуть к наушнику. А оперативник щелкнул тумблером спрятанной под комбинезоном рации:
— Второй. Все спокойно. Мужчина в черном пальто и костюме поднялся на пятый. Директор в операторской. «Объект» под присмотром. Как у тебя, Первый? — Тишина. — Первый, — повторил амбал, — что у тебя? — Тишина. — Оперативник поправил крохотный наушник. — Первый, что там у тебя?
— Не знаю, как у Первого, а у меня все нормально, Второй, — вдруг возник в наушнике наигранно серьезный мужской голос.
— Кто это? — насторожился оперативник.
— Это я, Боря, — насмешливо ответил незнакомец.
— Черт, — амбал автоматически отработанным жестом сунул руку за пазуху.
— За «пушку» небось схватился? — продолжал вещать незнакомец. — Это правильно. Куда вам, ребята, без «пушек»? Когда мозгов нет, всегда хватаются за «пушки». И неожиданно в эфире заорали заполошно:
— Он здесь! Второй! «База»! Он здесь! Амбал ничего не понимал. Он растерянно наклонил голову, вслушиваясь в паническую скороговорку.
— Первый, у меня все тихо! — сказал, лишь бы что-нибудь сказать.
— Он на третьем! На третьем нападение на женщину! — заорали в рации. — «База», требуется помощь!
— Второй, что происходит?
— Ребята, перекрывайте выход, он внутри здания!!!
— Я поднимаюсь!
— Черт! Он ударил ее ножом!!! У меня раненая!
— Вызовите подмогу!!!
— Труп на стоянке, в машине. Мужчина с перерезанным горлом!!! Это он! «База», вы меня слышите?
— Срочно вызовите «Скорую», кто-нибудь!!! Ножевое ранение в шею!!!
— Этот ублюдок внутри здания!!! Голоса смешались. Амбал уже не понимал, кто и что кричит. Он нерешительно шагнул к лестнице, вернулся было, но все-таки побежал вниз по ступенькам. И уже кто-то несся навстречу гигантскими прыжками. Оперативники оказались на площадке третьего этажа почти одновременно. Амбал, держа пистолет в огромной лапище, поинтересовался у напарника:
— Где остальные-то?
— Уехали уже, черт! — ответил тот, лихорадочно передергивая затвор. — Пошли?
— Давай, — сосредоточенно кивнул тот. — Только осторожно, тут этих… мирных жителей до едрене матери. Стрелять только наверняка.
— Знаю. Раз, два, три. Амбал и его напарник дружно ввалились в коридор третьего этажа. Здесь было подозрительно тихо. Никто не бегал, не просил о помощи и не звал врача. Напарник оглянулся через плечо, пробормотал:
— Что-то не так.
— Он спускается на первый! — выпалила вдруг рация. — Этот гад в фойе!!!
— Второй, что у вас? — крикнул третий оперативник.
— Требуется помощь на первом!!! — вторили ему. Отвечать было некогда. Амбал и напарник дружно кинулись к лестнице, затопотали вниз по ступеням.
— Как он на первый-то попал? — озадаченно бормотал напарник. — Я же по лестнице поднимался, его не видел.
— Может, позже прошел? — тяжело дыша, предположил амбал.
— С третьего? — напарник внезапно остановился. — Стоп! Сколько народу осталось? Кашин ушел.
— Не знаю, — ответил Второй. — Я не видел.
— Я не спрашиваю. Мы с ним вместе спускались. Но, если Кашин ушел, то кто остался в здании? Ты, я и Первый. Первый у входа. — Лицо напарника вытянулось.
— А кто же тогда был на третьем? — пробормотал амбал.
— Черт!!! Напарник побежал вверх по лестнице. Амбал кинулся за ним. Они ввалились на четвертый этаж в ту самую секунду, когда высокий мужчина в черном пальто закрывал дверь той самой комнаты, где сидела «новенькая».
— Стоять! — заорал амбал, вскидывая оружие. — На пол! Мордой вниз!!! Быстро!!! Мужчина в черном обернулся и уставился на них так, будто увидел инопланетян.
— Ребята, — на его губах обозначилась дурацкая ухмылка. — Я ищу Маринку Рибанэ. Вы ее не видели, случаем, а?
— Лечь на пол! Быстро!!! Считаю до трех и спускаю курок! Мужчина состроил забавную гримасу, пожал плечами и, улыбнувшись, сказал:
— Ладно, ладно. Не надо в меня стрелять. Я хороший парень. — Он лег на пол, спросил, не поднимая головы: — И сколько так лежать? Из кабинетов начали выглядывать встревоженные сотрудники.
— Никому не высовываться! — рявкнул амбал. Головы сотрудников исчезли так же мгновенно, как и появились. Пока амбал держал лежащего на мушке, напарник подбежал к мужчине и, придавив того коленом к полу, защелкнул на запястьях наручники.
— Готово! — крикнул он и, отступая спиной, постучал в нужную комнату. — Лера, можешь выходить. Мы его взяли! Лера! — Тишина. — Напарник толкнул дверь, и та на удивление легко поддалась. — Смотри за этим уродом. На всякий случай, — предупредил оперативник амбала и обернулся. Телефонная трубка лежала на столе, со стороны микрофона стоял диктофон, из которого доносились томные вздохи. Ярко горела настольная лампа, и в ее свете залитое кровью кресло казалось черным. Обезглавленное тело «новенькой» полулежало, навалившись на подлокотник. Руки безвольно опущены, пальцы почти касаются пола. С них срывались темные, тяжелые, как бомбы, капли и падали в широкую лужу. Но больше всего оперативника поразил даже не вид обезглавленного тела и не обилие крови, а сама голова. Она лежала на столе и смотрела совершенно белыми глазами в сторону двери. Точнее, прямо в глаза оперативнику. А рядом с ней в столешницу был воткнут нож. Острый тесак для разделки мяса. И еще стояла рация. Черный аккуратный пенальчик.