— М-м-м... Все зависит от типа оружия. Скажем, из гладкоствольного вы гарантированно не пробьете его вовсе. И не пытайтесь. Из нарезного... М-м-м, только при низших степенях защиты либо при использовании достаточно крупного калибра.
— Положим, из «вала». Патроном «СП-6».
Эксперт внимательно посмотрел на собеседника.
— Речь идет о тех двух пулях, которые мы исследовали сегодня днем?
— Именно, — подтвердил Беклемешев.
— Тогда и думать нечего. Я, кстати, уже составил заключение. Можете его забрать.
— А разве Сытин не забрал?
— Нет. Он дождался только предварительного, об идентичности повреждений на «рубашках». Так вот, молодой человек. — Баллистик взял карандаш и прочертил на схеме тонкую, почти незаметную линию. — Стреляли с этой точки. Это грузовик?
— Рефрижератор.
— Вот с него и стреляли. — Баллистик снял очки и принялся грызть дужку. — Видите ли, для того, чтобы повредить бронированное стекло и тем самым снизить его прочность, выстрел должен быть произведен, что предпочтительнее, фронтально к цели, строго под прямым углом, либо с расстояния до двадцати пяти метров с отрицательным горизонтальным углом отклонения. Как вы, очевидно, уже знаете, в изделиях АО «Безопасность» используются тройные стеклопакеты на поликарбонатовой основе и конструкции рам с углом наклона более сорока градусов, что снижает вероятность повреждения при стрельбе с положительным горизонтальным углом практически до нуля. Даже при использовании боеприпаса с повышенной пробивающей способностью.
— Типа «СП-6»? — уточнил Беклемешев.
— Вот именно. Я знаком с их изделиями. Очень качественная работа. Честно говоря, тройных стеклопакетов я вообще больше нигде не встречал. Это довольно дорогая штука, и не каждая организация может позволить себе такую роскошь, тем более с шестым классом защиты. Сейчас стандарт: третий, максимум четвертый класс. В таких машинах можно разбить стеклопакет, используя высокоточную снайперскую винтовку калибра 7,62 миллиметра с расстояния, скажем, восемь-десять метров. Даже если горизонтальный угол отклонения будет положительным. Здесь же, при аналогичном выстреле с дистанции, превышающей полтора метра, пуля неизбежно срикошетит, не причинив стеклопакету сколь-нибудь значительного ущерба. В нашем случае работали люди, разбирающиеся в подобных вопросах. Они расположили стрелка на высоте трех с лишним метров, добившись тем самым практически идеальной линии выстрела.
— А с земли разбить стекло совершенно невозможно?
Задав этот вопрос, Беклемешев замер. От ответа эксперта зависело очень многое.
— Вы спрашиваете абстрактно или вас интересует данный броневик?
— Данный.
— Зиновий Ефимович, возможно все. Если вы выстрелите из гранатомета кумулятивным зарядом или из противотанковой винтовки бронебойным патроном калибра 12,7 миллиметра либо, что еще лучше, 14,5 миллиметра, то, разумеется, пробьете и с земли.
— А из «вала»? — терпеливо повторил тот.
— В принципе тоже возможно, но необходимо, чтобы пуля обладала максимальной кинетической энергией и при этом линия выстрела не должна иметь отклонения по вертикали больше трех-четырех градусов. Иначе говоря, стрелок должен стоять максимум в полуметре от цели и, насколько это возможно, прямо перед ней.
— А вы уверены, что стреляли именно с грузовика?
— Ну, молодой человек, — эксперт обиженно надул щеки. — Я все-таки работаю почти тридцать лет и кое-что понимаю в баллистике. Пуля — это книга. Если вы умеете «читать», она расскажет вам очень и очень многое. О стрелке, о его привычках, характере и, разумеется, об оружии, которым он пользуется. Вам останется только сделать выводы. То есть подвести черту под «прочитанным». Возьмем, к примеру, механическую деформацию сердечника...
— Георгий Павлович, а нельзя ли покороче? Меня машина ждет.
— Покороче так покороче. Хотя должен вам сказать, молодой человек, спешка при вашей профессии — непозволительная роскошь. Но если коротко: характерные повреждения сердечника позволяют утверждать со стопроцентной вероятностью, что выстрел произведен практически под прямым углом к стеклопакету. Все, мне пора обедать.
Обращение «молодой человек» означало, что эксперт обиделся, а Беклемешеву этого не хотелось. Во- обще-то баллистик обижался всякий раз, когда ему казалось, что пренебрегают результатами его работы.
— Простите, Георгий Павлович, я сейчас действительно очень тороплюсь. Но, когда вернусь, буду рад обсудить с вами эту деталь. Она чрезвычайно существенна. Вы даже не представляете, насколько.
— Я-то как раз представляю, молодой человек. Это вы, похоже, иногда пренебрегаете деталями, — Георгий Павлович посмотрел внимательно на собеседника и махнул рукой. — Ладно. Прочь обиды. Обратите внимание, Зиновий Ефимович, что стрелок был прекрасно осведомлен о степени защищенности машины и имел полнейшую информацию не только о маршруте передвижения броневика, но и о его конструкции. Поэтому и стрелял сверху.
— Спасибо, Георгий Павлович. Вы мне очень помогли.
Беклемешев сгреб со стола схемы и торопливо направился к двери.
— А вы разве не возьмете заключение, Зиновий Ефимович?
— Андрей Сытин потом заберет.
— Ну, как знаете, молодой человек.
Старик снова обиделся. Впрочем, был он отходчив. Беклемешев не сомневался, уже через полчаса баллистик и думать забудет о нанесенном ему «страшном оскорблении».
Через минуту майор уже забирался на заднее сиденье «Волги», называя адрес:
— Каспийская, дом 24, корпус 7.
— Царицыно, — протянул разочарованно водитель, ударяя по газам. — Ближний свет.
— Ты еще скажи: «Два счетчика», — засмеялся Сергеев.
«Волга» вылетела на Садовое и покатила в сторону Таганки.
— Ну, давай, рассказывай. Что накопал? — поинтересовался Беклемешев, устраиваясь поудобнее.
— Насчет броневика. Числится за НИИ высокоточных технологий. Бронировался год и два месяца назад в АО «Безопасность». На совесть, я тебе доложу, парни работают. Гетерогенная броня, шестой уровень защиты, трехслойная обшивка салона и кабины кевларовыми матами, тройной укрепленный стеклопакет на поликарбонатовой основе, сигнальный маяк с индивидуальной настройкой на нужную радиочастоту. В случае чего заперся внутри, кнопку нажал и жди себе, пока кавалерия прискачет. Хорошая штука.
— И дорогая, — заметил Беклемешев.
— Естественно.
— Любопытно, откуда у НИИ деньги на такое шикарное авто?
— Хм, не знаю. Надо будет поинтересоваться. Копии технической документации я уже получил. Вернемся, сможешь посмотреть подробнее. Теперь насчет батальона, — Сергеев потер ладони. — Тут дело такое. Влезли мы в межведомственную базу данных, проверили реестр Министерства обороны. Нет батальона. Точнее, батальон-то есть, но дислоцируется совсем не там. Отправили официальный запрос. Есть, отвечают, такой, а в единую межведомственную базу данных не внесен, потому как является не самостоятельной воинской частью, а лишь отдельным подразделением того самого батальона, который, в свою очередь, входит в состав того самого дивизиона обеспечения и к тому же засекречен. То есть, фактически отдельная часть есть, а по документам ее вроде как и нет вовсе. На деле — нормальный батальон. В прошлом году даже какой-то там проступок зарегистрирован. Дезертирство, если не ошибаюсь. «Бегунка», как ни странно, довольно быстро поймали и осудили. Без шума, как говорится, и пыли. Занимается батальон обслуживанием средств связи, законсервированных на случай ядерной войны. В общем-то, ничего особенного, если бы не одно «но». Батальон ведь секретный, они сами сказали, значит, в нем обязательно должен присутствовать свой представитель Четвертого отдела. Не дивизионный, а свой. Пошел я к «армейцам» узнать по поводу «секретчика» и выяснил...