— Делать мне больше нечего, — презрительно процедил Леонид Юрьевич. — Нужен ты мне, — и потащил едва вменяемого Сашу к выходу из сада. Обернулся, сказал дворнику: — Он не вернется. Так что допивай. Не стесняйся.
— Слушай, — нетвердо крикнул ему вслед тот. — А у меня есть… Ангел? Леонид Юрьевич остановился на минуту, посмотрел серьезно, кивнул коротко:
— Есть.
— А… Где он? Здесь?
— Он сейчас пьян. — Леонид Юрьевич усмехнулся жестко. — Это твой Ангел. Он делает то же, что и ты. Он за тебя отвечает и вынужден принимать на себя половину твоей вины. С него за это спросят. — Подумал и добавил негромко: — Вы, люди, иногда бываете настолько неблагодарны, что начинаешь сомневаться, а нужны ли мы вам вообще. Повернулся и повел шатающегося Сашу к Петровке.
* * *
Непосредственно после пробуждения Саша пришел к многозначительному выводу, что водка все-таки штука крайне дрянная и что впредь лучше не пить. Не идет ему впрок водка. Совсем. Чувствовал он себя омерзительно. Естественно, вкусовые ощущения оставляли желать лучшего, язык, распухший до размеров двуспального одеяла, не желал умещаться во рту. К тому же вернулась боль. В разбитом лице что-то дергалось и пульсировало. Саша с трудом разлепил затекший глаз и поворочал им из стороны в сторону, пытаясь определить собственное местоположение. Минут через пять он сообразил, что лежит на своем диване, в своей квартире. Правда, временной промежуток между последней проглоченной порцией горячительного и моментом пробуждения вывалился из памяти, словно был стерт ластиком. Посредством визуального наблюдения и пространных логических умозаключений Саша установил, что спал в брюках. Точнее, в майке, брюках и носках. Пальто, рубашку, пиджак и туфли он, несмотря ни на что, снял. Инстинктивно, наверное. Относительно времени Саша пребывал в полном неведении. За окном смеркалось. А может быть, светало. Он покряхтел болезненно и попытался оторвать голову от подушки. Первое же активное телодвижение вызвало мучительный позыв сбегать в место не столь отдаленное.
— Ну что, проспался наконец? — спросил его из темноты чей-то голос. Это могла быть «белая горячка», или шиз, или Леонид Юрьевич. Больше вроде некому.
— А? — вытолкнул Саша сквозь распухшие губы и медленно опустил голову, стараясь охватить взглядом всю квартиру. В углу, на фоне черной спинки кресла, вспыхивал огонек сигареты. Но пахло почему-то жженой бумагой.
— Э-ы-ык…то это? — спросил он.
— Дед Мазай и зайцы, — ответил гость.
— А-а-а, — протянул Саша и закрыл глаз. — Мне плохо, — простенал он.
— А ты надеялся, что после шестисот граммов водки натощак будет хорошо? — В голосе гостя слышалось презрение. Но Саше было плевать. Он и сам себя презирал. За слабость.
— Мнэ-э-э… — только и удалось произнести ему. Гость вздохнул, выбрался из кресла, сходил в кухню и принес стакан воды. Холодной. Оказалось, это все-таки Леонид Юрьевич. Саша принял склянку дрожащей рукой, выпил, давясь и проливая на грудь, но испытывая колоссальное блаженство. Мысли обрели некоторую связность, язык уменьшился в размерах.
— Который час? — спросил он, откидываясь на подушку и морщась от пульсирующей в голове боли. Была она следствием давешнего избиения или похмельным синдромом, выяснению не подлежало.
— Девятый, — ответил Леонид Юрьевич, снова забираясь в кресло.
— Утра? Или вечера?
— Вечера.
— Х-х-х…орошо.
— Ну? Что ты намерен теперь делать?
— В каком… — сказал Саша, судорожно икнул и закончил: — …Смысле?
— В прямом, — жестко произнес собеседник, прикуривая новую сигарету. — Я просил тебя не ходить к Предвестнику, но ты не послушал. Не сомневаюсь, он рассказал тебе много интересного. Постарался использовать удобный момент, чтобы склонить на свою сторону. Потому я и спрашиваю, что ты намерен делать дальше?
— Понимаешь, — Саша снова икнул, — он с… казал…, что сегодня к девяти утра я… уз… узнаю…
— Что? — Леонид Юрьевич наклонился вперед. — Насчет беременности Татьяны?
— Ыыы… — икнул, — да.
— Ну, естественно, — собеседник снова откинулся в кресле, затянулся и поинтересовался буднично: — Это ведь его ребенок… шестой ребенок.
— Ч… — икнул, — …ей? Уф, что-то я раз… — икнул, — …икался. Слушай, дай еще во… — икнул, — …дички. Попить.
— Нет уж, голубчик. Я — Ангел, а не официант. А ребенок у Татьяны от Предвестника.
— Угу? — с похмельным изумлением промычал Саша.
— А ты ув… — Он собрался икнуть, но Леонид Юрьевич вдруг щелкнул пальцами, и икота прошла сама собой. — Ты уверен? — уже нормально спросил Саша.
— Разумеется. Кстати, что с твоим лицом?
— Это я подрался.
— А я-то думал, под самосвал угодил.
— Нет, — совершенно серьезно пояснил Саша. — Это там… с одним…
— С Костей?
— С Костей. А ты откуда знаешь?
— Мы много чего знаем. И я, и Предвестник. Положение обязывает. Твой Костя с сегодняшнего дня служит Злу. Он уже получил свою плату. Вот так. Не обращайся к нему больше. Он тебе не поможет. Теперь насчет Татьяны… Именно она и есть шестая женщина.
— Даже не верится, — пробормотал Саша.
— А ты думал, Предвестник подсунет тебе бездомную нищенку с вокзала? — неожиданно зло спросил Леонид Юрьевич. — Грязную, нечесаную, завшивленную, воняющую, да?
— Нет, ну почему? Не нищенку, конечно, но насчет Татьяны… это ты все-таки ошибаешься. Я так думаю.
— Дурак, — вздохнул Леонид Юрьевич и обратил взгляд к потолку. — Господи, ну почему мне приходится иметь дело с таким дураком?
— Слушай, я, кажется, тебя не оскорблял, — обиделся Саша. — Если не нравится иметь со мной дело — не имей. Буду жить, как жил. Кстати, очень неплохо жил. Квартира, работа…
— Не будешь! — вдруг рявкнул Леонид Юрьевич и даже вскочил от ярости. — Не будешь ты жить, как жил. Если ты не сделаешь того, что должен, никто уже не будет жить так, как жил раньше! Пойми это наконец! А ты вообще не будешь жить, понял? Предвестник убьет тебя! И произойдет это… — Он на секунду замолчал, словно прислушиваясь к чему-то, и закончил: — …Завтра вечером!
— Да ты что… — Саша посерьезнел. — Так скоро? А… Откуда ты знаешь?
— Тупица, — пробормотал Леонид Юрьевич и тяжело опустился в кресло. — Я — Ангел, тупица. И я знаю о тебе больше, чем ты сам знаешь о себе! В том числе и о твоем будущем!
— И что… меня точно убьют?
— Могут, — ответил Леонид Юрьевич со вздохом.
— Как? Собеседник посмотрел на него:
— Узнаешь, когда до дела дойдет. Предвестник использует твои собственные уловки.
— Мои?
— Конечно. Аннон, Дэефет и Вирсавия, помнишь? Он выбрал человека, которого тебе будет очень трудно убить. Ему известен твой вкус, точнее, вкус Александра Евгеньевича…