– Хватит дергаться, – приказала она себе. – Если я такая смелая, то какое мне дело до того, что они обо мне думают? В конце концов это я оказываю им услугу, согласившись разрекламировать этот их новоиспеченный фонд.
В этот момент поезд ворвался на станцию в Бакстоне. Подхватив свои сумки, она спустилась на платформ. – солнце, как по заказу, тут же вышло из-за осенних облаков, и листва на деревьях вспыхнула желтым светом. Потом сквозь стеклянные двери она увидела Пэдди – та тоже успела ее заметить и радостно махала ей. Линдсей сунула билет контролеру, и подруги со смехом обнялись. Затем, чуть отодвинувшись, они изучающе посмотрели друг на друга – выискивая следы перемен.
– Если бы мои ученики увидели меня сейчас, они бы в обморок упали, – рассмеявшись, сказала Пэдди. Учителям не положено так скакать и хихикать, знаешь ли. Боже мой, как ты замечательно выглядишь! Элегантна до чертиков! – Она отстранила от себя Линдсей и оценивающе оглядела ее костюм, темно-русые волосы и синие глаза. – Первый раз вижу тебя такой, теперь ты совсем не походишь на барахольщицу в поисках подходящего места для базара.
– Я похудела, – заметила Линдсей. – Потому что мне все время приходится изворачиваться, чтобы хоть как-то заработать. Кстати, проще всего экономить на еде.
– Нет, дорогая, все дело в одежде, – покачала головой Пэдди. – И кто же эта новая женщина, что стоит передо мною?
– Да будет тебе смеяться надо мной! Нет здесь никакой новой женщины, увы. Просто я как-то пошла и купила все эти вещи, причем уже с полгода назад. Вот так-то, мисс Кэллеген.
Пэдди усмехнулась:
– Ну хорошо, хорошо. Поверю тебе на слово. А теперь пойдем, я поставила машину у вокзала. По пути мне нужно взять парочку книг в городской библиотеке, а потом – сразу в школу. А там быстренько выпьем кофе, тебе надо взбодриться после поезда.
На привокзальной стоянке женщины уселись в старенький «лендровер» Пэдди.
– Вид у него, конечно, не очень, но для здешних мест – то, что надо, – извинилась Пэдди. – Бакстон – самый высокий над уровнем моря базарный город в Англии. В сильный снегопад только мне одной удается прорваться сквозь сугробы в местный кабачок. А ты все еще ездишь на своей шикарной колымаге?
Линдсей скривила гримасу:
– Если ты говоришь о моей «ЭмДжи», то да, на ней я и езжу.
– Боже мой, боже мой! По-прежнему пытаешься произвести впечатление этим дряхлым символом преуспеяния?
– Я езжу на этой машине не для того, чтобы произвести на кого-то впечатление, – отозвалась Линдсей. – Я знаю, что у аристократов машина вроде моей вызывает лишь жуткое раздражение, но мне она нравится.
Пэдди рассмеялась.
– Извини, – промолвила она. – Я и не думала, что затрону твое больное место.
– Не так давно я уже слышала примерно те же реплики, и, между прочим, от тех людей, которые могли бы понять, почему я на ней езжу. Так что я серьезно подумываю ее продать – ради душевного спокойствия и для того, чтобы не шокировать некоторых пуристов, считающих, что человек обязан ездить только в определенных машинах. Но думаю, что мне будет ее не хватать. Новая спортивная машина мне не по карману. – Она помолчала. – Мне приходится довольно много времени сидеть за рулем, а потому я имею право на такую машину, которой легко управлять, которая удобна и не превращается летом в раскаленную духовку. И к тому же интересно послушать, что о ней говорят. Между прочим, это неплохой способ изучать общественное мнение.
– Ну хорошо, хорошо. – закивала Пэдди. – Убедила.
– Мне известно, что выглядит она вызывающе и претенциозно. – настойчиво продолжала Линдсей, – почти как я сама. С тем же успехом ты могла бы заявить, что я оказываю женщинам услугу, заранее предупреждая их своим видом, какова я на самом деле.
Пэдди остановила машину у полукруга внушительных зданий в грегорианском стиле.
– А ты очень переживаешь из-за своей внешности, не так ли. – задумчиво спросила она. – Что ж, если это может послужить тебе хоть каким-то утешением, то я могу сказать, что никогда не считала твою внешность вызывающей. Ну-у… иногда ты чуть хватала через край, возможно…
Линдсей перебила ее, резко сменив тему разговора.
– И что же это такое? – спросила она, махнув рукой в сторону зданий.
– Неплохо, да. – улыбнулась Пэдди. – Северный ответ Бату. Правда, качество у него несколько иное. Они великолепны, но немного староваты. Зато здесь все еще можно пить минеральную воду. Она еще теплой вытекает из недр земных, на вкус просто тошнотворна, но, говорят, ужасно полезна – буквально для всех. А теперь пойдем – полюбуешься на потолок библиотеки.
– На что. – переспросила Линдсей, изумленно глядя на выбиравшуюся из машины Пэдди.
Пэдди, не слушая ее, быстро направилась к зданию, и Линдсей пришлось пуститься чуть ли не бегом, чтобы догнать ее у колоннады, освещенной золотистым светом вечернего солнца. Они вошли в библиотеку. Пэдди кивком указала Линдсей на лестницу, ведущую вверх, а сама стала выбирать книги. Через несколько минут она присоединилась к Линдсей.
– Ну и красота. – с усмешкой произнесла Линдсей, указывая на великолепный потолок, выполненный в стиле барокко, роспись на котором, однако, покрылась плесенью. – Ради этого стоило сюда приехать. А где же тогда жуткие огнедышащие заводы? Где черные клубы дыма? Я-то думала, что это приметы северной Англии.
– Тебе бы такой пейзаж, конечно, куда больше понравился, – улыбнулась Пэдди. – Однако, я тебя разочарую – никакой жути здесь нет. Только одна довольно жуткая старая каменоломня неподалеку отсюда. Но прежде чем ты бросишься исследовать это наследие местных пролетариев, я бы хотела обсудить предстоящие выходные. Надо бы разложить все по полочкам, прежде чем нас засосет праздничный круговорот.
– Ты имеешь в виду программу визита или мою статью? – уточнила Линдсей.
– Вообще-то и то и то. Я знаю, что все в этой школе придется тебе не по нраву, потому что здешний уклад противоречит всем твоим принципам. Мне также известно, что «Перспектива» была бы в восторге, если бы ты написала весьма язвительную статью. Но, как я уже говорила тебе, этот проек. – относительно организации фонда – жизненно важен для школы. Если мы не соберем необходимые пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, то потеряем все наши игровые поля, – продолжала Пэдди. – Может, тебе это и не покажется таким важным, но для нас это будет означать значительное падение престижа. Потому что наша школа всегда была известна как школа хороших традиций – ну там, в здоровом теле здоровый дух, и все такое. А лишившись репутации первоклассного заведения, в котором на высоте и академические дисциплины, и спорт, мы потеряем большую часть своих учениц. Знаю, что это звучит нелепо, но чаще всего именно отцы выбирают школу для своих дочерей и именно такую, какая им самим понравилась бы в детстве. Честно говоря, я сомневаюсь, что нам удастся выплыть. С деньгами стало совсем неважно, и мы возвращаемся в патриархальное гетто. Я имею в виду ситуацию, когда родители в состоянии дать образование только сыновьям, игнорируя при этом своих дочерей. – неожиданно разволновавшись, договорила Пэдди.