– Пришла узнать, почему ты тут застряла, – сказала писательница. – Пэдди болтает с кем-то из своих коллег, вот я и решила за тобой зайти. Ну что, пошли?
Мисс Гордон решительно покачала головой.
– Мне необходимо уехать. – пробормотала она. – Я написала тебе записку.
– А что случилось? – удивилась Корделия. – Почему такая таинственность? Куда ты собралась?
– Ну хорошо, так и быть, скажу тебе. – со вздохом ответила журналистка. – Я еду к Энтони Баррингтону. – У нее был вид напроказившего ребенка, который только что без спросу взял шоколадную конфету.
– Ох, Линдсей, Линдсей. – простонала Корделия. – Ну почему ты никак не можешь угомониться? Ну послушай ты меня! Пэдди на свободе. Сара сделала признание. Полиция удовлетворена, так что тебе еще нужно?
– Мне нужно, чтобы все было по-справедливому. – упрямо стояла на своем Линдсей. – Ты же не читала ее предсмертной записки с признанием. А я читала, и я не верю, что Лорну Смит-Купер убила эта девочка. Хотя бы уже потому, что записка была слишком длинной. Словно Сара пыталась убедить нас в том, что это именно она совершила убийство. Но при этом в ее письме нет никаких деталей. Ничего такого, что не было бы известно всем. Я уверена, что она покончила с собой, потому что считала, что Лорну убил ее отец. С этой мыслью она жить не могла! – горячо договорила Линдсей.
– Но если так, то почему бы тебе не пойти прямо к нему? – резонно спросила Корделия. – Почему ты хочешь поехать к Баррингтону?
– Ну мы же с тобой решили, что следующим шагом в нашем расследовании должен быть разговор с ним. И потом… в настоящий момент мне будет проще говорить с ним, чем с Картрайтом.
– Ты совсем обезумела, – в сердцах выпалила Корделия. – Неужели ты не можешь просто признать, что совершила ошибку, и на этом успокоиться? Ты не обязана быть идеальной, знаешь ли. Каждый может ошибаться!
– Да не ошиблась я, черт побери! – взорвалась Линдсей Гордон. – Я абсолютно уверена, что Сара не убивала Лорну. И я полагаю, что просто снять обвинения с Пэдди – недостаточно. Во всяком случае, для меня. Мне такое положение дел не кажется нормальным. А тебе?
– Мне тоже не кажется, но только почему именно ты должна докапываться до истины? Позвони в полицию, скажи Дарту, что ты думаешь по поводу признания Сары. Только так и надо поступить, никак не иначе. Господи, неужели эта история тебя ничему не научила?
– Ну да, конечно. – полным сарказма голосом подтвердила Линдсей. – И Дарт, конечно же, будет счастлив меня выслушать. Нет уж, я непременно потолкую с Баррингтоном. Это решено.
Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза. Наконец Корделия тяжко вздохнула.
– Что ж, в таком случае мне лучше поехать с тобой, – заявила она. – Не хватает только, чтобы ты в одиночку заходила в дом к потенциальному убийце…
Однако Линдсей еще не была готова отступить и поднять над головой оливковую ветвь примирения.
– Мне не нужен советник, – сказала она твердо. – Я уже давным-давно научилась справляться со сложными ситуациями, так что, думаю, и тут обойдусь без помощников. Увидимся позже. – Резко повернувшись, Линдсей направилась к своей машине, ни разу не оглянувшись. Когда уже в машине она посмотрела в зеркальце заднего вида, Корделии на крыльце не было. Линдсей с досадой ударила кулаком по рулю. – Ну зачем я это делаю?! Зачем, черт побери, я это делаю?!
Всего за несколько минут до шести часов Линдсей свернула с большого шоссе, ведшего вглубь Уэльса, и направила автомобиль на север. Узкая дорога состояла сплошь из крутых поворотов, колдобин и резких спусков, от которых душа уходила в пятки. Линдсей была даже рада, что в зыбком сумеречном свете не могла различить всех коварных препон, которыми изобиловал этот путь. Наконец дорога свернула к крохотной деревушке: Линдсей увидела почту, паб, часовню и небольшое количество коттеджей. Остальные домики громоздились на горном склоне. Линдсей вытащила из бардачка листок с адресом Энтони Баррингтона. Плас-Глиндвр, Лланагар. Не удивительно, что жители Уэльса были по горло сыты англичанами и их коттеджами, в которых те отдыхали по выходным. Оккупанты присвоили даже лучшие уэльские названия.
Линдсей замедлила скорость, пытаясь найти дом Баррингтона. Ее «ЭмДжи» карабкался все выше и выше на гору, и, наконец, после сумасшедшего поворота, предвещавшего неизвестно что, перед нею возник Плас-Глиндвр. Мисс Гордон резко затормозила. Да уж, ничего себе воскресный коттедж! Нет, это был огромный четырехэтажный дом, окруженный зелеными газонами и зарослями рододендронов с одной стороны и огромным огородом – с другой. Перед домом был припаркован темно-синий «даймлер», а у боковой двери стоял старый «форд-кортина».
– Вот это да. – пробормотала журналистка, подъезжая к входу в дом. – Но, как верно говорят, взявшись за гуж, не говори, что не дюж.
Выбравшись из машины, она позвонила в парадную дверь. Прошло не меньше минуты, прежде чем ей отворила женщина лет пятидесяти в огромном красном фартуке, закрывающем ее фигуру не только спереди, но и сзади. Ее руки были в муке; мукой была испачкана и щека. Женщина изумленно воззрилась на Линдсей.
– Я могу вам чем-то помочь? – спросила она.
Даже в этих нескольких словах слышался сильный уэльский акцент.
– Я бы хотела увидеть мистера Баррингтона, если он дома, – ответила Линдсей.
– Как мне представить вас?
– Мое имя – Линдсей Гордон, – ответила журналистка. – Мистеру Баррингтону оно вряд ли что скажет, но я знакома с его дочерью Кэролайн. Я не займу у него много времени.
– Подождите минутку. – сказала женщина, захлопывая дверь прямо перед носом Линдсей.
Однако не прошло и полминуты, как она вернулась.
– Входите, – пригласила женщина и повела ее за собой.
Пока они шли по большому холлу, Линдсей приметила, что единственным его украшением были развешанные по стенам военно-топографические карты Уэльса. Женщина привела Линдсей в просторную гостиную, обставленную простыми большими стульями с обивкой из потертой набивной ткани. Энтони Баррингтон сидел у стоявшего вплотную к окну высокого бюро с круглой убирающейся крышкой. В руках у него был стакан с виски. Выглядел он в точности как на фотографии, стоявшей в комнате у его дочери. На нем был бесформенный шерстяной свитер, старые вельветовые бриджи, толстые носки и замшевые шлепанцы. Когда Энтони Баррингтон встал, чтобы поздороваться с Линдсей, его брови удивленно поползли вверх.
– Добрый вечер, мисс… Гордон, правильно? Прошу вас, присаживайтесь. Что еще натворила моя доченька, из-за чего вы приехали в такое захолустье? – с улыбкой спросил он.
– Спасибо за то, что согласились принять меня, мистер Баррингтон, – промолвила Линдсей. – Не волнуйтесь: Кэролайн не сделала ничего недозволенного. Вообще-то я не о ней хотела с вами потолковать, хотя она и имеет косвенное отношение к тому, о чем я хочу вас спросить.