— Да тут, понимаешь, пришел один… — неуверенно ответил Зевако. — Я его впустил, а он тут же того… дал дуба!
— Как это? — Маркиз удивленно завертел головой в поисках свежего трупа.
— Да ты не переживай, — успокоил его Анатолий. — Я его уже того… пристроил.
— Господи! — Маркиз схватился за голову. — Давай-ка все подряд и медленно, а то у меня от твоих новостей уже натурально морская болезнь началась.
— Ну пойдем тогда на кухню, — предложил Анатолий, — ты сядешь, послушаешь…
— Да уж, я лучше действительно сяду! — согласился Леня и отправился следом за приятелем на кухню Валентина Хруща.
Квартира у Хруща была очень просторная, поэтому путь до кухни оказался достаточно долгим, чтобы Маркиз взял себя в руки и успокоился. Удобно устроившись в легком стильном кресле из хромированных трубок, он с ходу строго осведомился:
— Во-первых, зачем ты кого-то впустил в квартиру? Мы с тобой как договаривались — ты сидишь здесь тихо, как мышка в норке! Сам без особой надобности не высовываешься и к себе никого не впускаешь!
— Ну да, — перебил друга Анатолий, — а он стучал, звонил, как ты сейчас… Знаю, говорит, что ты здесь! Открывай, говорит, Валега! Уже соседи начали вылезать… Что мне оставалось? Через пять минут на лестнице начался бы несанкционированный митинг…
— Ну ладно, — согласился Маркиз, — значит, впустил ты его…
— Ну да, я его впустил, а он тут же и помер…
— Прямо сразу? — недоверчиво переспросил Леня. — Ни слова не успел сказать?
— Ну почему же ни слова? — Анатолий наморщил лоб, припоминая. — Я ему, значит, говорю — в больницу тебе надо, а он — какая больница… видишь же — огнестрел у меня… никак нельзя мне в больницу… ты, говорит, не беспокойся, я за собой хвоста не привел… Ну а потом бредить начал. И после уж помер.
Затем Анатолий подробно рассказал, как он избавился от трупа, как вынес его из дома в холодильнике…
— То-то я смотрю — чего-то на кухне не хватает! — сообразил Маркиз, глядя на то место, где прежде стоял огромный морозильный агрегат. — Вот Хрущ удивится! А потом куда ты его дел?
Анатолий скромно потупился и рассказал, как отвез холодильник вместе с трупом на дачу директора цирка Щекотило.
Эту деталь Маркиз горячо одобрил.
Он представил, как Щекотило, приехав по весне на дачу, обнаружит там холодильник с его содержимым, и искренне порадовался.
— А кто это был, так я и не понял! — закончил Анатолий свое повествование.
— А хоть как он выглядел-то? — поинтересовался Маркиз.
Он сам не знал, для чего задает этот вопрос — так, на всякий случай поинтересовался внешностью загадочного человека, который заявился в квартиру Хруща только для того, чтобы умереть.
Анатолий Зевако, при его цирковой профессии «артист-трансформатор», обладал прекрасной памятью на лица и очень подробно описал своего таинственного гостя.
— Мужчина небольшого роста, — сообщил он, — плотный и коренастый, волосы короткие, рыжеватые. Плечи широкие, покатые, короткая толстая шея…
Маркиз внимательно слушал описание и с каждым словом все больше настораживался.
Это описание полностью совпадало с описанием того мужчины, который встречался с покойной Маргаритой Михайловной в музее писателя Панаева. И который снова приходил в этот музей на следующий день…
— Вот те на… — произнес он, выслушав Анатолия.
— Что, никак, знакомый? — заинтересовался Зевако.
— Не то чтобы знакомый… — протянул Маркиз.
В голове у него выстраивалась цепочка загадочных событий.
Маргарита Михайловна, жена Окуня, вызывает своего любовника Сергея Евсюкова в офис фирмы. Вызывает не на любовное свидание. Ей нужно забрать что-то, что она прятала в террариуме у черепахи.
Забрав этот таинственный предмет, она расстается с Евсюковым и отправляется в музей Панаева, где у нее назначена еще одна встреча — с рыжеватым типом явно уголовного вида. Ему-то она и передает тот предмет, который забрала из террариума.
После этого она возвращается домой, и там ее убивают.
А ее уголовный знакомый через день снова появляется в музее Панаева. Спрашивается, для чего? Он явно не похож на человека, которого вдруг обуяла тяга к культуре!
После этого странного визита его тоже, как выяснилось, убили. То есть ранили, и он успел добраться до квартиры Валентина Хруща… Опять-таки, спрашивается, зачем? Чтобы умереть на руках у своего знакомого?
И еще один вопрос: куда в итоге подевался тот загадочный предмет, из-за которого так суетилась Маргарита?
Не для того ли рыжий уголовник пришел перед смертью к Хрущу, чтобы рассказать ему что-то очень важное?
— Слушай, — повернулся Маркиз к Анатолию, — а больше этот рыжий точно ничего не говорил?
— Да говорю тебе — бредил! — ответил Зевако. — Она, говорит, мне его отдала… А кого отдала — поди разбери!
— Кто — она и кого — его? — заинтересованно переспросил Маркиз.
— Ну да… отдала, говорит, то самое… Не знаю что, а она — ширма.
— Правильно… — подтвердил Маркиз. — Она отдала его в музее… Знать бы только, что это такое… А что еще за ширма?
— Вот-вот! — согласился с ним Анатолий. — У него в башке перед смертью все перемешалось, ширму какую-то приплел! И еще, говорит, ты должен его оттуда взять и вернуть… Только поди разбери — откуда взять, кому вернуть, и вообще — о чем речь? Найдешь, говорит, там… И больше ничего толком не сказал, вовсе стал бредить. Что-то про Косыгина… или про Топтыгина…
— Про Топтыгина? — удивленно проговорил Маркиз. — Про какого Топтыгина?
— Ну да… стихи какие-то детские… — Анатолий наморщил лоб, потер переносицу и неуверенно продекламировал:
И Топтыгина прогнал
Как-то там… дубиной
И кого-то обозвал
Тра-та-та скотиной.
— Что, так и сказал — тра-та-та? — усомнился Маркиз.
— Нет, там как-то по-другому, — признался Анатолий, — но я не все запомнил.
— И все?
— Да кабы все, — вздохнул Анатолий. — Значит, только я с дачи вернулся, звонит баба какая-то — ноет, приехать хочет. Еле отвертелся, а тут еще один тип притащился, Кренделем звать. Говорит, Упертый пропал, нигде найти не могут, так вот не знаю ли я чего?
— А ты что?
— А что я? Не мог же я ему сказать, что Упертый на даче у Щекотило в холодильнике отдыхает. Говорю, не знаю ничего, никого не видел. Беспокойная какая квартира оказалась, лучше бы я ниже этажом у Зинаиды перекантовался.