Леон и Саймон в ужасе переглянулись.
— Вот уж удружила, Крис, — в сердцах пробормотал Леон, выходя следом за ней под моросящий дождик.
Алан Бринкли стоял под душем. Струи воды были горячими, как кипяток. Некто, облеченный властью, наконец решил, что передовой отряд пожарных, боровшийся с огнем на фабрике красок, может быть заменен другими людьми, которые теперь займутся тем, что будут тушить оставшиеся очаги и свежим взглядом отмечать важные детали, буде они найдутся среди дымящихся развалин. Сейчас, когда тело нашли, никто из начальства не пустит дела на самотек.
При мысли о теле Бринкли с ног до головы пробила дрожь. Несмотря на льющийся кипяток, он невольно застучал зубами. Он не будет думать о теле. Он в норме. Он должен быть в норме. А что это значит — быть в норме? Как он обычно вел себя после пожара, в котором погибали люди? Что он говорил Морин? Сколько банок пива выпивал вечером? Что ребята видели на его лице?
Он тяжело прислонился к мокрым плиткам душевой кабины, слезы градом хлынули из глаз. Слава Богу, новая пожарная станция имела эти кабины, не то что общий душ, где мылись в прежние времена, когда он только еще осваивал профессию. Сейчас в душе никто не мог видеть его слез.
Он же не мог изгнать из ноздрей этот запах, избавиться от характерного вкуса во рту. Он понимал, что это лишь игра воображения. Хранившиеся на фабрике химикаты напрочь забивали запах горелого мяса. Но запах был совершенно реален. Бринкли даже не знал, как ее звали, но ему теперь был известен ее запах, ее вкус.
Его рот разверзся в немом крике, и он беззвучно забарабанил кулаками по глухой стене. За его спиной отдернулась занавеска на металлических кольцах. Он медленно повернулся, вжавшись в угол кабины. Он уже видел раньше этого мужчину и эту женщину на пожаре, по эту сторону лент, огораживавших место преступления. Он увидел, как губы женщины зашевелились, услышал ее голос, но не разобрал, что она говорит.
Слова были не важны. Внезапно он понял, в чем единственное его спасение. Он сполз по стене и скорчился на полу. К нему неожиданно вернулся голос, и он зарыдал, как ребенок, которому больно.
Крис Девайн отъехала от Ньюкасла всего на несколько километров, когда ее мобильник зазвонил.
— Слушаю, Тони. Хорошие новости?
Она посвятила его в относительный успех сегодняшнего утра, а он в свою очередь рассказал про свою неудачную попытку убедить Уортона и Маккормика отнестись к нему серьезно.
— Это просто кошмар, — сказал он. — Сколько можно ходить кругами! Если Донна Дойл еще жива, счет идет на часы. Крис, мне кажется, единственное, что остается — это мне поговорить с ним. Предъявить доказательства и надеяться, что он запаникует и признается. Другой вариант — сделает что-то такое, что его выдаст.
— Именно это убило Шэз, — возразила Крис. От этого упоминания боль вернулась снова, словно от физического удара. Если получалось забыть о том ярком свете, каким Шэз была в ее жизни, и о той темноте, которая воцарилась в ее отсутствие, Крис еще могла как-то справляться со всем этим, честно изображая из себя подобие обычной жизнерадостной Крис Девайн. Но каждый раз, как произносили имя Шэз, силы мгновенно оставляли Крис. Она подозревала, что была не единственной, кто чувствовал нечто похожее. И это объясняло, почему они так редко говорили о Шэз.
— Я не предполагал идти туда один. Нужно, чтобы кто-то пошел со мной.
— Как насчет Кэрол?
Наступила долгая пауза.
— Кэрол сегодня ночью потеряла одного из своих людей.
— Вот черт. Ее поджигатель?
— Да. Она во всем винит себя, потому что, с ее точки зрения, занимаясь всем этим, она пренебрегла своими прямыми обязанностями. Как это нередко бывает, она ошибается, но сегодня ей никак нельзя уехать из Сифорда.
— Похоже, на ее тарелку вывалили больше дерьма, чем человек в состоянии съесть. Да, про Кэрол можно забыть.
— Вы, Крис, мне здесь понадобитесь. Можете бросить все и приехать в Лондон? Прямо сейчас?
Ей не пришлось раздумывать ни секунды. Когда речь шла о том, чтобы поймать мерзавца, надругавшегося над чудесным личиком Шэз Боумен, а потом вытрясшего из нее душу, мало было такого, от чего бы Крис отказалась.
— Легко. Сейчас, посигналю ребятам и предупрежу.
— Можете сказать им, что Кэй тоже туда едет. Сегодня она ждала меня, когда я вернулся из Лидса. Я ей позвоню и скажу, чтобы отправлялась к Файв-Уоллз. Там она встретится с Саймоном и Леоном.
— Слава Богу, будет хоть один человек, у которого есть крупица здравого смысла, — в ее голосе послышалась ирония. — Она сможет держать в узде этих новоявленных Ди Хардов.
— Рвутся в бой?
— Больше всего на свете им хочется снести Джеко Вэнсу башку. Ну, если не получится башку, то на худой конец сгодится его дверь.
Она заметила асфальтированную площадку сбоку от скоростной двусторонней магистрали и мигнула фарами, показывая, что собирается туда свернуть. Взглянув в зеркальце заднего вида, она убедилась, что Саймон и Леон последовали за ней.
— А я-то думал приберечь это удовольствие для себя.
Послышался невеселый смешок.
— Тогда занимайте очередь, дорогуша. Я позвоню, когда доберусь до Двадцать пятой магистрали.
Когда Кэрол вместе с Ли Уайтбредом вошли в столовую, все сидевшие там нестройно зааплодировали. Кэрол отстраненно кивнула, Ли сумел выдавить из себя бледную улыбку. Два кофе, два пирожка — она угощала, — после чего они снова удалились в направлении кабинета старшего инспектора. До того как адвокат Алана Бринкли обещал появиться здесь, оставался еще по крайней мере час, а до тех пор к нему было нельзя.
Поднимаясь по лестнице, она остановилась на ступеньках, преграждая дорогу Ли.
— Где он был?
Глаза у Ли забегали.
— Не знаю, — промямлил он, — наверное, он попал в черную дыру, вне зоны приема.
— Ерунда, — отрезала Кэрол. — Хватит, Ли. Сейчас не время друг друга выгораживать. Если бы Тэйлор прикрывал ее, как должен был, с Ди Эрншоу скорее всего ничего бы не случилось. На ее месте могли оказаться и вы. Такое может повториться. Итак, где он был? Не там, где положено?
Ли почесал бровь:
— В те ночи, когда мы вместе дежурили, он оставался на месте где-то до начала первого. Потом звонил мне и говорил, что пошел пропустить кружку-другую в «Коркоран».
— Если он проделал то же самое с Ди, почему бы тогда она запрашивала о помощи по рации? — спросила Кэрол.
Ли зябко поежился, рот его смущенно скривился.
— Вряд ли он стал бы предупреждать Ди. Она ведь не была своим парнем, верно?
Кэрол на мгновение зажмурилась.
— Вы хотите сказать, что я потеряла одного из своих подчиненных из-за традиционного йоркширского мужского шовинизма? — спросила она, не веря своим ушам.