— Гейл Коринф? — спросил я.
— Да. Кто говорит?
— Рик Холман, — ответил я. — Надеюсь, ваши вчерашние усилия не пропали даром?
— По успокаиванию Клода? — Она, очевидно, успела все забыть. — Нет, не пропали. Это все, что вы хотели узнать?
— Я подумал, что хорошо бы нам немного поболтать.
Например, за стаканом вина?
— Вы не хотите говорить с Клодом?
— Определенно нет.
— Я была бы польщена, если бы при этом вы испытывали ко мне хоть малейшую симпатию. Но ведь нет! — ядовито заметила она.
— Есть альтернатива, — ответил я тем же. — Попрошу Варгаса задать вам интересующие меня вопросы.
— Это что, угроза?
— Рад, что вы меня понимаете! — радостно воскликнул я. — Как насчет у меня дома? — Я быстро продиктовал адрес и повесил трубку, чтобы не дать ей времени возразить.
Через полчаса у двери прозвенел звонок. На пороге стояла рыжеватая блондинка. За ее спиной виднелась ошеломительная спортивная иномарка, чей красный цвет отвечал цвету ее свитера. Белые брюки гостьи облегали ноги до колен, а ниже превращались в широкие клеши, полностью закрывавшие ступни.
— Вы выглядите как дикая мечта изголодавшегося по бабам матроса, — шепнул я ей.
Бледно-голубые глаза лениво блеснули из-под тяжелых век.
— Я всегда выгляжу как дикая мечта матроса, — самодовольно ответила она, — изголодавшегося или нет!
Мы вошли в гостиную, и она плюхнулась на ближайший стул, нетерпеливо прищелкнув пальцами.
— Что нужно сделать, чтобы тебя здесь обслужили? — спросила она. — Ладно, только не надо долго напрягать умишко, придумывая блестящий ответ!
Я послушно шагнул к бару.
— Что пьем?
— Водку со льдом, — хихикнула она. — Терпеть не могу эту дрянь, но люблю, когда утром изо рта приятно пахнет.
— Это волнует Клода Варгаса? — поинтересовался я. — Как у вас утром пахнет изо рта?
— Интересно, что вас наводит на такие вопросы? — задумчиво спросила она. — Ну, кроме мучительной гомосексуалистской зависти?
— Простое любопытство. — Я пододвинул к ней стакан через стойку. — Хотя мне кажется, что Варгас по утрам слишком занят составлением своих замечательных сентенций на грядущий день, и вряд ли его взволнует, даже если вас стошнит!
Она лениво хмыкнула.
— Как это вам удалось поставить в нашу спальню скрытую камеру ночного видения?
— Пришлось попотеть, — признался я. — Билл Вилсон ваш старый приятель или вы случайно назвали это имя?
— По телевизору показывают одного копа, который как раз так все время и делает, — дружеским тоном заговорила она. — Убаюкав подозреваемого, убедив его, что он простой душа-парень, он огорошивает его каким-нибудь вопросиком: бум! И знаете, что тогда делают подозреваемые?
— Бормочут про что-нибудь другое?
— Нет, сэр! — Она помотала головой, и рыжеватые волосы разметались по обеим сторонам лица. — Они делают виноватую мину и начинают врать, стуча зубами. Тогда он бросает на них свой грозный взгляд, и они на месте расползаются по швам. Через пару минут они уже на коленях сознаются во всем, в том числе и в полдюжине преступлений, которых никогда не совершали. — Она недовольно оттопырила нижнюю губу. — Зачем мы тут собрались столь секретно? Чтобы обсуждать мои отношения с Биллом Вилсоном? Об этом вы могли спросить и по телефону.
— И получить такой вот ответ ни о чем?
Она отхлебнула из своего стакана и состроила гримасу.
— Туше! Это по-французски значит «оргазм», вам известно?
— Нет, — насторожился я. — Но держу пари, что Билл Вилсон это знает.
— Билл, наверное, знает это слово по меньшей мере на двадцати двух языках, — уточнила она, — хотя он почти неграмотный.
— Поэтому он и снимает порнофильмы? Потому что читать не умеет?
— Вы хотите прямого ответа на прямой вопрос. Ладно! — Она посмотрела на меня поверх края стакана. — Я знаю Билла Вилсона пару лет. Мы познакомились случайно. Один из моих клиентов имел совершенно неуемный аппетит на порно, и я обнаружила, что магазин Билла Вилсона — самый богатый на Стрипе в этом смысле.
Мой клиент читал запоем, в деньгах не нуждался. На Билла произвело впечатление количество денег, которые я просаживала в его магазине, и он однажды представился мне как владелец. С тех пор я поддерживаю с ним шапочное знакомство, но не более. Когда я услышала, что фильм с Маризой куплен у него в магазине, я посоветовала вам обратиться прямо к Биллу. Это все.
— Сколько у вас клиентов, помимо Варгаса? — спросил я.
— Ни одного, — ответила она. — Я пять лет проработала в одном небольшом агентстве, обучаясь бизнесу.
Как и все, я мечтала о счастливом повороте, хотела начать собственное дело. Один взгляд на Клода Варгаса — и я поняла, что это мой шанс.
— Мгновенное слияние двух философских умов?
— Я нужна ему, — самодовольно заявила она. — Без моей защиты его десять раз уже разорвали бы эти стервятники.
— И деловое сотрудничество переросло в нечто большее? — продолжил я. — Зарыдали скрипки, сквозь тучи пробился лунный свет, и вдруг начался роман!
— Я ведь вам уже говорила прошлой ночью. Мы нужны друг другу. — Она понизила голос до шепота. — Если хотите знать, Холман, это нездоровая связь. Ведь мы друг другу даже не нравимся, но вечно эта ужасная неизменная нужда. Мы словно двое перепуганных детей, цепляющихся друг за друга в поисках исчезнувшей матери!
— Не надо мне этой лапши, — прошептал я ей столь же доверительно.
— Наверное, это так и звучит, но я открыла вам правду. Мы двое очень ненадежных людей, пытающихся создать между собой надежную связь. А это самое безнадежное занятие на свете, беби!
— А Мариза? — гнул я свое. — Как она вписалась в новую папину связь?
— Я же все обрисовала вам прошлой ночью. — Гейл помолчала, приканчивая питье, и отодвинула пустой стакан. — Никак не вписалась. И не пыталась даже. Она просто игнорировала нас. Честно говоря, Холман: я понятия не имею, как она попала в порно. Я, конечно, со зла ляпнула, что ей нравится блистать голой задницей перед камерой. Скорее всего, она стремится шокировать отца.
Этакая месть за то, что он позволил другой женщине войти в свою жизнь и немножко отодвинуть дочь. «Смотри, что я из-за тебя делаю! Смотри, как твоя бедная, несчастная, нелюбимая дочь тонет в глубинах разврата, потому что ты, эгоист, оттолкнул ее ради другой женщины!»
— У нее были друзья?
— Откуда мне знать? — отрезала Гейл Коринф. — У гадюки есть друзья?