— А ты хочешь со мной переспать?
— "Если бы я была мужчиной, — процитировал я, — то на твоем месте переспала бы с девушкой".
— Я не могу! — сдавленно воскликнула она. — Только не сейчас!
— А что такое?
— Мне больно! — патетически заявила она и прижала обе руки к животу. — Билл Вилсон ударил меня. Очень больно, Рик! — Она попыталась храбро улыбнуться. — Даже притронуться невозможно! Мне ужасно жаль, но я не могу. Не сегодня! Ты ведь понимаешь?
— Я скотина, — раскаялся я. — Совсем забыл! Сильно он тебя? Дай посмотрю!
— Ничего, все в порядке! — Она снова храбро улыбнулась. — Дай мне пару таблеток аспирина или чего-нибудь в этом роде, и завтра все пройдет.
— Это может быть опасно, — встревожился я. — Надо вызвать доктора? Дай мне посмотреть!
— Честно, все пройдет! — В голосе у нее появились панические нотки. — Дай мне аспирину, и я... — Она резко отпрянула на кушетку. — Рик! Какого черта ты себе позволяешь?
Я в мгновение ока преодолел расстояние до кушетки и одним махом привел ее в лежачее положение. Расстегнув «молнию» на джинсах, я стащил их с бедер. Минитрусики, на этот раз небесно-голубого цвета, открывали прекрасный вид на Маризин живот. Я внимательно рассмотрел нежно-розовую, без малейшего намека на синяк кожу и звонко шлепнул ее ладонью.
— Ой! — вскрикнула она.
— "Ой?" — передразнил я. — Вот это ответ! «Ой!» Ты должна теперь корчиться от невыносимой боли, жалобно визжа изо всех своих легких! Только посмотри на этот кошмарный синяк! Боже! — Я громко сглотнул. — Прямо с гусиное яйцо.
— Где? — взвизгнула она, вытягивая шею, чтобы посмотреть.
— Там, где никакой Вилсон тебя никогда не бил, — съязвил я.
— Фу, напугал, — перевела она дыхание. — Ну даешь!
Я даже чуть не поверила!
— Так что же у вас произошло с Вилсоном?
— Он вылетел из дома так, словно настал конец света, — хмуро сказала она. — Оттащил меня от Дэнни Бриджса и заорал, чтобы я убиралась к черту. Сама, мол, стелила, сама и ложись. Потом он затолкал Дэнни в машину и рванул с места как ненормальный.
— Ну и зачем ты устроила этот спектакль?
— Знаешь, я очень сомневалась, что ты обрадуешься, меня увидев, — призналась она, — особенно после того, как Билл и Дэнни чуть не убили тебя!
— Ты имеешь в виду, — ядовито заметил я, — после того, как ты позволила им чуть не убить меня!
Она нервно облизнула губы.
— Ну, ты мне хорошо отомстил, напомнив про эту проклятую сумку на кресле.
Я взял свой стакан, подошел к бару и смешал себе коктейль на сон грядущий. Молчание за моей спиной отчетливо приняло форму большого вопросительного знака.
— Иду спать, — вяло улыбнулся я, повернувшись к ней со стаканом в руке. — Ложись на этой кушетке. Завтрак подашь в девять. Никаких изысков — яичница, бекон и кофе.
Глаза у нее округлились, рот пару раз приоткрылся, но из него не вылетело ни звука. Я не мог остаться равнодушным. Изначально присущая природная доброта Рика Холмана, пузырясь, поперла наружу.
— Если ночью будет очень холодно, натяни джинсы.
Десять минут спустя, напряженно лежа в постели, я начал сомневаться, сработает ли мой подход. Еще через десять минут без сна и в еще большем напряжении я понял, что он не сработал. Я опять сам себя перехитрил.
Самочувствия моего это не улучшило, особенно когда я вспомнил, что подобное со мной случается не в первый раз. Прикончив коктейль я поставил стакан на ночной столик и протянул руку, чтобы выключить лампу. Но тут моя рука застыла в воздухе, потому что в спальню бесшумно вошла обнаженная фигура.
— Извини, — скромно вымолвила она, — но там жуткий холод!
— Поэтому-то ты и сняла с себя все без остатка?
Она драматично вздрогнула, соблазнительно качнув полными грудями.
— Я подумала, может быть, здесь найдется какое-нибудь одеяло?
— Обычная история для летнего Лос-Анджелеса: с Аляски приходят шторма, превращающие Тихий океан в столпотворение метелей и айсбергов. Достигнув широты Лос-Анджелеса, воздушные массы внезапно поворачивают налево и...
— Да заткнись же ты! — воскликнула она.
Я едва успел откатиться вбок, чтобы увернуться от ее ошеломительного прыжка в мою постель. Божественно округленная розовая половинка скользнула по кончику моего носа, и ее тело исчезло под одеялом.
— Мне уже теплее, — блаженно вздохнула она. — Тебе тепло, Рик? — Любопытная рука произвела быстрый и уверенный интимный досмотр, от которого я нервно вскрикнул. — О! — развратно хихикнула она. — Тебе определенно тепло!
Моя левая рука, почти помимо моей воли, мягко скользнула под ее рукой и крепко обхватила спелую левую грудь. Мариза снова глубоко вздохнула и прижала мою руку своей.
— Ты точно не возражаешь? — с беспокойством спросил я. — Нет ощущения, что тебе чего-то не хватает?
— Чего? — сонно промурлыкала она. — Чего не хватает?
— Прожекторов, камеры и так далее.
— Только не кричи «снято!» в самый неподходящий момент, — еще более развратно хихикнула она. — И раз уж у нас нет ни прожекторов, ни камеры, как насчет какого-нибудь действия?
— Яичница, бекон и кофе, — гордо провозгласила Мариза. — Пожалуйте завтракать.
— Я не верю, — сонно пробормотал я. — Это, наверное, мираж?
— Поднимись да сам проверь — Она закатила глаза. — После того, что ты вытворял ночью, я не знаю, удастся ли тебе сегодня подняться вообще!
— Ты находишь мое выступление удачным? — скромно поинтересовался я.
— Более л и о, — признала она. — Я нахожу, что у тебя есть и фантазия, и выносливость.
— Тогда, — с надеждой спросил я, — может, я получу обратно свои пятьдесят долларов?
Приканчивая вторую чашку кофе, я чувствовал себя почти обезоруженным Именно эпизодическое прикасание к восторгам семейной жизни и удерживало меня в холостяках Мне невыносима мысль о том, что все это блаженство погрязнет в болоте рутины. Мариза сидела за столом напротив меня, подпирая подбородок обеими руками, и на лице ее отражалась тяжкая работа мысли.
— А что теперь? — вдруг спросила она.
— Ты ожидаешь повторения? — занервничал я.
— Что теперь будет со мной? — взорвалась она. — Или ты собираешься возвратить меня папочке, чтобы получить заслуженную награду?
— Нет, — ответил я. — Во всяком случае, не сейчас.
— И на том спасибо! — поклонилась она. — Я все равно туда не пойду.