— Нетрудно догадаться, — холодно посмотрела на меня Мариза, — ты говорил с этой ведьмой Коринф, да?

— Да, — согласился я. — Помнишь, ты вчера рассказывала мне о том, как Трисия Камерон пришла на студию с Биллом Вилсоном?

— Помню, — насторожилась она, — и что?

— Расскажи мне еще раз, — попросил я.

— Зачем? — еще больше насторожилась она.

— Потому что мне кажется, что ты допустила некоторые неточности в первый раз.

Она слегка покраснела.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты говорила — я цитирую, — будто у тебя создалось впечатление, что она не хотела сниматься, но не знала, как отказаться.

— Верно, — кивнула она. — И что?

— А то, что все происходило вовсе не так. Как я понимаю, девушка смертельно испугалась, но они не позволили ей отказаться.

— Ладно! — Она залпом прикончила свой стакан и враждебно посмотрела на меня. — Ты все правильно понял. Бедная девочка чуть не умирала от страха. Когда Бонни содрала с нее одежду, она упала на колени, умоляя отпустить ее. Но они только смеялись.

— А ты что делала?

— А что я могла? — Она в отчаянии пожала плечами. — Если бы я начала с ними спорить, они избили бы меня. Билл велел мне катиться ко всем чертям. Я так и сделала.

— А потом?

— Я вернулась в свой поганый отель.

— Как это ты ничего не могла? — Я смотрел на нее в упор. — А позвонить в полицию и все рассказать? Они бы приехали и прекратили этот кошмар. Тебе даже не пришлось бы называть своего имени!

— Ну а если бы я это сделала, — огрызнулась она, — что бы стало со мной?

Я не сразу понял. А когда понял, то не сразу поверил.

— Ты имеешь в виду, — осторожно произнес я, — что, если бы полиция их разогнала, ты осталась бы без работы?

— Может, это не лучший способ зарабатывать на жизнь, — пожала она плечами, — но я другого не имею.

— Нет, давай разберемся, — пробормотал я. — Если называть вещи своими именами, то, значит, ты предпочла, чтобы Трисию Камерон изнасиловали перед камерой, чем рискнуть потерять свое паршивое занятие?

— Именно так, святоша поганый! — взвизгнула она. — Ты правильно вчера сказал. Я родилась шлюхой! Я не умею и не желаю зарабатывать по-другому! — Она искривила губы в ядовитой ухмылке. — Может быть, я бы повнимательней прислушалась к твоим проповедям, если бы не помнила, как усердно ты меня соблазнял прошлой ночью!

— Похоже, ты права, — ретировался я. — Сделай еще порцию, а?

— Ладно. — Она забрала у меня стакан. — Если тебе интересно, все случилось не совсем так. Я забилась в свою комнату и проплакала все глаза над Трисией, и над собой, и над всем этим поганым миром! Я ничего не сделала, потому что сама до смерти боялась. Они ведь могли убить меня, если бы я вызвала полицию. Я не посмела так рисковать.

— У каждого свои недостатки, — вздохнул я, — только у меня их нет, поэтому я имею право проповедовать.

Знаешь, что я тебе скажу? Где-то час назад я явился к Биллу Вилсону, убедился, что он сидит и не чует беды, так что бояться мне нечего, и с наслаждением избил его до полусмерти. Самое неприятное, что пришлось остановиться. О, я был в тоске! Я бы с удовольствием продолжал выбивать из него дух. — Я пожал плечами. — А так всем известно, что я противник насилия.

— Тогда почему бы тебе не заткнуться? — Она пододвинула мне новый стакан.

— Ты права, — признал я. — А почему бы тебе не выпить со мной?

Глава 10

Клод Варгас открыл нам дверь и застыл, не сводя взгляда с дочери. Картина «Возвращение блудного сына»: где-то вдали нежно всхлипывают скрипки, все ощущают тепло в груди и утирают слезы, потому что наконец-то произошло хоть что-то правильное.

— Мариза, — нежно произнес он, — как я рад тебя видеть!

— Ты имеешь в виду, что во плоти я лучше, чем на пленке? — невинно спросила она.

Таящаяся в уголках рта добрая усмешка сразу исчезла.

— Проходите, что же вы?

Мы вошли в гостиную. В очередном платье в обтяжку, на этот раз стального цвета с люрексом и с таким низким вырезом, что ткань едва прикрывала соски, нас ожидала рыжеватая блондинка.

— Ну что, привет! — произнесла она своим глубоким голосом. — Добро пожаловать домой, Мариза. Я смотрю, ты снова начала ходить одетой?

— Гейл, пожалуйста! — твердо оборвал ее Варгас.

— И с нею неизбежный Холман. — Она театрально вздохнула. — Очаровательная парочка: новая звезда порноэкрана и триумфальный герой, изо всех сил пытающийся сделать вид, что он не педераст!

— Надеюсь, вы держите ее в доме не ради украшения? — обратился я к Варгасу. — Нет, таких близоруких на свете не бывает! Тогда, может, она принесет нам выпить?

— Я сам принесу, — заторопился он, — и давайте покончим с этими радостными приветствиями!

Он подошел к бару, с заметным облегчением покидая линию огня. Его трудно было винить, хотя, с другой стороны, он мог в два счета прекратить свару — стукнув, например, мадам Коринф стулом по голове.

— Я умираю от любопытства, — продолжала она приставать к Маризе. — Сядь со мной рядышком и расскажи все с самого начала. Ты правда дико влюбилась в эту девицу или только ради денег? — Она изящно выгнула брови. — Как я понимаю, тебе за это платили? Полагаю, даже дилетанты имеют свои права!

Мариза зарычала и бросилась на нее, но я резко остановил ее, схватив за руку.

— Веди себя прилично, дорогая. Нехорошо бить женщину в два раза старше тебя.

— Да, ты прав, Рик, — благодарно улыбнулась девушка. — Она подвернет свою деревянную ногу и расшибется!

— Давай-ка сядем на кушетку, — предложил я и силком усадил ее рядом с собой.

— Как же вы мило смотритесь вдвоем. — Голос Гейл сочился ядом. — Она, наверное, использует тебя, Холман, в качестве станка для оттачивания своего кинематографического мастерства?

Подошел Варгас; раздав стаканы, он стоя посмотрел на нас троих.

— Хватит, остановитесь, — холодно призвал он. — У меня не хватает слов выразить, как я рад тебя видеть, Мариза. Правду сказать — мистер Холман тому свидетель, — я никоим образом не просил его заставлять тебя вернуться. Я только тревожился о том, что тебя силой принуждают сниматься.

— Очень похоже на моего папочку, — тихо заметила Мариза, — никогда не принимать решения, которых можно избежать!

— Я не это имел в виду! — возмутился он. — Я только хотел...

— Что ты хотел, я прекрасно знаю, — перебила его Мариза. — А пришла только потому, что меня попросил Рик, и не намерена здесь оставаться. — Она повернулась к рыжеватой блондинке: