Бушмин незаметно огляделся. Помещение успели прибрать и проветрить. Цементный пол кое-где не успел даже высохнуть: по-видимому, недавно здесь прошлись мокрой тряпкой. Стены, выкрашенные масляной краской ядовито-зеленого цвета. Под потолком ярко горит забранный в решетку светильник. Кронштейн в углу помещения, где стационарно крепится видеокамера, пустует, самой камеры тоже не видать — кажется, записывать допрос на видео они не собираются. Решили по какой-то причине ограничиться аудиозаписью: Андрей засек, как чекист включил записывающую аппаратуру, спрятанную в выдвижном ящике стола.
— Ваши подельники вели себя неумно, — сказал фээсбэшник, лениво пригладив ладонью и без того прилизанную, волосок к волоску, прическу. — Упирались как бараны! И что мы имеем?
— Мы имеем их свидетельские показания, — сказал «законник», — уличающие вас, личность, скрывающую свою настоящую биографию под вывеской некоего Андрея Михайлова, в совершении целого ряда преступных деяний...
В доказательство «важняк» продемонстрировал с полдюжины записанных кассет и тощую папку с исписанными от руки листами писчей бумаги. На его округлом щекастом лице при том наблюдалось такое важное и даже горделивое выражение, как будто он показал только что все разом несколько десятков томов некоего уголовного дела, с четкой доказательной базой и блестящей, для обвинительной стороны, судебной перспективой.
Бушмин продолжал безмолвно восседать на табуретке, задумчиво опустив голову, держа руки на коленках. За ним внимательно наблюдал оставшийся в помещении охранник, громадный даже на фоне нехлипкого рослого Бушмина. На боку кобура с пистолетом, в руке дубинка, которой он, как бы смиряя нетерпение, легонько похлопывал себя по открытой ладошке.
— Ты ж не такой бар-ран, как твои подельники? — риторически вопросил чекист. — Все равно выложили, что от них требовалось! И про то, что ты якшаешься с младшим Чермоевым, и как вы на «эмчеэсовской» «вертушке» летали с неделю назад в район Ца-Ведено и там захоронили в яму какие-то ящики, и еще многое другое... Михайлов он, видите ли! Ты что, за дебилов нас держишь?! Или хочешь, чтобы и тебя покалечили?! Давай-ка, дружок, лучше веди себя с нами по-хорошему! Нам не хотелось бы ломать такого цветущего мужика, как ты... Мы ведь не садисты, верно?
— Вчера были арестованы Колыванов и еще двое сотрудников из Представительства, — уточнил «законник». — Твоего здешнего начальника скорее всего этапируют в Москву, а с остальными велено особо не церемониться... В принципе нас интересуют птицы более высокого полета, нежели ты, майор! И если ты не последний дурак, если ты хочешь выкарабкаться из дерьма, сохранив при том не только жизнь, но и здоровье, то советую тебе быть предельно откровенным с нами!
— Да, не стоит нам пудрить мозги! — кивнул гэбист.
Гэбист этот, а он носит полковничье звание, появился в штате Управления ФСБ по Чечне всего недели три-четыре тому назад, поэтому Андрей почти ничего о нем не знал. Но, судя по тому, как он нахраписто действует, у него здесь полномочия примерно такие же, как те, что имел Сергей Шувалов в пору своего пребывания в должности спецпредставителя ГРУ на Северном Кавказе.
«Законник» какое-то время работал в воссозданной Прокуратуре Чечни, доводилось как-то видеть его в Моздоке, в свите высоких начальников. Полковник юстиции, следователь по особо важным делам Военной прокуратуры, из Северо-Кавказского управления...
— Итак... — сотрудник ФСБ хлопнул ладонью по столешнице. — Имя, фамилия, год и место рождения?
— Михайлов Андрей Михайлович, тысяча девятьсот семидесятый, Балашиха Московской области.
— Нам нужна твоя настоящая биография! — сказал «важняк». — Назови свои настоящие имя, фамилию, год рождения, ну и так далее!
— Михайлов Андрей...
Удар пришелся в плечо. Охранник влепил ему ногой, с полуразворота.
Андрей аккуратно смайнался на пол.
— Усади его обратно!
Чекист, о чем-то задумавшись, полез в карман за сигаретами. Выдвинув один из ящиков, достал пепельницу, закурил, потом пасмурно посмотрел на «подследственного».
— Закуришь, майор? Дать тебе сигарету?
— Я привык свои курить.
Бушмин достал из кармана мятую пачку, внутри которой лежали зажигалка и две надорванные сигареты. Закурил.
— Ну так что? — «Законник» потеребил двойной подбородок. — Будем его ломать?
Андрей никак не мог врубиться, кто из этих двоих «злой» гестаповец, а кто «добрый». Кажется, оба они «добренькие»...
— Успеется, — выпустив колечко дыма, сказал сотрудник госбезопасности. — Займемся для начала его «легендой», здесь тоже есть вопросы... Ну что ж, Михайлов так Михайлов! Давай, майор, рассказывай о себе! Как ты попал в Управление физзащиты, где раньше служил, кто тебе «протежировал», ну и так далее...
* * *
В отличие от некоторых людей Бушмин был наделен способностью думать и говорить одновременно. Причем говорить он мог об одном — в данном случае он неторопливо излагал свою «легенду», — а думать совершенно о другом, о каком-нибудь предмете, совершенно не связанном с самой темой разговора.
В настоящий момент он думал о человеке, которого так неожиданно для себя повстречал на территории горной Чечни, в компании чеченца Чермоева и давно уже здесь обретающегося иорданца Малеха.
Ровно двое суток назад он имел возможность воочию лицезреть не кого иного, как Мухаммед-эд-Дина, одного из лидеров организации «Хезболлах» и одного из наиболее влиятельных деятелей радикального спектра всего исламского мира.
Для Бушмина это было настолько же удивительно, как если бы он вдруг повстречал в здешних лесах африканского льва.
Что делает здесь, в Ичкерии, что в переводе с тюркского означает «внутренняя страна», личность такого калибра? Особенно сейчас, в данный момент времени, спустя всего лишь неделю с небольшим после того, как была наяву реализована едва ли не самая значительная мечта его жизни?
Среда, 24 мая... Утром в 06.00 за спиной последнего израильского солдата закрылись ворота № 93. Тем самым закончились двадцать два года оккупации Израилем южных территорий Ливана, причем семнадцать лет из них во главе всей борьбы стояла организация «Хезболлах».
Почему он оказался здесь, на Кавказе, а не там, где его товарищи и единомышленники сейчас празднуют победу над своим заклятым врагом? У таких важных шишек, как он, там нынче много работы. Нужно ведь организовать массовые расстрелы ливанцев, которые поддерживали «оккупационный режим», организовать чистки среди офицеров армии Южного Ливана, оборудовать новые базы, рекрутировать новых «гази» и «шахидов», снабдить «воинов ислама» оружием и продолжать дальше давить на ненавистных всему арабскому миру израильтян.
А Мухаммед, вместо того чтобы находиться где-то в Бейруте или на том же юге Ливана, непонятно с какой целью бродит по горам Чечни, притом наряжается как рядовой моджахед и присутствует при переговорах заместителя Хаттаба с одним из сотрудников некоего Джабраила...