Прапорщик уже пытался несколько раз выяснить, что пацан изобразил на бумаге, но грозненский мальчишка доверился сокамернику только сейчас. Гарас, ознакомившись с его творчеством, в изумлении присвистнул. Малец рисовал для своего возраста очень даже неплохо. А ведь он делал свои наброски не карандашом или кистью, а обычной шариковой ручкой с черной пастой.
Рисунки эти как бы иллюстрировали некоторые эпизоды из жизни мальчика, которого Дольникова где-то подобрала и привезла в станицу Слепцовская. Очевидно, события в Грозном оставили зарубки в памяти Ивана, изобразившего на бумаге сцены расстрела. Причем в рисунках прослеживалась определенная динамика – по такому же принципу рисуют комиксы или мультфильмы.
Три женские фигуры у стены, причем одна из них прорисована довольно тщательно. Возможно, Иван изобразил свою настоящую маму. Одна из фигур чуть пониже ростом, наверное, девочка-подросток. Кто третья?.. Бабушка? Соседка? Да кто угодно… Далее «в кадре» появились двое мужчин с автоматами; в них угадываются чеченцы: у одного на голове – нечто вроде папахи… На следующем рисунке – те же плюс маленький человечек, наблюдающий за расстрелом через пролом в стене соседней «коробки»… Боевики целятся из автоматов в женщин… Фигурки лежащих у стены людей с разбросанными в стороны руками и сам мальчишка, который в ужасе убегает прочь…
Другая серия рисунков тоже была связана единой темой. Причем Дольникова легко узнавалась с ее стриженой головой. И без труда поддавалось расшифровке содержание рисунков. Гарас пришел к выводу, что Дольникова в какой-то момент была задержана чеченцами. Ее поначалу прислонили к стенке, – возможно, просто имитировали расстрел, – но затем почему-то передумали и сунули в подвал. Человечек, скрывавшийся в руинах, стал невольным свидетелем и этой сцены. Наверное, это Иван освободил свою «вторую маму» из чеченского плена: на последнем рисунке изображено, как два человеческих существа, взявшись за руки, убегают из развалин, а бородатый мужик с автоматом, пририсованный на заднем плане, как бы с недоумением чешет в затылке…
Гарас тяжело вздохнул: так вот что, оказывается, довелось пережить мальчишке! Немудрено, что он после всех этих передряг лишился дара речи.
Он осторожно погладил Ивана по вихрастой голове. Затем, звякнув цепью, погрозил в сторону входной двери кулаком. Тем самым Гарас как бы объединил чеченских боевиков и подонков в масках, дал понять, что это им с рук не сойдет.
Иван в свою очередь показал, что ручка полностью исписалась и теперь ему нечем будет рисовать. В этот момент в голове Гараса словно щелчок раздался!
– Ну-ка, дай посмотреть…
Вне всякого сомнения, это была «стрелка». Из спецназовцев такое тихое оружие имели при себе только командир спецгруппы и его заместитель. Откуда эта штуковина у Ивана? Да черт его знает… Похоже на то, что это бушминская «стрелка». А значит, и сам командир находится где-то поблизости!
Гарас отогнул удерживающую скобку вверх, затем провернул верхнюю часть разделяющегося корпуса на девяносто градусов вправо и тем самым привел «стрелку» в боевое положение. Теперь, если нажать на кнопку, произойдет отстрел стреловидной капсулы с парализующим составом мгновенного действия. Существуют еще шприц-ампулы, но такие вот «стрелки» при тихих разборках более эффективны.
Решив, что сейчас еще не время для активных действий, прапорщик все вернул в исходное положение. Затем, заговорщически подмигнув заинтригованному мальчугану, он прошептал:
– Кажется, у нас появился шанс…
В соседнем помещении, аккурат за стеной, Дольникова учинила своему соседу форменный допрос.
– Я никак не могу понять, Андрей, кто вы такой? – услышал Бушмин ее свистящий шепот. – Где вы так научились стрелять?! Но вы не из наших! Я хотела сказать, не из «динамовских»… Я почти всех мало-мальски приличных стрелков знаю, и не только из числа спортсменов. А о вас я почему-то никогда ничего не слышала.
– Считайте, что я любитель, – усмехнулся Бушмин. – Вроде самоучки. Да и не такой уж я хороший стрелок. Просто припекло, вот я и стараюсь…
– Нет, вы точно не из МВД. Они говорили: «груши», гэрэушники… Так вы из ГРУ? А почему вырядились ментами? И какого черта, спрашивается, нужно вам было от меня?!
– Кто я на самом деле, объяснять слишком долго. Что касается остального, Анна, то хотите верьте – хотите нет, но мы намерены были оказать вам помощь и поддержку.
– Как я могу вам поверить? Вокруг столько лжи и вранья…
Тяжело вздохнув, Бушмин сказал:
– Они шантажируют меня тем, что угрожают расправиться с женой. Она на седьмом месяце. Не хотел вам говорить, но очень важно, чтобы вы мне полностью доверяли.
Последовала длительная пауза. Затем Дольникова проговорила дрогнувшим голосом:
– Простите меня, Андрей. Я всего лишь глупая неврастеничка.
– Ничего подобного, Анна. Вы мужественная и самоотверженная женщина. Вам многое довелось пережить, но вы красивы, вы молоды, и, я в это верю, у вас еще все впереди.
– Вы так думаете? – с надеждой проговорила Дольникова. – Как нам все-таки отсюда выбраться?
– Отсюда? Не получится. Вот когда они повезут нас на «дело», если не передумают, конечно, то там нам может предоставиться шанс. Плюс к этому – у меня есть надежные друзья. Думаю, они сейчас не сидят сложа руки. Особенно мой самый-самый близкий друг, он то уж точно всех на уши поставил! Мы с ним не раз бывали в переделках – то я его выручал, то наоборот. Не знаю, как у него это получается, но он всегда приходил мне на помощь очень вовремя.
– Андрей… Я давно хотела рассказать вам один эпизод. Возможно, это имеет какое-то отношение к нашей истории. Мы с Иваном почти неделю прятались на заброшенной ферме. Это совсем недалеко от известного вам «блока» у Ассиновской…
Кондор слушал Дольникову вполуха, поскольку все последние часы пытался анализировать ситуацию. Ясно, что намечается какая-то крупная провокация. Если пришьют какую-нибудь «шишку», а потом переведут стрелки на ГРУ – на снайперских винтарях отпечатки пальчиков некоего Бушмина, в комплекте два трупа гэрэушников и т. д. – то последствия могут быть крайне неприятными. А тут еще Дольникову подвязали к этому делу; причем расчеты сделаны довольно грамотными и неплохо информированными людьми – они четко все просчитали, стремясь достичь в ходе намеченной акции максимального результата.
Вариантов, в которых могут быть задействованы различные люди и организации, набралось предостаточно. Андрей перебирал в уме все возможные варианты, пытаясь отыскать среди всех существующих единственно верный.
Возможно, состояние мозгового штурма, в котором он пребывал, помешало ему сразу врубиться в то, что решилась ему поведать Дольникова. И только произнесенная шепотом фамилия «Латыпов» заставила его целиком сконцентрироваться на словах собеседницы.
– Стоп, стоп, стоп… Анна, еще разок! С самого начала! Итак, вам удалось подслушать разговор двух уже знакомых вам персонажей…