Однако в копии плаката над кроватью Тарлоу что-то было не так. Когда Бен понял что, он громко расхохотался. Тарлоу превратил лист в мишень для дротиков. И, что примечательно, между профилями Тейлора, чуть выше, была приклеена скотчем вырезанная из газеты черно-белая голова Боба Хэзлитта. Из нее торчали два старых потрепанных дротика. Последняя шутка Тарлоу.
Снимая с кровати лоскутное одеяло, Бен заметил пачку помятых листков для заметок у отводной трубки телефона. На девятом листке обнаружилось что-то знакомое, хотя и смутно. Телефонный номер с кодом Бостона, 617.
Этот номер Дрискилл знал. Он пошарил в памяти, бормоча цифры, – и вспомнил. Тоже из кампании трехгодичной давности. Телефон Брэда Хокансена, нового председателя финансового комитета, собиравшего средства на кампанию Боннера. Хэйз Тарлоу имел дело с Хокансеном. Во всяком случае, так это выглядело.
Сна вдруг не осталось ни в одном глазу. Это уже что-то определенное. В этом Дрискилл кое-что понимал. Имя было связано с Бекерманом, председателем НДК.
Было чуть позже половины пятого. Бен набрал номер и коротко переговорил с Хокансеном. Честно говоря, перепугал того до полусмерти. Вешая трубку, он улыбался.
Он сполоснул и протер насухо свой стакан, убедился, что конверт с листком, расчерченным извилистой линией, при нем, завел «бьюик» и медленно въехал в темный ночной лес.
Выбравшись наконец на дорогу, а потом и на шоссе, он по первой показавшейся ему подходящей трассе свернул на восток, направляясь к парковой дороге Соу-Милл-Ривер, а по ней к северу, в Бостон.
Дрискилл влетел в Бостон вместе с ветром, бросающим дождевые брызги в спину и раздувающим искорку надежды в сердце. Огоньки стоп-сигналов ярко отражались в мокром асфальте. Он обогнул забитые машинами улицы через Масс-авеню, потом ему пришлось вернуться и влиться в общий поток движения в сторону Рэдклиффа и, выбравшись из него, возвращаться обратно к Гарвард-сквер. Он оставил машину на широкой эстакаде мотеля, пешком вернулся на площадь и позвонил с телефона-автомата. Хокансен поднял трубку на первом звонке.
– Я здесь, Брэд. Оторвись от воскресного матча «Ред сокс» и выбирайся к плюшечной на углу.
– Дрискилл, что же ты за паршивец! – Его шепот звучал как шипение воздуха в проколотой вакуумной упаковке. – Что за чертовщина у тебя на уме?
– Просто я игрив, как всегда. Расслабься.
– Ты имеешь в виду заведение, куда мы в прошлый раз заходили?
– Именно его, дружище. И поторапливайся. Мне еще в Нью-Йорк возвращаться.
Брэд Хокансен был президентом старинного финансового предприятия Бостона – «Фидуциарной и трастовой компании Северного побережья». Он распоряжался кругленькими суммами, оставшимися в руках перекормленных, недоученных и равнодушных ко всему на свете наследников аристократов с Бикон-Хилл. Состояния эти наживались в те давние времена, когда набор фамильных генов еще не был растрачен и исчерпан; когда же акулы вымерли, их место заняли пескари да золотые рыбки, каковым и понадобился Брэд Хокансен. Для тех, кто сам наживал богатство, банкиры были подчиненными служащими; теперь распоряжался Брэд: он отдавал приказы владельцам денег, он решал, что для них лучше и пытался внушить это им. Он хорошо знал свое дело. Через жену он оказался связан с семейством высшей касты, его же отец начинал деловую карьеру на побегушках у старика Джо Кеннеди. Жена выросла на мостовых под газовыми фонарями Луисбург-сквер. Посредством ее родных он затесался среди столпов охотничьего клуба «Миопия». Брэд, вне сомнений, оказался на своем месте. Он обладал челюстью Дика Трейси и гривой волос, густых, как судейский парик. В своем кругу он был едва ли не единственным демократом.
Дрискилл неплохо узнал его за то время, когда координировал сбор средств для кампании Боннера в Новой Англии. Бреда можно было назвать нерассуждающим демократом гораздо с большим основанием, чем Бена, который, будучи человеком Боннера, в остальном сторонился политики. Хокансен столь же усердно собирал бы средства для любого кандидата, выдвинутого партией. Сам он предпочел бы губернатора Джорджии Клода Далримпла.
Связав обнаруженный в записках Тарлоу номер с Хокансеном, Бен сумел найти хоть какой-то смысл в том, что у Хэйза оказался его телефон. Хокансен, как и Дрискилл, действовал через Кларка Бекермана, председателя Национального демократического комитета, и Хэйз иногда выполнял заказ НДК.
Именно Тарлоу Бекерман и его предшественник нанимали, чтобы противопоставить грязным трюкам республиканцев собственные грязные трюки. Таким образом, Белый дом выскальзывал из удавки и мог держаться благословенной политики «отрицай все». Не то чтобы это было так уж важно, по большому счету. Демократы никогда особенно не увлекались подобными делами, и все же Хэйз, как никто, умел создавать ничейные позиции: мол, не прибегайте сами к грязным трюкам, тогда и мы не будем. НДК основательно опасался Хэйза. Они предпочитали не видеть его в деле.
А теперь Хэйз Тарлоу убит, а номер Хокансена обнаружился у него под ночником. Поневоле станешь любопытствовать.
Дрискилл помахал вошедшему в кафе Хокансену. Тот взглянул на свои мерзкие электронные часики из черной пластмассы и протиснулся между столиками. Потом с отвращением встряхнул часы и протянул руку.
– Как поживаешь, Бенджамин? Не скажу, что так уж рад тебя видеть. – Он выпятил челюсть, пародируя агрессивный тип бостонца – правоверного протестанта, несокрушимо уверенного в своей праведности.
– Присаживайся, Брэд. Сохраняй спокойствие. – Дрискилл поманил официантку. – Черничную для моего друга…
– И кофе без кофеина, – добавил тот.
– Принесу, – кивнула она и удалилась.
Хоканскен склонился вперед:
– Так что ты скажешь о Тейлоре? Сменил партию и поддерживает Хэзлитта – где это слыхано! Я хочу сказать – что же это творится? Ты что-нибудь знаешь?
– Об этом – ничего, Брэд. Увидел по телевизору, как и все прочие…
– Но ты наверняка говорил с президентом, и с Ларкспуром, и с Маком…
– Ни с кем я не говорил, Брэд… Ну, успокойся же.
– Я спокоен, спокоен.
– Хэйза Тарлоу убили, Брэд. Давай-ка лучше о нем. Он был в Сентс-Ресте, Айова. Ты с ним работал…
– Ради бога, погоди минуту! Хэйз Тарлоу… Говоришь, его… О господи! Тарлоу действительно умер?
– Ты с ним работал – ты можешь оказаться следующим. Ты бы лучше доверился старине Бену. Может, мы сумеем вытащить тебя живым.
– Пожалуйста, не говори так! – взмолился Хокансен. Лицо его утратило характерный румянец. – Господи… Ты сейчас работаешь на президента, Бен?
– Ты же понимаешь, что на этот вопрос я не могу ответить. Мне вот что нужно узнать: почему Хэйз держал твой телефон у подушки? Что вы затеяли, ребята? Почему его убили? И не ты ли следующий в чьем-то списке?