– По закону, мы должны ждать месяц между заключением договора и исполнением, – говорит он. Честно говоря, нам это невыгодно – мы теряем клиентов. Так что можно подписать договор задним числом. Когда вы хотите умереть?
– Завтра, – говорит Андрей.
Я киваю.
– Хорошо, – улыбается гость. – Сделаем. Прощальный ужин устраивать будете?
– Пожалуй.
– Помощь в организации нужна?
– Сами справимся.
– Как хотите. А то у нас есть фирма-партнер, которая занимается именно этим. Зря отказываетесь, они хорошо делают.
– Обойдемся.
– Мне приходить к концу? Во сколько?
– А что, находятся люди, которые приглашают вас на последнюю трапезу? – спрашивает Андрей.
– Конечно, – улыбается гость. – Это придает ей остроту.
– Сможете в одиннадцать вечера?
– Да. Как раз к полуночи все сделаем.
Он проставил в договоре число и время.
– Теперь самый главный момент: способ. У нас довольно большой выбор. Сразу не рекомендую электричество: способ ненадежный и мучительный. Даже на электрическом стуле умирают не сразу, а там тысячи вольт. Не советую связываться с цианидами. Гамма ощущений как от инфаркта с удушьем, причем одновременно. На одном сайте, посвященном самоубийству, я видел информацию, что смерть от отравления синильной кислотой наступает в течение нескольких секунд. Вранье! Восемь-десять минут в страшных мучениях. Мы не вешаем. Для разрыва спинного мозга надо вешать на длинной веревке, а в домашних условиях это не пройдет. Можно конечно выехать в лес и найти высокое дерево, но и в этом случае мы не гарантируем быстрого наступления смерти. А строить пятиметровую виселицу долго и дорого, к тому же вызывает неприятные ассоциации у клиентов.
Игорь выложил перед нами листок бумаги с длинным списком.
– Вот, выбирайте. Все методы легкие и достаточно безболезненные, но вы, конечно, можете предложить что-то свое. Для желающих мы организуем даже расстрелы. Арендуем живописный пустырь за городом. У вас же синдзю – вам немаловажна обстановка. Знаете такой термин?
Андрей кивнул, но я смотрела вопросительно, и гость продолжил:
– В конце семнадцатого – начале восемнадцатого века японский драматург Тикамацу Мондзаэмон написал серию пьес, посвященных двойным самоубийствам влюбленных: «Самоубийство влюбленных в Сонэдзаки», «Самоубийство влюбленных на острове небесных сетей», «Икудама Синдзю». «Синдзю» – по-японски «самоубийство». Сюжет у всех этих трагедий почти одинаков. Молодой купец влюблен в юную куртизанку. Но по каким-либо причинам они не могут соединиться: у него нет денег, чтобы выкупить возлюбленную из публичного дома, у него сильный и богатый соперник, он обвинен в преступлении, которого не совершал (вариант: совершал, но не может примирить человеческие чувства «ниндзё» и моральный долг «гири»). В результате влюбленные решают покончить самоубийством. Все пьесы документальные и написаны через несколько месяцев после реальных самоубийств, всколыхнувших Осаку. Я видел «Самоубийство влюбленных в Сонэдзаки». Там главный герой, приказчик из лавки по имени Токубей, обвинен в подделке печати, растрате да еще вынужден жениться на нелюбимой. По ходу дела выясняется, что он невиновен, и в конце предпоследнего акта за влюбленными организуют погоню, чтобы помешать им убить себя. Но не надейтесь на хеппи-энд! Погоня не успевает. Весь последний акт они поют и плачут о своей несчастной судьбе.
Представления театра кабуки смотрятся странно для европейца: музыка монотонная и занудная, жесты и гримасы преувеличенные, к тому же женщин играют мужчины, однако я почувствовал себя очищенным и просветленным. Где еще увидишь честность купцов и верность проституток? После постановки этих пьес самоубийства влюбленных в Японии стали столь популярными, что совершивших их считали преступниками и выставляли тела на всеобщее обозрение, как после казни. Те же, кого удавалось спасти, лишались своего социального статуса и становились «хинин», неприкасаемыми, лишенными всех прав. Традиция сохраняется и по сей день, но уже без юридических последствий. Тем более у нас. Слава богу, мы живем в свободной стране! – он улыбнулся. – Кстати, в нашем распоряжении есть живописное озеро, японские самоубийцы сочли бы за счастье утопиться в таком прелестном месте. Ну, что я еще могу рекомендовать? Вскрытие вен. Я очень люблю этот способ. Но вы, конечно, ни в коей мере не должны руководствоваться моими предпочтениями. Для игр с кровью у меня есть партнерша. Дальше, смертельная инъекция. Очень рекомендую, у нас ее часто заказывают. При мастерстве исполнителя осложнения практически исключены, а профессионализм мы гарантируем. Легкий и быстрый способ.
– А что вы колете? Наркотик? – спросил Андрей.
– Не колем, а вводим через капельницу: пентотал, павулон и хлорид калия. Все эти препараты используют в медицине: пентотал для анестезии, павулон для расслабления мускулатуры во время хирургических операций и хлорид калия, если нужно остановить сердце, например, чтобы сделать шунтирование.
– Понятно. «Техасский коктейль».
– Если состав вызывает неприятные ассоциации с американскими казнями, мы можем предложить что-нибудь другое. Но героин запрещен, а на морфий нужно получать разрешение, которое дают со скрипом. А классическую смесь мы можем использовать.
– Да нет, не вызывает, – сказал господин. – Давайте «техасский коктейль».
– Тогда еще пара вопросов. Аллергии на анестезию не было?
– Вроде нет, – сказал Андрей.
– У зубного врача как-то стало плохо, – вспомнила я. – Окна открывали.
– Новокаин, наверное, – предположил Игорь. – Мы его не используем. Теперь покажите руки. Меня интересуют вены на локтевых сгибах.
– Это обязательно? – спросил Андрей.
– Желательно. Если вены плохие – могут быть осложнения.
Андрей в рубашке с короткими рукавами, мне же приходится расстегивать пуговицы на манжетах и заворачивать рукава блузки.
– Завтра наденьте что-нибудь другое, – рекомендует гость.
Смотрит на руки господина.
– Ну вот. То, чего я боялся. Вены вам запороли. Зато сразу видно, что справки подлинные.
– А что, подделывают?
– Еще бы! И я не склонен их осуждать. Наше законодательство несовершенно. Почему, собственно, законным является только самоубийство смертельно больного? Человек – хозяин и своего тела, и своей судьбы. Разные бывают основания. Хоть просто «жить не хочется». Страсть к саморазрушению, воля к смерти, которая для многих не менее сильна, чем любовь. И почти у всех живет в подсознании, загнанная в угол и закрытая на сто замков. Поэтому почти каждый, стоя на краю пропасти, хочет броситься вниз. У нас та же страсть, только вывернутая наизнанку. Маркиз де Сад писал об обществе, где все должны иметь право самореализаваться, даже злодеи. Вам не кажется, что он и есть истинный отец современной цивилизации? Только мы подправили отца-основателя идеей добровольности. Вы хотите умереть, мы – убить. И никаких случайностей, никакой преступности, никакого насилия – все довольны. Или вы хотите ощутить вкус к жизни, всласть наигравшись в смерть? Ничего предосудительного. Только вовремя остановите.