Беатрис задохнулась от неожиданности и снова забилась в руках Ритчи, пытаясь высвободиться, но, как и прежде, он без труда прижал ее к себе и снова накрыл ее губы поцелуем. В девушке теснились противоречивые желания. Догматы благовоспитанного поведения, некогда накрепко заученные ею, вступили в борьбу с восхитительными новыми желаниями: жаждой быть обласканной, попробованной на вкус этим мужчиной. Ей хотелось полностью раскрыться перед ним и устремиться навстречу всему, что он мог бы предложить ей.

Битва в ее душе закончилась, едва начавшись, и Беатрис растаяла от поцелуя Ритчи, точно мед. Когда он снова сжал ее ягодицы, она чуть не замурлыкала в ответ, как сытый ленивый котенок, реагирующий на ласку. Ей оставалось лишь порадоваться тому, что большие, искусно изготовленные турнюры [3] вышли из моды и Ритчи может обнимать ее, не нуждаясь в преодолении дополнительного препятствия.

«Это же возмутительно! Как я вообще могу о подобном думать? – недоумевала она. – Как это обычный поцелуй мог оказать на меня подобное воздействие?»

Мысль эта тут же пропала, растворившись в океане чувственности.

«Как это обычный поцелуй мог оказать на меня подобное воздействие?»

Охваченный шокирующим по силе желанием, Ритчи священнодействовал языком во рту Беатрис Уэверли. Он возжелал обладать этой женщиной в тот самый момент, как впервые увидел ее фотографию, но… реальность многократно превзошла все его самые дикие фантазии.

Все в ней волновало его: мягкие губы, которыми, как рисовало его воображение, она станет охватывать его половой орган; роскошное тело, извивающееся в экстазе, когда в своих мечтах он ласкал ее пальцами и языком, снова и снова вознося на вершину блаженства. Ритчи представлял, как станет гладить ее крепкие округлые ягодицы, которые будут чутко реагировать на прикосновение его ладоней. Беатрис явно приходились по душе чувственные наслаждения, хотя она сама мало что об этом знала, и капелька порочности лишь добавила ее удовольствию пикантности.

О да, он мечтал о том, чтобы она достигла вершины блаженства, чтобы испытала множественный оргазм, безоговорочно капитулировала. Ритчи хотел видеть ее обнаженной, хотел наслаждаться ею во всех смыслах, руками и губами, а также и с помощью дюжины сексуальных приспособлений. Он мечтал привязать ее к постели, чтобы беспрепятственно входить в ее лоно, растворяясь в аромате ландыша и женского мускуса, забывая обо всех горестях, когда-либо тревоживших его. В плоти Беатрис он мог бы познать забвение и обрести наконец душевный покой.

Он просто обязан овладеть ею.

Но как это сделать?

Что он может ей предложить?

Ритчи понимал, что поспешное животное совокупление не принесет ему удовлетворения. Но согласится ли Беатрис Уэверли на grande affair [4] , эту неподобающую приземленную связь между двоими взрослыми людьми? Женщина ее возраста и положения в обществе обычно стремится выйти замуж, но то, что она позировала обнаженной перед фотокамерой, явно свидетельствовало о ее куда более свободных взглядах, чем принято в обществе.

Но Ритчи не оставляла мысль, что в Беатрис скрывается нечто гораздо большее, чем просто сладострастная молодая женщина. Что, если она отклонит его предложение? При мысли о том, что она откажет ему, лишив возможности познать ее восхитительное тело, в сердце его возникло чувство схожее с отчаянием.

Подобного не должно произойти. Он обладает властью, возможностями и неограниченным количеством денег; он задействует разнообразные тактические ходы, чтобы заполучить Беатрис. В потаенном уголке его сознания зашевелилось чувство вины – и отвращение к собственным своекорыстным интересам, – но уколы его были едва ощутимы и быстро померкли на фоне мощного зова плоти и необъяснимого томления в груди.

На Ритчи нахлынула жаркая волна вожделения, но, невзирая на это, он уже начал строить планы. Особенно выгодным для него казалось то обстоятельство, что брат Беатрис не умеет разумно распоряжаться деньгами!

Глава 3. Искушение благородной дамы

Именно такие ощущения, должно быть, испытывает тонущий человек – погружение в колодец страсти. За считаные минуты превратившись в жаждущую наслаждений женщину, Беатрис издала вздох недовольства, когда Ритчи оторвался от ее губ.

Она хотела продолжить поцелуй и, вплетая пальцы в его густые вьющиеся волосы, пыталась снова притянуть к себе его голову. В этом призрачном мире реальными ей казались лишь руки Ритчи и его рот.

– Нет-нет, мисс Уэверли, – произнес он с мягким дразнящим смешком. – Вы же не хотите, чтобы я еще больше вас скомпрометировал, прямо здесь, на этом ковре?

Он кивком указал на узкую полоску турецкого ковра, устилающего пол в коридоре, в котором они сейчас находились. Беатрис непонимающе заморгала. «Как мы сюда попали?» – недоуменно подумала она, чувствуя себя настолько дезориентированной, что не могла вымолвить ни слова. Ей оставалось лишь молча взирать на Эдмунда Эллсворта Ритчи и глупо хлопать глазами.

В чувство Беатрис привела его улыбка, твердая, собственническая, изголодавшаяся, насмешливая. Ритчи явно забавлялся тем, как охотно она превратилась в распутную женщину, стоило ей лишь оказаться в его объятиях. Как бы то ни было, изгиб его губ возбуждал ее и заставлял жаждать новых поцелуев.

По всему телу.

«Ласкать вас между ног… отведать вкус вашего лона…» – вспоминала она его слова.

Боже всемогущий, какие ощущения она при этом испытает? Язык Ритчи, хозяйничающий у нее во рту, лишь обострял ощущения. Если же он коснется ее между ног и станет ласкать там, она и вовсе лишится рассудка.

Но Беатрис накатила расслабляющая истома, заставляя желать то, о чем еще час назад она не могла и помыслить.

«Боже всемогущий, что я делаю? – спрашивала она себя. – Я снова позволяю этому человеку вскружить мне голову».

– Прошу вас, мистер Ритчи, отпустите меня. Мне нужно вернуться в бальный зал и найти брата. – Беатрис вывернулась из кольца его рук, и юбки ее упали, точно занавес по окончании оперетты.

Это, совершенно очевидно, фарс…

Высвободившись и поправив одежду, она наклонилась, чтобы собрать свои разбросанные по полу вещи.

– У меня в карте записано еще несколько танцев, джентльмены ждут.

– Пусть катятся ко всем чертям!

Ритчи выхватил танцевальную карту у девушки из рук и, схватив длинными проворными пальцами прилагающийся к ней карандаш, густо зачеркнул все обозначенные в ней имена и нацарапал свое.

– Мистер Ритчи, не нужно вести себя столь своенравно. И столь грубо.

– У меня есть веские основания поступать своенравно. Когда я вижу вас… касаюсь вас, я хочу, чтобы вы принадлежали лишь мне одному. – Заметив, что он колеблется, Беатрис сделала было шаг вперед, но он тут же снова схватил ее за руку. – Нам требуется провести больше времени в обществе друг друга, поэтому не станем действовать второпях. Чувственными радостями следует наслаждаться медленно, как лучшими яствами на пиру. – Сильнее сжав ее пальцы, Ритчи потянул Беатрис за собой к приоткрытой двери, расположенной чуть дальше по коридору.