Я посмотрел ему в глаза и ступил в огонь. Пламя объяло меля, дым заполнил легкие. Страх и дикая боль. Но я смотрел в эти глаза, растворяясь в их стальном океане, погружаясь в ледяную трясину, — и боль становилась меньше, и я шел вперед.
Я выскочил из костра и упал у ног Эммануила.
— Встань, Пьетрос, ты выдержал это испытание. Возьми!
Я взял чашу и жадно приник к ней. Огонь потек по моим жилам, но он больше не обжигал. Он придавал сил и наполнял неизъяснимым блаженством.
— Ты почти вышел из моей воли, Пьетрос. Хорошо, что вернулся. Но для этого надо было очиститься. Сегодня день твоего истинного крещения, крещения огнем. Но это не последнее испытание. За первым посвящением будет второе. Возможно, оно покажется тебе даже труднее. Я скажу тебе, когда ты будешь готов. А пока иди, садись рядом с Марком.
До конца пира я не выдержал, мне стало плохо, и Марк отвел меня в мою палатку.
— Может быть, позвать врача? — участливо спросил он.
Я покачал головой.
Пришел сочувствовать Матвей. От него я узнал историю зеленой чаши.
— Это я привез. Тибетская вещь. Выкуп крови, что-то вроде того. Тибетцы народ смирный, воевать не любят. Далай-лама принес присягу от имени народа и подарил чашу из своей сокровищницы в знак верности и мира. Когда я ее привез, Господь был просто в экстазе. Сказал, что эта чаша — не меньшее сокровище, чем Копье Лонгина.
Уже к утру я почувствовал себя лучше. Мои ожоги почти не болели, Точнее, ожогов почти не было. Я не знаю, как он это сделал. С Эммануилом разумнее всего было забыть о законах физики и опыте медицины. У Господа свои законы.
А дня через два стало известно о восстании населения Сычуани против местного диктатора. Народ признал Эммануила и просил его о помощи. Им, конечно, помогли, и к середине июня Китай полностью был наш. А еще исполнилась годовщина моего знакомства с Господом.
Будь как лотос, цветущий в бушующем пламени,
Будь как ветер среди огня,
Ты — ничто, Пустота наполняет сознание,
И бессмысленны «ты» и «я».
Ты — ничто, как и мир, только схватка вне времени,
Лишь движенье, удар меча,
Все отставлено прочь, только это мгновение
Беспощадно, как взгляд палача.
А когда ты очнешься от схватки неистовой,
В мир вернувшись, как в ножны меч,
Станет ярче земля, и осенними листьями
Будет кровью в закаты течь.
Когда мы вернулись в Пекин, Господь предъявил Японии тот же ультиматум, что ранее европейским державам. Через неделю мы узнали, что правительство страны приняло решение сопротивляться.
— Очень жаль, — заметил Эммануил. — Я уже не такой добрый, как год назад.
Истинное значение этой фразы проявилось вечером в теленовостях, а потом — в утренних газетах. Корреспонденты недоумевали. Япония словно исчезла с лица Земли, как недавно Пекин. Но тогда это было два часа, а теперь продолжалось уже почти сутки. Никакой информации оттуда. Никаких самолетов. Улетевшие туда не возвращались. Телефонная связь не работала. Радиостанции не отвечали. Телеканалы исчезли. Полная тишина.
Этим же утром стало известно о фотографиях со спутников. Ночью на всем архипелаге не горело ни одно-го огня. «Темные острова» — нашел удачный эпитет кто-то из корреспондентов. И все подхватили: «Темные острова». На следующую ночь острова оставались темными,
— Что там произошло? — осторожно спросил я у Господа.
— Электричество отключено. Химический состав горючего изменен. Так что самолеты не смогут подняться в воздух, а корабли и автомобили — сдвинуться с места. Ни связи, ни света.
Был вечер тридцатого июня, Мы. стояли перед Эммануилом — я, Марк и Варфоломей. Господь разговаривал по телефону:
— Это единственная линия, которая будет работать. В любой момент вы можете объявить о сдаче. Потомки богини Аматэрасу [47] , безусловно, сохранят свой статус… как при сегунате… Нет, не противоречит. Богиня Солнца — такое же мое творение, как и весь невидимый мир. Не противоречит же это вашему христианству, Вы ведь христианин?.. И это очень кстати… Иначе?.. Смотрите Матфей 11,24.
Господь положил трубку и повернулся к нам. И я представил, как на другом конце провода в комнате, в которой горят свечи, потомок Аматэрасу медленно кладет трубку.
— Пойдемте! — сказал Господь и распахнул перед нами двери в соседнюю комнату. Там тоже горели свечи. Семь, Вдоль стола, напоминающего алтарь. И за этим столом уже сидели Филипп, Матвей и Иоанн.
Господь сел во главе стола. Перед ним стояла та самая зеленая чаша.
— Я собрал вас потому, что сегодня начинается новый этап вашего пути. Большая часть Евразии завоевана. Североамериканские Штаты признают нашу власть. Страны мира, еще сохраняющие свою независимость, гораздо слабее, и их подчинение — вопрос времени. Вы начинали как проповедники. Кто-то более успешно, кто-то менее. Но теперь важнее править, а не проповедовать. А для этого вам нужно стать другими людьми. Ваши предшественники две тысячи лет назад спорили, кто сядет у трона по правую руку от меня, а кто по левую. От вас я не слышал таких разговоров, что меня очень порадовало, По крайней мере вы при мне не делили министерские посты. Может быть, просто потому, что вы более образованны и менее наивны, чем апостолы прошлого. Тем не менее вы будете править миром. Но это не повод для интриг. Это призыв к самоотречению. Вы должны стать моими руками: и подчиняться мне так же, как слушаются меня пальцы на моих руках. Это жертва. У некоторых из вас уже был опыт такого самоотречения, — Эммануил посмотрел на меня. — Но этого мало. Вы должны измениться полностью. И та метаморфоза, которая с вами произойдет, достаточно мучительна, даже страшна. Но прежде вы должны отречься от своей воли. Если то, что произошло в Москве год назад, когда я впервые собрал вас, можно считать крещением, то теперь — постриг. А постриг должен быть добровольным. Поэтому те, кто не согласен, кто боится изменить себя и принять власть, могут встать и уйти. Никаких репрессий не будет. Вы все равно останетесь Верными. То, что человек не смог пройти весь путь до конца, — трусость, а не преступление.
Он обвел нас глазами. Холодно, медленно. От Иоанна к Матвею, от Филиппа к Варфоломею, от Марка ко мне. Все молчали и опускали глаза под его взглядом. Никто не ушёл.
— Хорошо, — сказал Эммануил. — Знаете, есть такой психологический тест. Представьте себе, что вы сидите за пультом. Перед вами кнопка. Вариант первый. Вы совершенно точно знаете, что, если вы не нажмете на эту кнопку в течение десяти секунд, Земля будет уничтожена. Если нажмете — умрете в тот же миг, но Земля будет спасена. Вариант второй. Если вы нажимаете на кнопку — Земля гибнет, зато вы спасены. Если не нажимаете — гибнете вы. Для некоторых людей активный вариант значительно труднее для альтруистического выбора. Да и для выбора вообще. Встать и уйти куда труднее, чем остаться сидеть. Сейчас мы попробуем пассивный вариант.