– Что ты ему наплел?
– Сказал, что мы горные инженеры. Приехали из нашего фатерлянда помочь этим пожирателям оливок разобраться в горно-рудной технике. Мне ведь кое-что известно о шахтах. У моей матушки где-то имеется одна такая. Этих англичан еще не видно?
Флорри глянул со своего наблюдательного пункта на вход в отель, видневшийся позади фонтана и зеленых деревьев. Старинное элегантное здание чем-то напоминало парижский отель. Значит, пока этот тип упражнялся в остроумии со своим фрицем, ему, Флорри, полагалось вести наблюдение?
– Ничего. Несколько парней из «Кондора». Этот отель кажется неофициальной штаб-квартирой фрицев, – сказал он.
– Потому-то эти ублюдки Мосли и выбрали его! Что за свиньи! Предать родину ради того, чтобы якшаться с этими рейнскими питекантропами, наряженными в мундиры по Зигмунду Ромбергу. [88] Ненавижу предателей.
Флорри не сводил глаз с отеля.
– Зиг хайль! – внезапно выкрикнул Джулиан, увидев двух подходивших офицеров в сияющих сапогах.
– Красивые все-таки парни, – заметил он, когда они прошли. – Даже жалко, что такие свиньи.
– Вон они, – шепнул Флорри, щурясь от солнца.
Он увидел, как в нарядных дверях отеля возникли двое мужчин. Один – приземистый, коренастый, грубоватый в движениях тип, наверное, Гарри Экли, с ним другой, должно быть, его спутник Дайлс. Он сразу узнал их по форме одежды: на них были дурацкие, выдуманные Мосли черные рубахи, бриджи и сапоги для верховой езды.
– Какая удачная форма, – сказал Джулиан. – Такая утонченная.
Флорри насторожился при этих словах. Ну да ладно, не важно, с Джулианом для него все ясно.
– Отлично, – продолжал тот. – Наступает время настоящего веселья.
Но веселье все что-то не начиналось. Они следовали за этими двумя типами на расстоянии, которое им казалось достаточно безопасным, шагов около двухсот, пока те не дошли до дома на калле [89] Сан-Мигель, рядом с собором. Над домом реяло гордое знамя Falange Espagnole, [90] агрессивной, правого толка организации, которая, подобно барселонской ПОУМ, посылала свои отряды милиции на фронт.
Флорри с Джулианом присели на скамью под деревом чуть дальше по улице и принялись ждать. К четырем часам Джулиан заскучал и отправился проветриться. Некоторое время он маячил, разглядывая витрины, пока Флорри терпеливо сидел и наблюдал, уязвленный и смешной самому себе, ожидая его возвращения. Тот отсутствовал около получаса.
– Смотри, – сказал он, вернувшись, – смотри, какой я купил галстук. До чего стильный, правда?
Он развернул небольшой пакет и достал галстук.
– Всегда любил такой рисунок.
Галстук был темно-зеленого цвета с синими диагональными полосками.
– На самом деле это галстук Четырнадцатого пехотного из Ланкашира, и если Родди Тайн увидит меня в галстуке своего полка, то шум он поднимет немалый.
– Симпатичный, – согласился Флорри. – Никогда не обращал внимания на галстуки.
– Симпатичный? Чудак, да он просто шикарный. Тебе не кажется, что он чертовски подходит к этому костюму?
При этих словах Джулиан приложил галстук к своим полосочкам.
– Джулиан, я изо всех сил слежу за нашими парнями.
– Нет, ты скажи, подходит или нет?
– Кажется, подходит.
– Рад, что ты так считаешь.
Он быстро развязал галстук, который был на нем до этого – солидная, выдержанная в цветах бургундского вещь, – и, просунув под воротник своего нового ланкаширца, ловко завязал его маленьким виндзорским узлом.
– Вот так-то. Сразу чувствуешь себя много лучше. Эт-то розовое, – и он кончиками пальцев осторожно, будто тухлую рыбу, приподнял вещь бургундских тонов, – мне весь день не давало покоя. Даже не представляю, как я мог его купить. Узел на месте, по центру, старина? Страшная вещь – надевать галстук без зеркала.
– Джулиан, смотри!
Гарри Экли и его приятель вышли из дверей вместе с группой фалангистов и теперь стояли, болтая и смеясь, в двух сотнях шагов от них.
– Самое время, – заметил Джулиан.
И все равно веселье еще не наступило: Гарри с Дайлсом в сопровождении всей компании отправились обедать в большой шумный ресторан на той же улице. Обед продолжался долгие часы и сопровождался обильной выпивкой. После чего пообедавшие решили, что настало время песен, и Флорри с Джулианом пришлось выслушать испанский национальный гимн, за которым последовал «Хорст Вессель», затем ария итальянских фашистов, и так продолжалось допоздна. Когда пение подошло к концу, время уже близилось к полуночи. Стал накрапывать дождик. Два англичанина, стоя в дверях, обменялись сердечными прощаниями с фалангистами и пошли по улице. Флорри и Джулиан из тени деревьев наблюдали, как они не спеша брели в их сторону, оживленно разговаривая. Каблуки ботинок отчетливо стучали по асфальту.
Экли и Дайлс прошли почти рядом с ними, и Флорри в первый раз сумел как следует разглядеть обоих. Гарри Экли, коренастый, мужиковатый субъект, обладал осанкой бывшего боксера, той грубоватой ловкостью, которая заставляла его как мячик катиться вперед. Он от души хохотал над тем, что рассказывал более худощавый, аскетичный Дайлс, в его смехе слышалась легкая хрипотца.
– Я понял, куда они идут. В собор. Решили на досуге помолиться.
«Конечно. Человек по имени Гарри Экли вполне может оказаться католиком».
– Двинули, – сказал Джулиан. – Пока я гулял, я нашел более короткий путь.
Они быстро свернули с булыжной мостовой в аллею. Дождь теперь припустил по-настоящему. Не замедляя шага, они накинули плащи, вышли на другую улицу и вдруг увидели это.
Готический храм в сумраке ночи казался огромной, почти доисторической скалой, устрашающей каменной глыбой со шпилем, устремленным прямо к Богу.
– Стоп. Тут мы их и встретим.
Джулиан скользнул в ворота, и Флорри заметил, как исчезла в кармане и тут же вынырнула его рука, сжимавшая маленький револьвер.
«А я – тебя», – подумал он.
– Наконец-то пущу в дело свою игрушку. – И Джулиан передернул затвор.
Флорри сам не заметил, как «уэбли» оказался у него в руке. Большой палец скользнул к курку, откинул его вниз, барабан провернулся, и ударник еле слышно щелкнул.
– Вон они идут, наши итонские красавцы, – прошептал Джулиан.
Так и было. Двое мужчин, чуть ссутулясь от ночного холода и дождя, шли через площадь, торопясь к поздней мессе.