На серой блестящей поверхности, оставленной грифелем, проявились два изображения: одно знакомое, другое — нет. Старый друг выглядел очень просто: WaPruf 2, отдел вооружения пехоты Heereswaffenamt Prufwesson (Армейского испытательного подразделения). Там работали парни, которые за последнее время преподнесли несколько маленьких сюрпризов, сделав работу Литса особенно интересной. Изобретенные этими шалунами пистолеты-автоматы, Volksturmgewehr, производство которых обходилось всего в несколько пфеннигов, составлявших стоимость паршивого куска металла, выпускали 300 девятимиллиметровых пуль в минуту. Эти же ребята сделали подобие «стена», предназначенного для операций в тылу врага или послевоенного использования; а их последняя головокружительная выходка — так называемая модификация Krummlauf, устройство отклонения, надеваемое на ствол STG-44 и позволяющее стрелять из-за угла. Считается, что немецкие инженеры отличаются педантизмом и тщательностью, но Литс был с этим не согласен. В их работах наблюдался поток гениального безумства. Они значительно опередили всех в большинстве областей техники: в ракетах, реактивных самолетах, оружии. Это вызывало у Литса беспокойство. Если уж они могли дойти до подобного (ружье, стреляющее из-за угла!), то кто знает, на что еще они способны?
Литс был по профессии офицер разведки и специализировался на немецком огнестрельном оружии. Он руководил отделом, естественно секретным, упоминания о котором не найти ни в одной из толстых восьмисот страничных книг по истории, — отделом под названием Группа оценки малогабаритного оружия (ГОМО), который входил в более крупное подразделение, Объединенный англо-американский комитет технической разведки (ОААКТР), финансируемый с американской стороны литсовским ОСС, а с английской — ОСО майора Аутвейта. Таким образом, ГОМО работало на ОААКТР, а Литс — на Аутвейта. Теперь Литс вел свою войну здесь, в конторе, заполненной пыльными синьками. Это было не-ГОМО, как любил повторять Роджер. (На самом деле эта шутка принадлежала Литсу; Роджер постоянно заимствовал чужие идеи.)
Однако здесь WaPruf 2 был замешан в отправке двенадцати автоматов через всю Германию. Что же такого особенного заключалось именно в этих двенадцати автоматах? Это встревожило Литса, так как было совсем не по-немецки. Твелвленд, как называли Германию британские разведчики, напоминал Напутанный лабиринт: комитеты, отделы (Amts), канцелярии и бюро — в этом отношении почти никаких отличий от Лондона, — но эта страна по-своему всегда содержалась в полном порядке и с большой аккуратностью. Даже когда с неба дождем сыпались бомбы, большинство городов стояло в руинах, миллионы людей умирали, не хватало продовольствия и топлива, русские армии надвигались с востока, а американские и британские подпирали с запада, — даже тогда бумажная работа двигалась как часовой механизм. За исключением того, что совершенно неожиданно это маленькое секретное агентство, о котором, кроме самого Литса, в Лондоне слышали, быть может, еще один-два человека, оказалось вовлечено в какую-то бессмысленную деятельность.
Это тревожило Литса. Но что беспокоило еще больше, так это второй штамп, который он сумел прочитать: WVHA.
Ну и какого черта означает это WVHA?
Очевидно, еще одно бюро, о котором он никогда ничего не слышал; еще одна маленькая аккуратная контора, спрятанная под улицами Берлина.
В голове у Литса начала зарождаться опасная идея. Он закурил очередную сигарету. Он знал, что где-то в его бумагах есть верная подсказка к STG-44. Это было оригинальное оружие, Sturmgewehr, штурмовой автомат, взявший все лучшее от пулемета (огневую мощь и скорострельность) и от карабина (точность и дальность боя). Литс решил, что должен сам раскусить эту чертову задачу; он вспомнил, как однажды, заполучив один из таких автоматов в свои руки, они разобрали его до винтика, а потом собрали обратно, отвезли на полигон и поразили батальон мишеней, получив при этом абсолютно блестящий технический профиль, после чего автомат был отправлен в ОААКТР, где его по обыкновению проигнорировали.
Литс подошел к сложенным папкам и начал рыться в них. Но как раз в тот момент, когда он нашел нужный отчет, ему в голову пришла новая мысль.
Серийные номера.
Проклятье, серийные номера.
Он снова метнулся к копии документа. Да где же она, черт подери?
Литс впал в панику, но затем увидел желтый уголок, торчащий из-под растрепанного экземпляра книги Билла Филдинга «Турнирный теннис и закручивание мяча» — настольной библии Роджера. Он отбросил в сторону книгу и схватил документ.
Серийные номера.
Серийные номера.
Литс стоял у окна, выключив свет, хотя затемнение официально уже было отменено и Лондон находился в фазе частичной светомаскировки. Он смотрел на горизонт, который совсем недавно был разорван ударом Фау-2. Иногда эти ракеты загораются, иногда — нет. Эта ушла на север примерно на полмили, улетела, как надеялся Литс, куда-то за Детскую больницу на Грейт-Ормонд-стрит, а может быть, даже к Корамским полям. Но на этих холмистых лугах гореть нечему, а он видел на горизонте пятно, подобное оранжевому отпечатку пальца, так что на месте падения, несомненно, был пожар. Ракета взорвалась, наверно, еще дальше, между Грейс-Инн-роуд и Королевской больницей для бедных. Ему надо будет как-нибудь сходить туда и посмотреть.
Для Литса ракеты были любопытным феноменом. На самом деле они были просто большими пулями; даже немцы признавали это. Фау-2 (техническое обозначение А-4) была проектом вермахта, проводимым под контролем СС, и рассматривалась как артиллерия. Другими словами, пуля. Самолет-снаряд, Фау-1, относился к люфтваффе и был летательным аппаратом.
Только подумать: пуля величиной с дом выпускается из ружья где-то в Голландии или в самом Твелвленде и нацеливается на Лондон. Господи! Литс почувствовал, как по его телу пробежала дрожь. Это совсем другое дело, чем когда тебя бомбят или вслепую обстреливают снарядами. Какой-то чертов фриц-снайпер целится в тебя сквозь темноту и расстояние, и это чувство, что за тобой следят, очень необычно. Но спине у Литса пробежал озноб, холодок, но, когда спустя какое-то мгновение открылась дверь, он понял, что это был всего лишь сквозняк.
— Извини, мне, наверное, следовало постучаться, — сказал Тони.
— Я хотел посмотреть, куда они сегодня забросили свой груз, Похоже, это где-то рядом с больницей для детей.
— На самом деле намного дальше, в Айлингтоне. Не возражаешь, дружище? — спросил Тони, жестом предлагая закрыть шторы и включить свет.
— Ты слишком рано, — сказал Литс. Было всего полвосьмого.
— Да, немного с опережением графика.
— Ну ладно, — согласился Литс, усаживаясь на свое место, после чего достал желтый листок и отодвинул остальные предметы. — Все очень забавно.
— Давай посмеемся вместе.
— Они отправили специальную партию автоматов через всю Германию. По нашим довольно точным данным, с того момента, как Гитлер дал в сорок третьем году зеленый свет на производство этого оружия, было выпушено около восьмидесяти тысяч таких автоматов. Большая часть из этих восьмидесяти тысяч сошла с конвейеров Хенеля в Зуле, хотя Маузер в Оберндорфе тоже выпустил около десяти тысяч до того, как мы разбомбили их линию. У тех маркировка другая и рукоятка сделана из более дешевого пластика, он легче раскалывается.