«Мамочка, не дай мне сгореть!» – закричала дочь.
Фуонг выпрямилась, превозмогая боль, повернулась, чтобы увидеть дочь, но увидела еще двоих белых, стрелявших в нее. Она нашла в себе силы выстрелить в ответ и тоже убила их.
«Я иду», – закричала она про себя и увидела свою дочь. Фуонг подошла к ней и обняла ее. И тогда огонь пропал.
Уоллс застонал от боли и тут понял, что на нем же чертов бронежилет, а попавшая в ребра пуля просто сильно ударила его и все. Запястье вообще царапнуло рикошетом, и из шеи почти не текла кровь. Он подполз к Фуонг.
Она лежала тихо, а вокруг валялись семь трупов. Пистолет лежал рядом на полу, затвор находился в крайнем заднем положении – она стреляла до последнего патрона. Уоллс встал на колени и быстро нащупал у нее пульс. Никаких признаков жизни. Ее закрытые глаза были спокойны.
Боже, детка, подумал Уоллс, да ты просто замечательная леди.
Один из солдат противника, истекающий кровью, попытался уползти. Уоллс приставил дуло обреза к его голове и выстрелил. Потом вскочил и побежал дальше.
Ясотый со всей силой ударил по пулемету, но это не помогло. Тогда он вытащил из-за голенища ботинка нож и открыл коробку подающего механизма ленты.
Он увидел, что один патрон перекосило и он уперся в головку болта. С помощью лезвия он выбросил перекошенный патрон. Отбросив нож в сторону, Ясотый поправил ленту, закрыл крышку, передернул затвор. Майор встал, красные лучи, ищущие человеческую плоть, метнулись к нему. Он увидел бегущих к нему коммандос из группы Дельта, ошеломленных его отчаянной храбростью. И нажал на спусковой крючок. Пулемет сделал его Богом. Трассеры устремились вперед, сметая на своем пути этих парней. Пулемет стрелял торопливо, поглощая ленту и выплевывая медные гильзы. Сотни гильз со стуком шлепались на пол. А потом пошел дождь.
Вода хлынула Ясотому на лицо, и он от неожиданности упал. Она лилась плотными потоками, оставляя на полу сверкающие лужи, смывая пот с разгоряченного тела майора. Какое волшебство! Откинув голову, он принялся жадно глотать воду, она вливалась в него, сладкая и живительная, словно водка.
Стрельба прекратилась.
Пейте, ребята, черт побери, пей, 22-й спецназ! Это дар Божий. Он посылает воду нам сюда, глубоко под землю, чтобы утолить нашу жажду. Давайте, пейте, сорвиголовы! Ясотый засмеялся, как сумасшедший, сообразив, что шальные пули, наверное, разбили противопожарную систему. Он увидел, как начали падать ошеломленные десантники из группы Дельта. То, что не смогли сделать пули, сделала вода.
И тут майор услышал крик генерала.
– Ясотый, черт побери! Я достал его! Достал!
– Дельта-6, я Кобра, как слышите?
– Слушаю вас, Кобра.
– Сэр, говорит капитан Маккензи. Скейзи убит, как и большинство наших людей здесь. Потери составили шестьдесят, если не семьдесят процентов. А теперь еще этот проклятый дождь.
– Дождь?
– Прорвало чертову противопожарную систему, льет как из ведра.
В разговор вмешался Питер.
– Передайте им, чтобы в любом случае продолжали двигаться вперед. Это же просто вода.
– Кобра, двигайтесь вперед. Где вы находитесь?
– Сэр, мы в коридоре, прошли первую баррикаду. Они нам устроили здесь настоящую мясорубку. У них оказался пулемет М-60, они нас здорово потрепали. Какой-то русский Рэмбо стоял в полный рост, стрелял и смеялся. Он убил, пожалуй, около сорока наших ребят. Боже, ну и крепкий сукин сын.
– Прикончите его, разорвите на куски.
– Проклятье, лазерные прицелы не работают при таких потоках воды. Сэр, у нас много убитых и раненых.
– Кобра, вы должны захватить центр управления запуском.
– Сэр, люди, которых я посылаю вперед, все погибают. У них под прицелом этот проклятый коридор. Мне нужна еще взрывчатка, нужны еще люди и время. И побольше лазерных прицелов.
– Кобра, вы обязаны выполнить задачу, вот и все. Давай, сынок, атакуй или ваши жены и дети навечно проклянут вас.
– Боже, – только и вымолвил молодой капитан.
Генерал увидел Ясотого, бегущего по воде. Для своего нынешнего состояния майор двигался с удивительным проворством. Волос на голове у него не осталось, они сгорели. Сгорели и брови. Рассеченное осколками и кровоточащее в нескольких местах лицо было багровым от возбуждения. Один рукав комбинезона сгорел, голая рука покрылась потемневшей коркой, второй рукав тоже пропитался кровью. Трудно было в это поверить, но, похоже, все это ему нравилось. Ясотый был буквально рожден для войны.
– Я достал ключ! Я достал его! – закричал генерал, держа ключ высоко перед собой. – Быстрее, Алекс, все в порядке, мы победили!
В руке генерала, оказывается, было два ключа, красные титановые ключи, каждый весом около унции, длиной около двух дюймов, с зубчиками и бородками, как у любого обычного ключа.
– На, держи. Действуем по моей команде.
Генерал сунул ключ в руку Ясотому, и вдруг ему показалось, что в сумасшедших глазах майора появилось что-то загадочное и печальное. Генерал подбежал ко второму пульту. Пультов было два, на каждом телефон, панель с кнопками, компьютер, но все это не имело отношения к делу, за исключением скважин для ключей под табличкой «Пуск».
– Вставляй ключ, Алекс, – приказал генерал, колдуя над своей скважиной.
Ясотый вставил ключ. Моментально в комнате замигала красная лампочка. Записанный на пленку голос объявил:
– Готовность к запуску №1, наберите, пожалуйста, код. Готовность к запуску №1, наберите, пожалуйста, код.
– Набирай на компьютере, Алекс. Делай, как я. Цифры там.
Перед Ясотым лежал листок с двенадцатью цифрами. Это был подлинный код для предотвращения несанкционированного пуска ракеты, установленный на сегодняшний день. Алекс сам достал этот код, взорвав сейф в комнате охраны восемнадцать часов назад.
Майор набрал на клавиатуре двенадцать цифр, точно так же, как это сделал генерал.
– Получена команда на пуск, джентльмены, – раздался из громкоговорителей прекрасный голос женщины. – Получена команда на пуск. Поверните ваши ключи, джентльмены.
Была даже какая-то нежность в ее голосе.
– Алекс, по моей команде.
Глаза Алекса встретились с глазами генерала, потом снова вернулись к ключу.
– Алекс, три, два, один.
Генерал попытался повернуть ключ. Но ключ не повернулся.
Стрельба становилась все сильнее, слышались крики, стоны, взрывы.
– Алекс?
Ясотый поднял взгляд. Генерал снова увидел что-то странное в его лице, какую-то печаль и отрешенность. Майор не повернул свой ключ.