– А где Тим? – спросил Пуллер, со страхом ожидая ответа.
– Несколько лет назад вы, ребята, воевали. Тима тоже призвали на эту войну, так что он тоже воевал. Заслужил несколько медалей. Ползал по каким-то тоннелям и убивал кого-то. Таких солдат называли тоннельными крысами. Он служил в 25-м пехотном полку, в местечке, которое называлось Ку Чи. Эти маленькие желтолицые рыли какие-то тоннели, и Тим с парнями сидел там дни и месяцы. Немногие из тех ребят остались в живых, мистер Пуллер, не вернулся и Тим, вот так.
Пуллер посмотрел на Питера Тиокола. Он улыбался.
– Тоннельные крысы, – сказал полковник задумчиво. – Тоннельные крысы.
* * *
Майор был несказанно счастлив, он любил воевать и был отличным солдатом.
Любил думать о войне, мечтать о ней, строить планы сражений и – воевать. Сейчас он носился по вершине горы, проверяя своих людей с кипучей энергией четырнадцатилетнего мальчишки.
– Что-нибудь заметили?
– Нет, сэр. Все тихо.
– Там могут быть разведчики из морской пехоты или войск специального назначения. Они специалисты по маскировке. Вы можете обнаружить их, когда уже будет поздно.
– Нет, сэр, пока ничего такого не замечено. Только полиция штата, но они больше заняты эвакуацией гражданских лиц и, похоже, не собираются атаковать нас.
Его солдаты были молоды, но отлично подготовлены и полны решимости.
Дилетантов здесь нет, только добровольцы, проникшиеся глубокой верой. Отличные ребята, под белыми комбинезонами пятнистая форма, оружие в полном порядке, чисто выбриты, глазасты. За два часа они натянули громадный тент из брезента, а сейчас по всем правилам окапываются. Сам по себе тент не производил большого впечатления, но его предназначили для совершенно определенной цели, и для нее он был вполне хорош. Укрепили его на стойках на высоте не более пяти футов от земли, остальные полотна крепко связали веревками, так что тент занял примерно две тысячи квадратных футов. Он должен был скрыть их от глаз противника. А под тентом люди майора старательно корпели над маленькими сюрпризами для любого, кто попытается атаковать их. Они уже знали их действие и горели желанием испытать сюрпризы на новичках.
Одновременно с маскировкой по внешнему периметру зоны были вырыты окопы и ячейки для крупнокалиберных пулеметов. Грузовики подвезли к ним боеприпасы – около миллиона. Достаточно, чтобы дать отпор целой армии.
Майор перебегал от позиции к позиции, проверяя полосы обстрела и внося коррективы.
– Как настроение? Чувствуете себя сильными и храбрыми?
– Да, сэр. Сильными, храбрыми и отлично подготовленными.
– Значит, все будет в порядке. Все идет по плану, по графику. Мы все можем гордиться, упорный наш труд будет вознагражден.
Выкурить их отсюда можно только напалмом, а напалм противник применить не сможет, потому что есть опасность повредить главный компьютер. Нет, придется им подняться сюда и рассчитывать только на стрелковое оружие. Или идти в рукопашную. Будет настоящий бой.
На одной позиции на вершине горы наблюдатели сообщили ему о вертолетах.
– До двенадцати вертолетов, сэр. Пролетели на восток и там приземлились.
Майор посмотрел в бинокль. Он заметил небольшое скопление людей в миле от горы, на снежной равнине возле каких-то убогих построек. Двенадцать вертолетов выстроились на земле в боевом порядке. Заметил он и большой фургон, наверное, средства связи, и движущуюся колонну грузовиков. Люди сновали туда-сюда, кто-то ставил большую медицинскую палатку с красным крестом. Машины прибывали, взлетали или приземлялись вертолеты.
– Они готовятся, сомнений в этом нет. Собираются атаковать с воздуха. Естественно, я и сам бы так поступил.
– Когда они начнут, сэр?
– Если честно, то я просто восхищен. Кто бы ни командовал этим шоу, он свое дело знает. Мы с генералом предполагали, что в первую атаку они пойдут уже через три часа, и она будет плохо спланирована и скоординирована. Много дыма и огня, масса жертв, но никаких конкретных результатов. Однако тот человек внизу выжидает, он хочет тщательно подготовиться. Вертолеты…
– Самолеты, сэр. Мы случайно заметили солнечные блики.
– Да, электронные средства подслушивания. Будьте осторожны в разговорах, ребята. Они слушают нас и фотографируют. Фотографируют наш замечательный тент.
Солдаты рассмеялись.
Майор был чрезвычайно доволен. Многие годы ему приходилось охотиться на партизан, жестоко очищая от них сельскую местность. Иногда партизаны захватывали в плен кого-то из солдат и разбрасывали его кишки на многие мили, а они шли по следу, пока, наконец, не находили оставшиеся от него кости. Было очень трудно приблизиться к этим ублюдкам и навязать им бой, они словно растворялись в складках местности. Можно было пытать их женщин и убивать детей, но партизаны всегда находились где-то рядом, хотя дотянуться до них было невозможно.
Но сейчас другое дело. Мы на горе, и они вынуждены сами прийти к нам. Вот это будет бой! Им поставили четкую задачу – удерживать гору определенное время.
– Следите в первую очередь за самолетами, – приказал майор. – Мы знаем, что в этом районе, в Балтиморе, у них есть штурмовики А-10. Они будут летать низко, постараются запугать нас. За ними последуют вертолеты, вы увидите, как они будут взлетать. Десантники по веревкам спустятся из вертолетов на дорогу, потому что вертолеты там не сядут. Это, наверное, будет группа Дельта, очень хорошие солдаты, лучшие. Настроены они будут решительно, но натворят много глупоcтей, вы сами это увидите. – Майор улыбнулся. – Это будет грандиозный бой, я вам обещаю. Да, грандиозный бой, ребята, о нем будут рассказывать сотни лет.
– И мы выиграем его для вас и генерала, сэр, – пообещал кто-то из солдат.
Майор прошел в разрушенное здание пункта управления запуском и снял со стены телефонную трубку.
Ему ответил генерал.
– Пока никаких признаков штурма, сэр. Однако его надо ожидать в течение часа. Прибыли вертолеты и колонна грузовиков. Но мы готовы их встретить.
– Хорошо, Алекс. Я надеюсь на тебя.
– А как дела внизу, сэр?
– Продвигаются. Медленно, но продвигаются. Пламя яркое и горячее.
– Мы будем держаться до последнего.
– Обеспечь мне необходимое время, Алекс. А я обеспечу тебе такое будущее, какое ты пожелаешь.
Уоллс пристально смотрел на дверь. Эта была самая худшая. Конечно, были и другие двери, даже такие, которые ему нравились. Но эта была самая поганая из всех дверей. Массивная, зеленая, железная и старая, как будто ей было миллион лет. Грубые петли выбили углубления в стене в тех местах, по которым они стукали в течение многих лет. На высоте фута от пола кто-то нацарапал на ней кривыми грубыми буквами: «Трахай ниггеров». Глядя на эту надпись, Уоллс подумал, что дверь именно для этого и предназначена.