– Прямо над нами. Можешь на него положиться, – лаконично ответил Шрек.
Настроение Лона омрачилось. Он сидел один, как сыч, в своей паучьей норе на расстоянии тысяча пятьсот ярдов от центра долины Большой Сделки с западной стороны. И тут внезапно он почувствовал, что боги не на его стороне.
Утро этого прекрасного ясного дня не предвещало ничего неприятного. Но всего несколько часов назад прямо перед ним на склоне холма появился огромный рыжий олень. Лон вспомнил, как охотился во времена своей юности, еще до того, как отец попал ему в спину. Эти воспоминания доставили ему радость. По инерции подняв винтовку к плечу, он прицелился в оленя. До животного было всего двести пятьдесят шагов, и его величественная фигура выглядела особенно впечатляюще в 36-кратном увеличении оптического прицела “Унертл”. Лон навел на оленя перекрестье прицела и почувствовал легкую дрожь в локтях, подумав о том, как бы было прекрасно, если бы, убив оленя, он смог взять себе его красоту и силу.
Олень – старый могучий самец с двумя огромными шишками вместо рогов, которые исчезли у него по каким-то непонятным причинам, – замер на секунду и взглянул прямо ему в прицел. На Лона смотрели два спокойных, задумчивых глаза. В них совсем не было страха. Нет, хуже, в них не было никакого почтения. Почтения к нему. Лону Скотту. Это привело его в бешенство. Он положил палец на курок. В эту минуту жизнь животного висела на волоске. Самец продолжал вызывающе смотреть на Скотта, как бы предлагая ему помериться силами. Лон знал, что все это чушь: животное не может его видеть. Но олень по-прежнему надменно смотрел на него, пока Лон не пришел в себя и не почувствовал, что еще мгновение – и он нажмет на курок. Весь мокрый от пота, он медленно отпустил курок.
Олень вздрогнул, забросил назад свою красивую рыжеватую голову и легким, спокойным аллюром побежал прочь, как бы издеваясь над ним и внутренне посмеиваясь. Лону стало не по себе. Он почему-то неприятно заволновался. “Успокойся, – говорил он сам себе. – Ничего страшного”. Но он никак не мог выбросить из головы этого оленя. Шли часы. Лон уныло смотрел на дальний хребет и лесную полосу в поисках людей. Его взгляд упал на часы, наверное, в тысячный раз. Уже вторая половина дня! Пора бы начинать! А вот и они!
Он увидел, как они вышли из-за деревьев и начали спускаться к долине по склону горы. Хотя на таком расстоянии было невозможно различить лица идущих, Скотт мог догадаться, кто есть кто по их силуэтам. Высокий был Шрек. Квадратный, нескладный, маленький, неловкий, но от этого не менее опасный – Пайн. Третьей была женщина. Ее вели как приманку.
Все трое пересекли долину и остановились прямо под ним. Теперь их лица были различимы, хотя сами они его видеть не могли. Затем они вдруг засуетились и стали размахивать руками, показывая на что-то.
Вот оно что! Как и обещал полковник, в небе вдруг вспыхнула желтая ракета, которую почти не было видно в лучах яркого солнца. Догорев, она упала за линию хребта. Пайн выстрелил в ответ, показывая, куда им надо идти теперь и где разыграется последний акт этой драмы.
Лон размял пальцы и попытался чуть-чуть подвигаться затекшим телом, устраиваясь за винтовкой. Потом слегка коснулся приемничка, писк которого должен был дать ему “зеленый свет” для выстрела, любовно провел рукой по сверкающему стволу магнума 300-го калибра “Эйч энд Эйч”. В его магазине лежали конусообразные острые патроны, каждый до четырех дюймов в длину, желтые блестящие от смазки гильзы с тяжелыми, похожими на ракеты пулями.
Теперь все было только делом времени. Наконец-то он забыл и об олене, и о своем отце, вообще обо всем на свете. Сейчас в голове был один только безумно сложный, тягостный выстрел. Никто в мире не взялся бы за такое рискованное дело, но он знал, что сможет это сделать. Он сможет! Потому что он стрелял на такие расстояния и раньше…
– Все, Пайн, – заявил Шрек, как только они оказались на противоположной стороне долины. – Теперь осталось самое легкое. Займись ею!
– Есть, сэр, – ответил Пайн. Он повернулся к Джули: – Все хорошо, милочка, осталось всего ничего.
Она посмотрела на него одурманенным взглядом. В бездонной глубине покорных глаз не было ни капли упрямства или сопротивления. На бледных губах дрожала бессмысленная улыбка.
Пайн снял ранец и стал оттуда что-то доставать. Это был его укороченный полуавтоматический “Ремингтон 1100”. В нем было шесть широких охотничьих патронов 12-го калибра, по три на каждый ствол, причем в каждом патроне было по девять дробинок 32-го калибра. Пожалуй, это самое страшное разрушительное оружие, какое он когда-либо видел. Менее чем за две секунды он мог выпустить пятьдесят четыре несущих смерть свинцовых шарика. Дальность действительного огня этой пушки составляла пятнадцать ярдов. Пайн подошел к женщине сзади.
– А теперь расслабься, – сказал он. – Ничего страшного. Не волнуйся.
Джули посмотрела на него так, как будто никогда в жизни вообще не волновалась.
Опустив на мгновение винтовку, Пайн достал из кармана моток изоленты и опытным быстрым движением поддел ее край. Прилепив его ко лбу Джули, он стал плотно обматывать изоленту вокруг головы женщины.
Она скривилась, почувствовав, как липкая резина прикоснулась к ее волосам, потом залепила глаза так, что веки не могли открываться, попала между губ – теперь она не могла говорить, затем плотно прижала ноздри – тут она чуть не задохнулась, и в конце концов сковала всю голову липкой маской. Отмотав побольше изоленты, Пайн приставил к голове Джули короткий ствол винтовки и минуту спустя ствол уже был намертво прикреплен к голове. Они как бы составляли единое целое. После этого он отрезал изоленту. Потом левой рукой приподнял винтовку и просунул в ее ложе правую руку. Пальцы плавно легли на курок, и Пайн почувствовал его приятную упругость.
– Полковник, теперь вы… – Пайн протянул изоленту Шреку. Шрек взял моток и продолжил ритуал. Примотав руку Пайна к ложу винтовки, он отвел затвор назад и дослал патрон в патронник. В момент щелчка они оба почувствовали внутри какое-то неприятное чувство.
– Ты знаешь, что делать?
– Да, сэр, – сказал Пайн. В случае непредвиденных трудностей он просто нажмет на курок. После этого он уже будет отстреливаться от нападающих, потому что после первого выстрела ни его винтовку, ни тело женщины уже ничего связывать не будет. В то же время сам он будет неуязвим. Бронежилет не пробьет ни одна пуля, а если он получит выстрел в голову, то под действием спазмов, или под тяжестью тела пальцы сами нажмут на курок и женщина умрет. С Пайном, привязанным к женщине таким замечательным способом, никто не посмеет шутить!
Все шло не так, как надо. Эти арканзасские типы не любили много говорить и совсем не интересовались тем, чтобы оказать хоть какую-нибудь помощь. Все доклады, поступавшие в штаб оперативной группы по розыску Суэггера, были какие-то однообразные и бессодержательные, если не сказать бестолковые. Так, двое охотников, готовясь к первому дню открытия сезона, шли подготовить места для засады на оленей. Вдруг они увидели в бинокль, как какой-то человек, крепит на скале веревки. Подойти поближе они побоялись, потому что внешне он очень напоминал коммандос. Естественно, найти это место они уже не смогут! Черт!!!