В сентябре 1562 г. юрьевский воевода Челяднин-Федоров, получив письмо от гетмана Г. Ходкевича, в одностороннем порядке и без царского распоряжения прекращает военные действия.
Крупные вотчинники, с самого начала не желавшие воевать против ливонских баронов, оказались еще менее надежны в борьбе против польско-литовских панов. В связи с этим, понадобилось личное участие царя в зимнем походе 1562/63 годов.
В декабре 1562 Иван с 80-тысячным быстро отмобилизованным войском выступает в западном направлении. В январе 1563 русские полки выходят из Великих Лук на Полоцк, занимающий выгодное стратегическое положение и рассматриваемый царем как древнее владение Рюриковичей, как русский город, захваченный врагом. Взятие Полоцка было ключом для дальнейшего продвижения вглубь Белой Руси и в Прибалтику (он находится на Западной Двине, также как и Рига), это снизило бы угрозы тылам и коммуникациям русских войск в Ливонии.
Полоцк будут защищать наемные солдаты местного гарнизона и городское ополчение. В городе находятся две мощные крепости: Верхний замок с семью башнями и Нижний замок с пятью башнями. Деревянные стены окружают посад, Верхний и Нижний замки; они тянутся от реки Полоты до Западной Двины — такое укрепление в XVI веке называется острогом.
Перебежчик Богдан Хлызнев-Колычев, из числа ближних людей Владимира Старицкого, извещает полоцкого воеводу Станислава Довойну, старого знакомца московских бояр-оппозиционеров, о приближении русских войск.
Осада города начинается 31 января. Несмотря на тяжелый зимний переход, русские войска приступают к ней слаженно. Первого февраля двумя стрелецкими приказами (полками) В. Пивова и И. Мячкова взят Ивановский остров на р. Полоте. Четвертого февраля вокруг Полоцка воздвигнуты туры, в тот же день стрельцы под командование головы Ивана Голохвастова врываются в острог и занимают башню возле реки Двины.
Однако Иван Васильевич посчитал, что продолжение штурма чревато большими потерями и отозвал стрельцов. Царь никогда не заваливал врага трупами и не требовал от войск победы любой ценой.
Седьмого февраля из Великих Лук был доставлен «большой наряд», то есть крупнокалиберная артиллерия, и 12 февраля острог был взят. В плен попало от 12 до 20 тысяч защитников города. Ничего похожего на резню не произошло — а ведь массовое убийство пленных и мирных горожан было правилом в случае захвата поляками или шведами русских городов.
Затем начался обстрел полоцких замков пушками большого наряда — из орудий Кортуна, Орел, Медведь, стоящих за Двиной. Стреляли двадцатипудовыми ядрами, размером в «пояс человеку». 11 февраля, ближе к вражеской цитадели, были установлены две «ушастые» пушки и стеновое орудие. Замки также обстреливались мортирами, поставленными по периметру осады. 13 февраля по замкам, со стороны Великих ворот, стали палить пушки Кашпирова, Степанова и Павлин. В ночь на 15 февраля стрельцы разрушили часть стен, у замков, и утром литовский воевода Довойна сдал город царю.
Из трофеев Иван Васильевич взял себе 20 орудий, остальные, как и при взятии Казани, отдал воинству. За время осады Полоцка русские войска потеряли всего 86 человек — 66 стрельцов, 15 детей боярских, казацкого голову и четырех пеших ратников. Поистине блестящее, образцовое взятие города, гуманное, как по отношению к своим, так и к чужим.
Псевдорики, конечно, потом постарались напридумывать всяких ужасов, якобы случившихся при штурме Полоцка, но даже в этом не преуспели.
После взятия города Иван IV отпустил на родину поляков — 500 ратников с командирами.
А наказ царя полоцким воеводам от 1563 г. гласил, чтобы они творили в завоеванном городе суд скорый, правый и внимательный по местным обычаям.
Тем не менее, Карамзин, верный своей идее во всем чернить царя, пишет, что Иван «обещал свободу личную (гарнизону)… и не сдержал слова».
По страницам околоисторических книг кочует ужастик о том, что после взятия Полоцка, наслушавшись жалоб местных жителей на притеснения, чинимые еврейскими откупщиками, царь Иван велел утопить полоцких евреев в Двине. Однако Ю. И. Гессен в основательной «История еврейского народа в России», как и другие серьезные специалисты по еврейской истории, даже не упоминают о таком «факте».
Когда король узнал о потере Полоцка, то направил хану крымскому гневное послание, почему-де ты нарушил свое обещание пойти зимой на Москву. Но той зимой что-то, видимо, не заладилось в коммерческо-политической дружбе католического короля и крымского хана.
После взятия Полоцка в действиях русских войск наступает странная пауза. Она сыграла такую же крайне негативную роль для Москвы, как и перемирие 1559 г.
Впрочем, была ли пауза? Похоже, что в планах царя ее как раз и не значилось. 16 февраля 1563 г. Иван Грозный посылает князей И. Д. Бельского и М. В. Репнина с походом вглубь Литвы. Однако через посла Бережицкого князья получают письмо Н. Я. Радзивилла, воеводы Виленского, Н. Ю. Радзивилла, воеводы Троцкого, и гетмана Г. Ходкевича с предложением мира, и не предпринимают никаких активных действий. [32]
Активизируются контакты польско-литовских магнатов и с другими московскими боярами, в частности с князем Курбским, с окружением В. А. Старицкого, с Федоровым-Челядниным.
Пресекается попытка одного из членов адашевского клана, Ивана Шишкина-Ольгова, сдать литовцам Стародуб, что приводит к первым казням — на плаху попал Данила Адашев и несколько его родственников.
Разбирательство по делу изменника Хлызнева-Колычева становится причиной временной конфискации Старицкого удела у князя Владимира Андреевича, его мать высылаетс в Белозерский край. Впрочем, к концу года этот удел двоюродному брату царя возвращен.
Усложнившаяся внутриполитическая ситуация вынуждает царя пойти на перемирие с поляками, которое затем продлевается еще несколько раз.
Удалось королю своими посланиями и деньгами активизировать и крымского хана. Крымское войско разоряет окрестности города Михайлова, и царь Иван вынужден отправиться на южное порубежье, на «крымскую украйну». Набеги крымцев и ногаев продолжатся и на следующий год, это также будет мешать активным русским действиям на северо-западном направлении.
Однако в начале 1564 г. года царь с советниками разработал план масштабного наступления на Литву.
Воевода Петр Иванович Шуйский должен был выйти из Полоцка, братья П. С. и В. С. Серебряные-Оболенские — из Вязьмы. Соединившись в районе Орши, московские воеводы двинулись бы на Минск и Новогрудок. В случае успеха, этот поход должен был кардинальным образом изменить ситуацию на западном фронте. Московские войска были бы поддержаны хлопами и кметами Белой Руси, потому что несли уничтожение жестокого панского гнета. Крепостное крестьянство Западной Руси, уставшее от фольварочного рабства, с той же радостью приняло бы московские земские порядки, как и северно-русское крестьянство во времена Ивана III.