— Остановись! — Миллс направил «глок» ей в живот.

Кейт внимательно посмотрела ему в глаза. Ей показалось, что в них стояли слезы.

— Жизнь — странная штука, ты не считаешь? Я имею в виду, что не собирался начинать снова. Да, я долгое время успешно контролировал себя. Но он меня вынудил.

— Кто?

— Он. — Миллс метнул взгляд сначала налево, потом направо. — Мне пришлось ему доказывать.

Кейт изготовилась к прыжку, но он ткнул дуло ей под ребро.

— Ты его видишь?

Кейт кивнула, не понимая, о чем он говорит. Она видела перед собой ужасного безумца, который загубил много душ, убил Элену и Морин Слаттери, а сейчас собирается уничтожить ее и Уилли.

— Я могла бы тебе помочь, — сочувственно проговорила она. — Представить твои работы миру.

Миллс нежно улыбнулся, — Я хотел остановиться, действительно хотел.

Нет, — недовольно проворчал внутренний голос, — не хотел! Лжешь!

— Нет, не лгу! — Он стукнул свободной рукой себя по виску и заморгал.

Уилли сумел коснуться пальцами дула пистолета, но только оттолкнул его еще дальше. Миллс повернулся к нему. Кейт поняла: вот он, последний шанс, — и, сделав рывок, выбила «глок» из руки Скайлера Миллса. Однако это его не обескуражило. Он ринулся за ним. Кейт тоже, но ей не повезло. Она споткнулась и упала на спину. Миллс наставил ей в лоб дуло и взвел курок.

И тут Кейт совершила, казалось бы, невозможное. Она изловчилась и неожиданно ударила его ногой в живот. Он качнулся назад, выстрелил, но промахнулся, потому что в этот момент Кейт бросилась влево. Пока Миллс приходил в себя, она схватила его за ногу. «Глок» снова выстрелил. Два раза, но пули ушли в потолок. Голуби взлетели и отчаянно замахали крыльями.

У Кейт заняло только три секунды, чтобы выхватить закрепленный на лодыжке автоматический пистолет 38-го калибра и выпустить шесть пуль. Всю обойму. Скайлер Миллс схватился за грудь. На его белой рубашке, как на чистом холсте, начало расплываться темно-красное веерообразное пятно. Он удивленно посмотрел на него, поднял голову к стропилам, где отчаянно метались напуганные голуби, потом подался вперед и рухнул на пол.

Пистолет в руке Кейт еще дымился. Она быстро развернулась к Брауну.

— Как вы?

— В порядке, — еле слышно прохрипел старший детектив.

Кейт пощупала пульс хранителя музея.

— С ним кончено.

Неподалеку завыли полицейские сирены.

— Вот. — Кейт сомкнула вялые пальцы Брауна вокруг рукоятки пистолета 38-го калибра. — Не отпускайте, пока не прибудет подкрепление.

— Но они… этому не поверят… — сдавленно промолвил он. — Я… парализован.

— Еще как поверят, — сказала Кейт, плотнее сжимая его кисть. — Вы выстрелили в него, а он в последний момент все-таки успел всадить вам транквилизатор. Вот так.

— Но… зачем?

— А затем, что официально я в полиции не служу, Флойд, вы забыли? Вам придется стать тем копом, который застрелил Живописца смерти.

* * *

Улицу заполнили патрульные машины. Проблесковые маячки испещряли стены старого портового сооружения янтарными полосами, продолжали выть сирены. Как только подошли Тейпелл и Мид, Кейт сообщила:

— Его застрелил Браун.

Сам старший детектив мог едва шевельнуть пальцами. Двое санитаров немедленно положили его под капельницу. Уилли тоже погрузили в машину «скорой помощи». Борясь со слезами, Кейт легонько коснулась его щеки и погладила лоб.

— Не переживай.

Один санитар разрезал Уилли брючину и обработал рану на ноге, второй занимался кистью.

— С тобой все будет в порядке, — прошептала Кейт.

— Конечно, — прохрипел Уилли. — Это ведь… левая рука. А я рисую… правой!

45

Новость о ликвидации Живописца смерти несколько дней муссировали все газеты, а таблоиды даже несколько недель. Появились пространные статьи с подробным анализом психики Скайлера Миллса. Его фотографию на обложке поместили даже такие солидные издания, как «Тайм» и «Ньюсуик». Широко цитировались высказывания психолога ФБР Митча Фримана. Коллеги Скайлера, Эми Шварц и Рафаэль Перес, мгновенно стали звездами медиа. Пошли даже слухи, что красивый латиноамериканец, хранитель музея, сыграет самого себя в фильме «Живописец смерти». Подготовка к съемкам уже началась в Голливуде. Миду тоже нашлось что сказать. Его часто показывали по телевизору во всевозможных шоу, например «Джералдо», где он вещал с важным видом и шумно втягивал в себя воздух. Только Флойд Браун, которого все считали героем, избегал репортеров. Мэр собирался наградить его медалью, но он скромно отказался.

Но самым знаменитым, разумеется, стал сам Живописец смерти. «Арт ньюс» на шести полосах опубликовал подробнейшую хронику его злодеяний, с множеством иллюстраций, и рядом с фотографиями убитых помещалась соответствующая картина. Странно, но в полицейском управлении никто не знал, как журналу удалось получить эти фотографии. Семья Итана Стайна подала судебный иск на «Арт ньюс» и Управление полиции НьюЙорка. Они также судились с галереей Уорда Вассермана, которая провела посмертную выставку Стайна. Его произведения были полностью распроданы, но родственники не получили ни цента.

Правопреемники Аманды Лоу установили лицензионные тарифы за публикацию любых фотографий и даже упоминание ее имени. Говорят, что им уже задолжали примерно полмиллиона долларов, но имеются трудности с получением денег.

Уилли полностью поправился и вернулся к работе. Теперь каждая его картина моментально попадала в центр внимания. Коллекционеры выстраивались в очередь. В разговоре с Кейт он шутил, что в случае его гибели спрос был бы еще выше. Кейт не смеялась, она каждый день благодарила Бога за то, что он дал ей силы его спасти.

Кейт, как и следовало ожидать, некоторое время чувствовала себя полностью опустошенной. Но она с энтузиазмом занялась благотворительностью, организовала в фонде «Дорогу талантам» несколько новых групп, учредила стипендию имени Морин Слаттери и даже передала Управлению полиции Нью-Йорка солидную сумму для поддержки молодых женщин-полицейских.

С Ричардом отношения стали еще ближе. Она купила ему новые запонки с гравировкой: «ЗАБУДЬ». Он периодически дарил ей то тонкий золотой браслет, то шарф ручной работы, то еще что-нибудь. И каждое утро перед уходом на работу оставлял на подушке записку, где всегда было-написано одно и то же: «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ».

Единственное, что продолжало терзать Кейт, это Элена. Почему она общалась с такими типами, как Деймиен Трайп? Зачем снималась в его фильмах? И наконец, для чего ей были нужны деньги? Для Кейт очень важным было это выяснить.

Подходя к дому, где жила мать Элены Соланы, Кейт заволновалась. Она не была уверена, хочет ли видеть эту женщину, и совершенно убеждена, что та видеть ее уж точно не хочет. Но теперь, у двери, поворачивать назад было поздно.