За мзду чиновники оказывают предпринимателям услуги, но решительно избегают попадать к ним в зависимость. «Партия никогда не позволит, чтобы хвост вертел собакой», — заключил мой собеседник.
Размышляя над всем этим, думаю, что ужесточением наказаний коррупцию в Китае удалось если не пресечь, то обуздать. В 1994 году, когда я работал в Китае и начал писать в «Российскую газету», в нашей стране пышным цветом расцвели финансовые пирамиды. Последователи Мавроди появились и в Китае. Был создан инвестиционный фонд якобы с благородной целью: наладить в стране производство одноразовых шприцев.
По канонам финансовой пирамиды создатели фонда предложили вкладчикам баснословный доход: 5 процентов от вложенной суммы в месяц (то есть 60 процентов годовых). Деньги потекли рекой. Причем чаще всего от руководителей предприятий и учреждений. Задержал зарплату или платежи за коммунальные услуги на месяц — и с каждого вложенного миллиона получаешь ежемесячный навар в 60 тысяч.
К чести китайских правоохранительных органов они меньше чем за год раскусили сущность финансовой пирамиды. Трое ее создателей были отданы под суд и публично расстреляны перед толпой.
После этого ни одной новой китайской пирамиды не возникло. А число обманутых вкладчиков составило в КНР всего 236 человек, тогда как у нас их количество измеряется многими сотнями тысяч. Так что в данном случае суровость наказания себя оправдала.
Административным центром Британской Индии в колониальные времена была Калькутта. И неслучайно ее главной достопримечательностью считается мемориал королевы Виктории. Он возвышается в центре города, среди ухоженных газонов. Внутри него с давних пор экспонируются картины, посвященные знаменательным событиям в истории Виндзорского дома.
Среди них — картина русского художника Верещагина «Въезд принца Уэльского в Джайпур». По композиции и колориту картина типично верещагинская, хотя фамилия художника напечатана под ней самым мелким шрифтом. Как нечто наиболее важное, надпись на табличке сообщает, что на белом слоне сидит принц Уэльский. Следующая строчка гласит, что данную картину подарил мемориалу магараджа Джайпура. И уже в самом низу значится фамилия художника.
От картины Верещагина веет сухим зноем. Перед ней забываешь о влажной жаре Калькутты. Порой кажется, что ощущаешь даже запах пыли, которая клубится под ногами воинов и боевых слонов, шествующих мимо розоватого дворца.
Захотелось непременно побывать в Джайпуре. Он расположен в штате Раджастхан, правители которого многие века не желали подчиниться Великим Моголам, сделавшим Дели своей столицей. Раджастханцы остались индуистами вопреки мусульманскому господству над Северной Индией.
Борьба продолжалась несколько столетий. Напоминанием о ней доныне служат бесчисленные крепости, выросшие на пустынных просторах Раджастхана. Именно крепостью среди неприступных гор был и Амбер — древняя столица Раджастхана. Экскурсионные автобусы и теперь могут доехать только до подножия. Дальше надо взбираться вверх по крутой и узкой тропе или садиться на слона, что и делают большинство туристов.
В 1727 году столица Раджастхана была перенесена из Амбера в Джайпур. Если верить английским путеводителям, Джайпур стали называть «розовым городом» с 1875 года. Тогда по случаю визита в Индию мужа королевы Виктории принца Альберта правитель Раджастхана повелел выкрасить в розовый цвет все строения на джайпурских улицах. Но я думаю, что этот город от рождения был розовым, потому что его главным строительным материалом был местный песчаник. Джайпур доныне остается грязновато-розовым или, точнее сказать, светло-кирпичным. Его постройкам присущ оттенок, именуемый терракота.
Джайпур — один из немногих в Индии городов, которым присуща геометрическая планировка. С запада на восток его пересекает главная магистраль, идущая от ворот Луны на западе до ворот Солнца на востоке. Под прямым углом ее пересекают три другие осевые магистрали.
Главная улица Джайпура, в сущности, представляет собой базар. Кстати, так она и называется. Тут можно ходить часами, наблюдая жизнь, которая сохранила многие черты Средневековья. Здесь до сих пор глазам открывается та Индия, которую видел Афанасий Никитин, — экзотическая страна, воспетая индийским гостем в опере «Садко».
Порой трудно поверить, что Джайпур — ровесник и даже младший брат Санкт-Петербурга. Тут не только архитектура, не только крепостные стены и башенки дворцов напоминают о Средневековье. Красочный колорит Востока прошлых веков в еще большей степени сохраняет человеческая толпа.
Дворец магарджи тоже кажется иллюстрацией из волшебной сказки. Сказочным выглядит его розовый цвет, его изысканные аркады. Главным декоративным элементом дворца служит резьба по мрамору. Перед входом во дворец стоят два больших металлических чана. Я подумал, что в них держат воду на случай пожара. Оказалось, что это самые крупные в мире серебряные сосуды. Их изготовили, когда магараджа собирался в Лондон на юбилей королевы Виктории и хотел запастись водой на всю дальнюю поездку.
Напоминанием о былых временах, когда земля Раджастхана постоянно была полем битвы, является одна из крупнейших в мире коллекций оружия во дворце магараджи. Стены нескольких залов сплошь увешаны саблями, кинжалами, пиками, мушкетами, щитами, другими всевозможными видами холодного и огнестрельного оружия.
Главное чудо Джайпура — Хава-Махал (Дворец ветров). Этот пятиэтажный дворец из розового песчаника магараджа построил для своего гарема. Он хотел, чтобы каждая из его многочисленных жен могла со своего закрытого балкона наблюдать за тем, что происходит на главной улице, то есть на Базаре.
Очень трудно описать словами Дворец ветров. Порой кажется, что такой полет фантазии возможен только в волшебной сказке. Хотя магараджи Раджастхана гордились тем, что так и не покорились Великим Моголам, они не смогли избежать влияния исламского искусства. У них, конечно, существовала своя школа, своя ветвь.
И все-таки основные приемы и традиции мусульманской архитектуры тут, безусловно, налицо. Это и так называемая мавританская арка, и решетчатые окна. Пожалуй, своеобразным элементом архитектуры джайпурских дворцов, и в частности Хава-Махала, является восьмиугольная беседка, увенчанная куполом, похожим на шлем воина. Иногда она существует изолированно, как башенка дворца, иногда же наполовину выступает из стены, как эркер или крытый балкон.
Именно таков фасад Хава-Махала. Иногда его сравнивают с медовыми сотами, иногда — со скалой, к которой прилепилось множество ласточкиных гнезд. Второе сравнение, пожалуй, более точное. Розовый фасад, украшенный белыми линиями орнамента, состоит из пяти ярусов. Каждый из них — это ряд закрытых балконов, эркерами выступающих из стены. Они имеют решетчатые окна, вырезанные из белого мрамора. Когда проходишь по шумной базарной улице Джайпура, поднимающийся над ней фасад Дворца ветров воспринимается как сказочный сон.