У напарников были прекрасные документы: у Мюллера на имя военного корреспондента обер-лейтенанта авиации Хайнца Крюгера, у Пауля Лампе — также военного корреспондента лейтенанта авиации Пауля Лемана.
Через хозяев первой квартиры Пауль Лампе выяснил, что в Берлине уцелели некоторые его старые знакомые антифашисты. Напарники установили с ними связь. В итоге образовалась подпольная группа, насчитывающая до пятнадцати человек. Жилище одной из супружеских пар на Бокхагенерштрассе, 26 стало их явочной квартирой.
Путем наблюдения разведчики и их помощники установили, что на Шварцергрунд находится важный военный объект — штаб, в чьи функции, в частности, входит организация обороны Берлина на дальних рубежах.
Затем Мюллер, используя один из выданных ему на крайний случай документов — удостоверение уполномоченного контрразведки 3-го военного округа (Берлин), вошел в доверие некоего пожилого господина, являвшегося сотрудником РСХА. Выяснил это обладатель шикарной летной формы обер-лейтенант Крюгер от хорошенькой официантки в ресторанчике на Иоахимшталлерштрассе, куда он регулярно захаживал, где и приметил сего господина, в котором наметанным глазом определили старого полицейского служаку. А хорошенькой официантке он приходился родным дядей.
В конечном итоге Хайнц выяснил, что исчезнувший некоторое время тому назад из поля зрения советской разведки важный объект спецслужб рейха перебрался из Берлина в Карлсбад (ныне Карловы Вары).
Шифровка с информацией об обоих объектах была передана в Москву.
Затем у Мюллера возник дерзкий план: взорвать в берлинском районе Далем установленный им крупный штаб. Одно неприятное происшествие, которое едва не привело к провалу, заставило его ускорить выполнение замысла.
Мюллер и Лампе хоть и имели подлинные документы, старались избегать встреч с патрулями. Но однажды все же нарвались на такой патруль. Пожилой лейтенант с «Железным крестом» еще Первой мировой войны, явный ландштурмист, в подлинности солдатской книжки (удостоверение личности для военнослужащего) Мюллера не усомнился, но обнаружил какую-то неточность в командировочном предписании. Он извинился перед старшим по званию, но все же настоятельно предложил проехать в главную военную комендатуру на Фридрихштрассе. Они поднялись на платформу Ангальтского вокзала и вошли в вагон городской железной дороги. Патрульные держались с обер-лейтенантом корректно и не пытались блокировать его, что и спасло разведчика.
На одном из переговоров электричка замедлила ход на участке, где шел ремонт после недавней бомбардировки. Мюллер незаметно нащупал за спиной ручки обеих дверных створок, с силой рванул их в разные стороны и прыгнул на мягкую, разметанную взрывами фугасок землю. И тут же электричка снова набрала скорость…
Взорвать штаб в Далеме Мюллер хотел, используя начиненную взрывчаткой машину, желательно с номерным знаком вермахта. Легче всего захватить такой автомобиль можно было неподалеку от штаба на прямой как стрела, автостраде, проходящей в западной части Берлина.
На операцию Мюллер, Лампе и еще два их товарища вышли 31 марта. Кроме оружия (пистолетов, гранат) и взрывчатки, у них имелся добытый с некоторыми сложностями жезл регулировщика.
От станции Варшауэрштрассе четверка, сделав пересадку на узловой станции Весткройц, доехала на электричке к 12 часам дня до станции Грюнвальд, здесь вышла, направилась в сторону леса и к автостраде.
По плану Мюллер и Лампе прохаживались с жезлом по проезжей части, высматривая подходящую машину. Товарищи со снаряженным боезарядом ожидали их сигнала в придорожных кустах. Дежурить разведчикам пришлось почти два часа — движение по автостраде было редким, проезжавшие машины по разным причинам их не устроили.
Наконец, они остановили явно подходящий шестиметровый лимузин с военным номером. Пассажиров было трое, все в эсэсовской форме. Заднее сиденье и пол салона были завалены опечатанными пакетами.
Мюллер застрелил всех троих и оттащил их тела в кусты. И в этот момент, как на грех, подъехала еще одна машина и остановилась. Из нее вышли тоже трое, тоже в эсэсовской форме. На обшалагах левых рукавов их френчей красовались черные, с вышитыми серебром буквами «СД». Наверно, завидев стоящий на дороге штабной автомобиль, эти эсесовцы, сотрудники «СД», резонно решили, что произошла поломка и остановились, чтобы оказать помощь.
Операция явно срывалась. Мюллер дал товарищам сигнал уходить и кинулся в сторону проходящей параллельно автостраде железной дороги. Вслед ему загремели выстрелы…
Все же им чертовски повезло: прежде, чем эсэсовцы успели поднять тревогу и блокировать все автобусные остановки в этом районе, разведчики успели сесть в обычный рейсовый автобус, доехать на нем до ближайшей станции подземки и скрыться. Ночевали они на одной из своих конспиративных квартир на Семиондахштрассе.
3 апреля по радио было передано, а в самой читаемой берлинской газете «Берлинер моргенпост» напечатано сообщение об убийстве на автостраде трех служащих полиции безопасности. За поимку виновных была назначена огромная награда — сто тысяч рейхсмарок. К 12 апреля эта сумма возросла до миллиона!
К этому дню Красная Армия уже почти вплотную подошла к Берлину, и Мюллер решил накануне близко штурма столицы осуществить эффективную диверсию, чтобы реально помочь наступающим советским войскам. Путем визуального наблюдения в районе Восточного речного порта на Променаденаллее рядом со станцией городской электрички он обнаружил крупный склад артиллерийских снарядов и орудий.
Используя свою офицерскую форму, Мюллер проник на склад (ему помогали еще четыре подпольщика) и заложил там взрывное устройство… Колоссальной мощности взрыв случайно совпал с очередной бомбардировкой города. Немцы решили, что взрыв склада произошел от детонации или прямого попадания авиабомбы.
Последний оставшийся у Мюллера заряд из «московского запаса» он использовал, чтобы так же нахально взорвать склад с фаустпатронами неподалеку от Рудольфплац. Последняя же диверсия, осуществленная группой Мюллера, носила прямо противоположный характер: в том же Восточном порту они предотвратили взрыв склада с продовольствием, предназначенного для снабжения гражданского населения.
23 апреля завершилась активная деятельность обер-лейтенанта Крюгера, когда по всему Берлину уже шли ожесточенные уличные бои. К сожалению, при этом погибли два его товарища…
25 апреля Хайнц Мюллер вышел из своего последнего убежища на Рампештрассе (благоразумно переодевшись в гражданскую одежду), выглядел первого попавшегося ему навстречу советского офицера и на ломаном русском языке попросил отвести его в ближайший штаб.
Информация, собранная его группой, была использована командованием Красной Армии в завершающую неделю битвы за Берлин [134] .
В связи с работой по военнопленным Короткову в последние полтора года войны пришлось не раз иметь дело со своим давним начальником по Берлину. После Узбекистана Амаяк Кобулов был назначен заместителем начальника Главного управления НКВД СССР по делам военнопленных и интернированных (в 1951 году он стал начальником этого управления — уже не главного, и заместителем начальника ГУЛАГа). Теперь он был комиссаром госбезопасности третьего ранга (а с лета 1945 года генерал-лейтенантом).