Но вот никого из живых видно не было. Спешнев подоспел во время одного из тех странных моментов затишья, которые обязательно случаются в каждой перестрелке. Никто не представлял себе, что делать дальше, все участники столкновения утратили связь со своими соратниками, крови пролилось уже много, и во все умы исподволь закрадывался пугающий вопрос: «Скоро ли все это закончится?» А за ним следовал другой: «А что, если я умру здесь?» Молитвы и проклятия бывают разные, но суть их всегда одна и та же и результаты одни и те же. Удаче безразлично, кому помочь, храбрецу или трусу, однако толковый и умелый парень при капельке везения имеет больше шансов выжить.
Поэтому Спешнев сделал вывод, что американец все еще дышит где-то там, позади накренившегося автомобиля. Несомненно, это он прихлопнул того типа, что уже начал гнить на солнце, сохраняя беззаботное выражение, которое часто принимают мертвецы. Возможно, нападающие уже рядом с американцем, возможно, они готовятся убить его уже в следующее мгновение. Спешнев этого не знал; он знал, что должен подобраться еще ближе и сделать все, что в его силах.
* * *
Кто-то из двоих обгадился, но Эрл не знал и не имел никакого желания выяснять, кто именно.
Он присел на корточки около своих спутников.
— Когда я поднимусь и начну стрельбу, вы со всех ног броситесь в джунгли. Но не теряйте из виду дорогу. Не заблудитесь, не утоните в болоте — в общем, не ввязывайтесь в новые неприятности. Я думаю, что они все на той стороне дороги. Я сумею удерживать их столько времени, на сколько у меня хватит патронов.
— Я не смогу, — простонал Лейн Броджинс.
— Нет, мистер Броджинс, сможете. Вы моложе и сильнее, чем Хозяин Гарри, и он нуждается в вашей помощи, как никогда прежде. Ведь так, сэр?
— Совершенно не так, Эрл. На самом деле вы неправы с начала и до конца. Мне безразлично, смоется Лейн отсюда или останется. Зато я не хочу, чтобы он путался у меня под ногами. К тому же от него воняет. Его портки полны дерьма. Я всегда режу правду-матку и здесь тоже не стану кривить душой!
— И все же в таких делах лучше работать командой.
— Нет ничего хуже, чем работать в одной команде с Лейном. Эрл, удержите их здесь, сколько сможете. А я побегу, как вы сказали. Что касается Лейна — не знаю и знать не хочу. Лейн, вы уволены. Теперь заботьтесь о себе сами.
— Будьте вы прокляты, Гарри Этеридж. Если я выберусь отсюда, то расскажу всему свету о ваших грязных делишках, и это будет...
— Эй, парни, заткнитесь-ка. Дайте подумать. У меня почти кончились патроны, а они сидят где-то рядом и, конечно, все время меняют позиции. Я шлепнул двоих, но осталось, самое меньшее, еще двое, и, нутром чую, есть еще и третий, а где он находится — даже представить не могу.
— Ну, Эрл, вы ведь разделаетесь со всеми?
— Боюсь, что нет, сэр.
— И как прикажешь теперь думать? Тебя, парень, считали лучшим из лучших. Тебя наняли для определенной работы, и вдруг выясняется, что она тебе не по зубам.
— Сэр, слишком уж их много. А теперь заткнитесь, старина. Я все же попытаюсь выдернуть вашу драгоценную арканзасскую задницу из этой переделки.
— Лейн, слышали, как он со мной разговаривает? Нервы, не иначе.
— Гарри, вы меня уволили, и мне на вас плевать с высокого дерева. Эрл, пристрелите его. Они охотятся на него. Если он умрет, они нас отпустят.
— Лейн, вы полностью отказались от лояльности ко мне, и я хочу, чтобы вы знали — я это заметил.
Двое стрелков, очевидно, перезарядили автоматы и опять открыли шквальный огонь с противоположной стороны дороги. Очереди снова и снова врезались в многострадальную машину, грохот стоял как в аду, и автомобиль сотрясался под ударами свинцового града.
А потом — ба-бах! — одна из пуль высекла искру и вверх внезапно взметнулся пышный фонтан огня, над которым поднялся султан густого черного дыма.
— Бегите! Бегите! — прокричал Эрл и, поднявшись не позади капота, не под прикрытием высоких «плавников» на задних крыльях, а почти в середине корпуса автомобиля, где еще ни разу не показывался, он принялся стрелять сквозь окна с выбитыми стеклами.
Он расстрелял подряд девять патронов и увидел, что один из автоматчиков осел наземь и выпустил из рук свое тяжелое оружие. Но в то же мгновение в металл рядом с Эрлом врезалась очередь, и в лицо ему больно ударило множество осколков стекла и металла. Он присел, непроизвольно содрогнувшись, и увидел, что его подопечные неуклюже побежали куда-то в сторону, пытаясь пригибаться к земле, однако проследить направление не успел.
Он выкинул из пистолета пустую обойму, всадил новую последнюю — осталось только девять патронов! — и отполз в сторону, чтобы прикрыть отступление подопечных.
* * *
Сержант подобрался уже довольно близко. Он видел, как двое жирных гринго [36] потрусили в кусты, и подумал было пристрелить их. Но тут же сообразил, что разделаться с ними всегда успеет. Нужно было решить главную проблему — покончить с тем героем, который засел за машиной. Если он не погибнет, причем очень скоро, дело можно будет считать проваленным.
И все же расстояние оставалось слишком большим. Сержант хотел приблизиться настолько, чтобы стрелять наверняка. Он хотел подобраться вплотную, чтобы пороховые газы опалили одежду человека, которого он сейчас убьет, чтобы на коже появился ожог даже раньше, чем ее продырявит пуля.
Поэтому он решил подождать еще немного. На той стороне дороги он разглядел единственного оставшегося из своих автоматчиков. Тот полз по-пластунски, очень медленно, тоже пытаясь подкрасться как можно ближе к американцу.
Сержант уставился на него, мысленно приказывая обернуться и найти взглядом своего командира.
Конечно, сержант не был колдуном и никак не мог взглядом отдавать приказы. Он прекрасно знал, что такого не бывает. Но тем не менее это произошло. Стрелок повернул голову и взглянул ему прямо в глаза.
Сержант поднял палец, приказывая остановиться. Тот понял и впился в своего командира взволнованным взглядом. Сержант принялся жестикулировать: указал на него, потом на себя и поднял один, два и три пальца. Это должно было означать: «На счет три мы оба встаем и открываем огонь. Американец не сможет одновременно отстреливаться в двух направлениях, и тут-то мы его и сделаем».
Автоматчик кивнул.
Сержант начал отсчет.
Раз!
Два!
И... три!
Он кивнул автоматчику, изготовившемуся для заключительного броска.
Сержант поднялся, автоматчик тоже вскочил и с криком помчался к автомобилю, стреляя на бегу.
Сержант повел себя иначе. Он ни в коем случае не был дураком. Он тут же снова упал на землю и быстро пополз вперед.