Он очутился в ярко освещенном тупике, не представляя, куда двигаться дальше. У него возникло ощущение, порожденное то ли новым, зловещим качеством отзвуков, то ли появлением какой-то сырости в знойном воздухе, что где-то впереди, совсем близко, находится гора, огромное зеленое препятствие. В промежутках между домами Боб мельком видел всполохи огня в деревне НАСКАР и множество машин различных чрезвычайных служб, которые тщетно пытались пробиться сквозь заторы. Никто не имел ни малейшего представления, что происходит. Боб даже порадовался, что у него нет радиосвязи, потому что эфир наверняка был забит безумным мельтешением обрывочных сведений, вопиющих заблуждений, ошибочных советов, командирского тщеславия и упрямства. Наверное, это напоминало радиосвязь во время большого наступления в той далекой сказочной стране под названием Вьетнам, о которой все давно успели забыть, но которая по-прежнему жила в сердце у Боба, делая его тем, кем он был.
Он протиснулся между двумя домами, отчаянно работая рукоятками тормоза и сцепления, переключая передачи с первой на вторую и обратно, подавляя истинную сущность мотоцикла, которая заключалась в том, чтобы нестись вперед быстрее и быстрее. Свернув, Боб оказался в каком-то дворе, где на него с опаской уставились люди, столпившиеся вокруг радиоприемника. В его сторону повернулись стволы двух или трех ружей.
— ФБР! — заорал Боб, показывая значок. — Как добраться до места сражения?
Мужчина в шортах, с бутылкой в одной руке и двустволкой «ремингтон» в другой, махнул рукой вперед, туда, куда и направлялся Боб.
— Возьмите их! — крикнул мужчина. — Сейчас я допью пиво и присоединюсь к вам!
— Вам лучше оставаться здесь. Вы должны защищать жену, детей и прочую родню.
— Слушаюсь, сэр! — ответил мужчина, опускаясь в шезлонг. — У меня во дворе сотрудник ФБР с пулеметом, на «кавасаки». Черт побери, кажется, теперь я повидал в этой жизни все!
Боб рванул через ряды кустов в соседний двор, вспахивая колесами мотоцикла землю. Петляя между домами, он оказался на еще более узкой дороге — наверное, это и была та самая Шейди-Брукс-драйв, и ее ширины хватало только для одной машины, а машин этих было великое множество, и все они двигались не туда, куда нужно было Бобу.
Но на обочине оставалось свободное пространство, и какое-то время Боб ехал там на третьей передаче, пока дорога не очистилась от машин. Затем он понял почему. Дорога круто поворачивала направо, назад к шоссе, к деревне НАСКАР, а этот маленький мегаполис сейчас полыхал, словно Лондон под бомбежкой. Что-то пробило себе путь через него, сея за собой огонь и разрушения.
Однако Боб ясно увидел, что движение в этом направлении ничего не даст, поскольку он лишь попадет туда, где уже побывали его враги.
Посмотрев влево, Боб разглядел в бледных отсветах деревья и рассудил, что это, должно быть, подножие горы. Теперь его план заключался в том, чтобы объехать вокруг горы, найти дорогу, по которой поднялись преступники, и последовать за ними.
На это ушла целая вечность. Боб не мог развивать большую скорость — дорога была неровной, и ему приходилось петлять из стороны в сторону, объезжая естественные препятствия. К тому же он почти ничего не видел перед собой, и, хотя местность казалась ровной, мотоцикл то и дело трясло на колдобинах, скрытых в высокой траве.
Наконец Боб обнаружил какие-то постройки, скрытые у подножия горы, — ангары из листов гофрированного железа, обнесенные проволочной сеткой. Въезд находился с противоположной стороны. Проехав вдоль ограды, Боб увидел выбитые ворота. Пока что еще ни один сотрудник правоохранительных органов не добрался сюда. Распахнув ворота, Боб оказался на ровной дороге и поехал по следам тяжелой машины на колесах с протектором, предназначенным для самого непроходимого бездорожья. Следы уходили за ангары. В конце концов Боб обнаружил просвет в деревьях, за которым начиналась разбитая грунтовая дорога. Висящая в воздухе густая пыль свидетельствовала о том, что здесь совсем недавно проехала большая машина. Судя по всему, именно эта дорога вела вверх.
Боб развернулся, отъехал назад ярдов на сто, затем дал полный газ, переключаясь на пониженную передачу. Разбрасывая землю из-под колес, он обогнул валун, въехал в густой лес и начал крутой подъем. Мотоцикл с натужным ревом отчаянно сражался с грязью и силой земного притяжения, увлекавшей его назад.
Брат Ричард немного помедлил, наслаждаясь возбуждением момента, чувствуя ногой, лежащей на педали, низкий гул форсированного дизеля, ощущая тончайшую связь с грузовиком через пальцы на рулевом колесе, чувствуя миллион мельчайших постукиваний, вибраций, сотрясений, говорящих о том, что машина загружена, заправлена горючим и готова рвануть вперед.
— Ричард, мальчик мой, черт побери, время идет, — напомнил преподобный.
— Нет-нет, ты посмотри, хорошенько посмотри, чтобы все отложилось у тебя в памяти.
— О чем ты, мальчик мой? Все, что сейчас перед нами, не стоит и комка лягушачьего дерьма, ты только отвези нас на гору!
— А для меня это очень важно, старик.
Он с улыбкой повернулся к преподобному, и тот впервые увидел, что Ричард совсем обезумел. Преподобный сглотнул комок в горле. Водитель был для него инопланетянином, прилетевшим откуда-то из-за Плутона, непостижимым, высокомерным гением механики и вождения, а теперь еще и это — непонятное яростное желание насладиться гонкой, словно сексом.
Ричард подмигнул.
— Помнишь Слима Пикенса из «Стрейнджлава»?
Черт побери, о чем он говорит? Преподобный решил, что парень окончательно спятил.
— Помнишь «йе-хо», прогулку навстречу Армагеддону, бесконечное счастье всего этого? [37] Так вот, старик, пришло время йе-хо!
Ричард нажал на газ. С резким толчком, который не смогла смягчить даже усиленная подвеска, тяжелый бронированный грузовик рванул вперед. Первой ему попалась на пути палатка с виски «Джек Дэниелс», огромное сооружение, посреди которого стояли ящики с бутылками. Ричард прицелился и попал в самое яблочко. Он ощутил, как тонкий брезент безропотно уступил, пожираемый ревущим быком-грузовиком, как разлетелись вдребезги бутылки, проливаясь золотисто-коричневым хаосом, искрясь дождем стеклянных брызг, разбросанных во все стороны скоростью большой машины. Это был взрыв виски. Грузовик вырвался на свободу, омытый сорокаградусным напитком, подходящим для того, чтобы лечить простуду, избавлять девственниц от своей ноши, хоронить былые обиды или, наоборот, воскрешать их, а также губить жизнь многих хороших людей как высокого, так и низкого происхождения и быть закадычным другом в долгом полете через грозу.
— Ричард, мальчик мой, черт бы тебя побрал, ты должен только поднять нас на гору. Не нужно ничего крушить.