Имам указал на запутанную сеть дорожек в середине.
– Это западная страна игрищ, заполненная нелепыми устройствами, позволяющими без риска насладиться скоростью. Вы погоните неверных сюда, убивая всех, кого посчитаете нужным, сгоняя их в страну игрищ, где все они столпятся и остановятся. Их будут встречать Махир и трое его помощников. Затем вы прикажете всем сесть на пол и будете их охранять.
Пройдет час, может быть, два, пока мы с моим другом будем выдвигать неверным требования, которые послужат нашему делу. Мы собираемся приказать им освободить трех наших братьев, несправедливо брошенных в тюрьму, чтобы и они тоже вернулись к славе, а Запад почувствовал нашу несгибаемую волю, узнал, что никакими решетками не удержать истинного воина веры.
Наконец дошел черед до автоматов.
Эндрю заранее проверил каждый, убедившись в том, что они действуют исправно, и сейчас уверенно раздал оружие ребятам. На молодых парней новенькие автоматы подействовали как стимулятор сексуального влечения к оружию. Они жадно толпились, горя желанием потрогать, подержать, погладить новый «калашников». Началась обычная оргия любви к оружию. Получив автомат, каждый парень с широко раскрытыми от восторга глазами передергивал затвор, нажимал на спусковой крючок, прикладывал приклад к плечу, смотрел в прорезь прицела. Кое-кто из самых молодых целился, издавал чавкающие звуки, подражающие автоматным очередям, обильно брызжа слюной, и показывал, как оружие дергается в режиме автоматической стрельбы, представляя, что истребляет евреев, или если тех по какой-то причине не было, то просто неверных, также заслуживающих смерти, но почему-то расправа над ними не приносила того упоительного восторга, который давало убийство евреев.
– Да, – сказал имам, – сейчас это игра, но скоро, мои молодые бесстрашные борцы за веру, все будет по-настоящему, как и кровь, которую вы прольете, в том числе, в мученичестве, и свою собственную, чтобы открыть перед собой врата в рай и заслужить любовь Аллаха.
– Аллах акбар! – крикнул кто-то, и остальные подхватили этот крик, так, что он усилился до тревожных пределов, поэтому Эндрю пришлось толкнуть локтем возбужденного имама, чтобы тот опомнился и приказал всем умолкнуть.
Ребята достали по одному плоскому оранжевому «банану» из подсумков на груди и умело вставили их в приемные отверстия, практически в идеальном синхронизме, как на учениях, и звуки двенадцати щелчков слились воедино. Для чьего-то слуха это показалось блаженной мелодией.
Наконец каждый из парней получил по просторной верхней одежде, дешевой шинели из синего габардина, когда-то давно сшитой для призывников чехословацкой армии, а теперь они оптом были закуплены Эндрю в магазине армейского снаряжения. Шинели были достаточно просторными, чтобы поглотить парней вместе с автоматами, плотно прижатыми к груди или вытянутыми вдоль бока, рука на пистолетной рукоятке. Ничто в их внешнем виде не выдавало смертоносную суть: молодые сомалийцы, все по-своему привлекательные, чем справедливо они гордятся, с высокими точеными скулами, шоколадной кожей, замечательной шевелюрой курчавых волос и яркими живыми глазами, все в одежде, неотличимой от одежды их сверстников, сомалийцев и кого бы то ни было еще, разбросанных по всему миру.
– Когда братья Каафи окажутся на свободе, – заключил имам, – настанет время убивать. Никто вам не помешает, поскольку все неверные – трусы. Они могут только сбрасывать бомбы и пускать ракеты, оставаясь вдалеке. У них нет мужества вступить в схватку лицом к лицу. Они не выносят вида крови, их пугают раны, которые может нанести пуля. Но вы, мои молодые львы, закаленные в боях. Изувеченная плоть неверных, реки пролитой вами крови, свернувшейся на полу, станут вашим подношением истинной вере, откроют вам дорогу к вечной славе. Вы отомстите за Усаму!
«Кто такой Усама?» – подумал Асад.
От 19 часов 55 минут
до 20 часов 01 минуты
– Из комплекса никаких известий? – спросил полковник Обоба, купаясь в отсветах телевизионного монитора, который рассеивал темноту штабного автобуса, снова и снова показывая кадры того, как братья Каафи поднимаются по трапу, как за ними закрываются двери, как самолет выруливает на взлетно-посадочную полосу.
– Все тихо, сэр.
– Замечательно, – удовлетворенно произнес полковник.
Тут он ощутил рядом чье-то присутствие; это был мистер Ренфроу, неслышно приблизившийся к нему.
– Я уже давно не видел Джефферсона, – шепнул полковнику Ренфроу. – Я ему не доверяю. Возможно, он замыслил какое-то сумасшествие. Проверь-ка ты его.
– Скажите, где майор Джефферсон? – громко спросил полковник Обоба.
– Сэр, мы его не видели.
– Связист, немедленно дайте мне майора Джефферсона.
– Слушаюсь, сэр.
Надев наушники с микрофоном, полковник как раз успел услышать запрос по первому каналу:
– Вызываю всех, где майор Джефферсон? Майор Джефферсон, пожалуйста, немедленно отзовитесь.
Последовала зловещая тишина.
Полковник следил по монитору, как реактивный лайнер выполнил пируэт, разворачиваясь на взлетно-посадочной полосе.
– А, штаб, прошу прощения, докладывает Джефферсон.
– Майор, будьте добры, скажите, где вы находитесь? – строго спросил полковник.
– Сэр, я с командиром отряда спецназа из Мендота-Хейтс, пытаюсь уладить конфликт со спецназом из Розвилла по поводу ситуации с горячим кофе. Пустяки, я решил вас не беспокоить, но, если хотите, я сразу же вернусь в штаб, как только здесь разберусь, и обо всем вам доложу.
– Нет, нет, занимайтесь своим делом, Майк, я полностью вам доверяю, вы это прекрасно знаете. Если сможете раздобыть телевизор, посмотрите, как эти мерзавцы улетают домой. После чего приготовьтесь принимать освобожденных заложников.
– Слушаюсь, сэр, – ответил Джефферсон. – Будет исполнено.
– Ну хорошо, – сказал Крус, – ты у нас волшебница из торгового центра «Америка». Ты знакома с правилами игры, а я нет. Ты будешь у нас начальником разведки, а я лишь необстрелянный новобранец. Я найду другую дорогу.
– Этот тип помешан на компьютерных играх, потому что он в них дока. Нужно воспользоваться против него его же собственным оружием.
Рей быстро просчитал варианты.
– У тебя есть сотовый?
Девушка такого возраста, поколения, культуры, разве она может не иметь сотового телефона?
– Конечно. – Лавелва показала свою «Нокию».
– Запиши мне на руке свой номер.
Достав из кармана джинсов шариковую ручку, девушка черкнула ему на запястье последовательность цифр.
– Я возвращаюсь назад. Поднимусь сюда каким-нибудь другим путем. Еще не знаю каким, но я обязательно придумаю.
Но Лавелва поняла, что Рей уже принял решение. Путь наверх был только один. Рею придется вернуться в атриум, выходящий на парк развлечений, и с риском для жизни перебраться с балкона третьего этажа на балкон четвертого этажа. Каким-нибудь треклятым способом, которому учат в морской пехоте Соединенных Штатов.