— Вскрытия не было? — спросил Карло.
— Что? — удивился Сэм.
— Вы не проводили вскрытие трупа?
— Сынок, все было ясно и понятно.
— Ну, сэр, я учился на полицейского в Талсе, под присмотром главного инспектора-детектива по имени О'Нейл, и если бы я закрыл дело о самоубийстве без вскрытия трупа, он бы меня...
— Хендерсон, ты очень похож на всех современных детей. Вы считаете каждый проклятый смертный случай результатом преступления. Моя работа как раз и заключается в том, чтобы выступать представителем властей штата в подобных трагических случаях, и поверь мне, в тот раз не было никаких признаков, которые говорили бы о том, что вскрытие нужно провести. Я вовсе не был тогда зеленым новичком. Я служу помощником окружного прокурора с тридцать пятого года. Я уже успел насмотреться на целую жизнь нищеты и страданий, боли и смертей. Поэтому я смог принять такое решение.
— Но оно было незаконно?
— А ты упрямый сукин сын, не так ли?
— Я горжусь моей детективной работой, сэр. Я полагаю, что имею призвание к ней.
— Ладно. Ты веришь в общественный порядок?
— Конечно, верю. Больше, чем во все другое.
— А теперь послушай меня. Закон и порядок. Закон и порядок, понимаешь? Здесь все понятно и легко. Но позволь мне задать тебе еще один вопрос. Ты веришь в закон или порядок? Здесь все не так однозначно.
Карло задумался. Он очень жалел, что у него не хватает ума, чтобы сыграть на равных с этим хитрецом.
— Мне кажется, это то же самое, — проговорил он после долгой паузы.
— Возможно, по большей части. А возможно, и нет. И если тебе придется выбирать, что ты выберешь?
— Я не понимаю, как одно может мешать другому.
— Иногда приходится поступиться законом, чтобы сохранить порядок. Иногда порядок бывает важнее, в смысле, иногда становится известно нечто такое, что может повредить порядку. Это может изменить отношение людей к очень важным вещам. Они должны доверять человеку со значком. Он считается для них образцом, неким критерием моральных ценностей. Если он имеет слабости и эти слабости становятся достоянием общественности... Только Бог может знать, куда такое способно завести. Сначала сомнения, затем хаос, затем анархия. Здание не может быть крепче, чем самая хилая его опора. Поэтому иногда видишь: ты столкнулся с чем-то таким, с чем не можешь справиться. Ты спускаешь дело на тормозах, ты смягчаешь острые углы, ты делаешь то и это, поскольку идея о представителе закона как о воплощении чести и достоинства, храбрости и благопристойности намного важнее, чем личность отдельно взятого представителя закона. Ты меня понимаешь?
Конечно же, Карло его понял. Ему стало ясно, чего хотел добиться этот старый ублюдок. Он и сам встречал полицейских, которые были пьяницами, обманщиками, трусами или мошенниками. Но если делать из каждого подобного случая моральную проблему и выносить ее на обозрение, такие казусы рано или поздно приведут к тому, что над полицией начнут смеяться, а это ослабит ту структуру, на которой держится местное сообщество, а то и вся нация в целом. Поэтому полицейский или прокурор должен действовать по своему усмотрению: бывает время исполнять закон, а бывает время отвести глаза в сторону, и именно это тогда и произошло.
— Вы оказали мне большую помощь, мистер Винсент, — сказал Карло, поднимаясь со стула. — Приятно видеть, что население этого округа имеет хороших представителей закона.
— Не торопись, Хендерсон. Ты сегодня еще не все узнал. Мы с тобой сейчас пойдем в одно место. Хочешь узнать еще одну-две вещи? Если хочешь, то, видит Бог, узнаешь. Бери шляпу, и пошли.
* * *
Полицейский участок находился в том же самом здании Сити-холла, но по каким-то тайным причинам, ведомым лишь архитектору, не имел прямого доступа из холла. Таким образом, он находился как бы снаружи, и они обошли здание, свернув за угол и окунувшись в классическую провинциальную Америку. По меньшей мере полдюжины человек сказали: «Привет, мистер Сэм» и прикоснулись кончиками пальцев к тульям шляп, а Сэм называл каждого по имени и отвечал точно таким же жестом. Деревья были покрыты густой листвой и надежно защищали от жарких солнечных лучей, к тому же по тротуарам гулял прохладный ветерок.
— Остановись и посмотри вокруг, — сказал Сэм, когда они оказались на вершине лестницы, которая вела к полицейскому участку. — Что ты видишь?
— Маленький городок. Действительно маленькое местечко.
— Большинство людей как раз в таких и живет, верно?
— Да, сэр.
— Здесь все стабильно и чисто, и все здесь идет как положено, да?
— Да, сэр.
— Это и есть порядок. И защитой именно этого мы с тобой и занимаемся, не так ли?
— Верно.
— Мы защищаем хороших людей от плохих. От монстров, верно?
— Да, сэр.
— Мы защищаем порядок. Но что случается, Хендерсон, когда ты попадаешь в ситуацию, где хороший человек оказывается монстром?
Карло предпочел промолчать.
— В таком случае ты попадаешь в веселенькую историю, вот куда ты попадаешь, — продолжал Сэм. — И ты, сынок, и я, мы оба должны постараться, чтобы выбраться из дерьма. Вот что на самом деле важнее всего в нашей работе. Ты понимаешь, к чему я клоню?
— Да, сэр.
Они вошли внутрь, помахав сидевшему за столом дежурному сержанту, прошли в комнату дежурной смены и комнату, где скучали дежурные детективы — снова несколько приветственных жестов, — мимо карцера и небольшой ниши, где стоял торговый автомат с кока-колой и второй с леденцами, и дальше по тускло освещенному коридору, пока наконец не оказались перед дверью с табличкой «ВЕЩЕСТВЕННЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА».
У Сэма имелся ключ от этой двери. Войдя внутрь, он нащупал выключатель, и Карло увидел, что они оказались в складском помещении, где на полках, в коробках и без них, размещались следы старых преступлений и забытых предательств. На темных полках пылилось и несколько штук оружия, в основном дробовики, которые должны были скоро прийти в полную негодность от пыли и ржавчины. На каждой полке был обозначен год, и, как выяснилось, Сэм точно знал, что ему нужно.
Они прошли в глубь помещения, туда, где на стеллаже красовалось число «1940». Сэм указал на стоявшую на одной из верхних полок коробку с надписью «СВЭГГЕР, БОББИ ЛИ». Карло пришлось подняться на цыпочки, чтобы дотянуться до нее, но коробка оказалась неожиданно легкой — в ней хранилось всего лишь несколько конвертов из плотной коричневатой бумаги и кучка документов без всякой папки.
Карло сразу же увидел, что документы были простыми фотокопиями тех бумаг, которые он уже читал. Но его провожатый взял один из конвертов, открыл его, взглянул на содержимое и передал конверт своему молодому спутнику.
— Взгляните-ка на это, — сказал он, — и узнайте кое-что новенькое.