Джед стянул лямку комбинезона, а вместе с ней и нагрудник. Расс увидел длинный багровый шрам в форме полумесяца, напоминавший безмозглую улыбку клоуна. Шрам тянулся от соска вниз.
Глаза Джеда вспыхнули безумным блеском.
— Негры постарались. Двести тридцать стежков! Док зашивал меня, как джутовый мешок. Но им не удалось выжать из меня всю кровь. Нет, сэр. У меня крови больше, чем у свиньи, уготованной на бойню в пятницу. Никто не смог сладить со мной — ни негры, ни Мистер Эрл Суэггер-Медаленосец, черт бы его побрал!
Закончив рассказ, Джед откинулся на спинку стула и, как бы награждая себя за красноречие, по параболе сплюнул комок табачной мокроты. Плевок плюхнулся в мусор, подняв грибовидное облачко. Расс содрогнулся от отвращения и отвел взгляд. Но старик, как выяснилось, еще не исчерпан себя. Он поднял голову и продолжал:
— И насчет негров я тоже оказался прав. Я говорил: дай им поблажку — и оглянуться не успеешь, как они начнут всюду стрелять, насиловать, убивать. Разве не так? Неграм место в Африке. А привезли их сюда, и что вышло? Проклятые черномазые. Они погубили Америку.
Боб на протяжении всей тирады сидел неподвижно, настороженно, словно ждал терпеливо, когда наконец грянет гром.
— Расскажи об отце, — попросил он. — Какое у него было настроение? Что он делал? Как вел себя?
— Он слишком миндальничал с неграми. В этом была его проблема, — отвечал Джед. — У него прямо на лбу было написано, что он не равнодушен к неграм. Эта пропавшая малютка. Черт, можно было подумать, что это его собственная дочка Он был опечален. Все утро такси ходил, черт побери. Вот тогда и вмазал мне. А в честной драке я бы ему показал.
— Вряд ли, приятель, — презрительно бросил Боб. — И япошки тебе это подтвердят. Они хорошо его знали. С кем он разговаривал? Что говорил?
— В основном со стариной Лемом. И собачником Попом Двайером. Поп ему нравился, а вот псы его нет. Не знаю почему, но это так. Он старался подальше от них держаться. И ко мне то и дело придирался. Командир выискался. Как прицепился с самого начала, так и не отставал. Твоя мамашка ему не давала, что ли? Такое впечатление, будто он неделями не спускал.
Боб в ответ лишь одарил старика свирепым взглядом.
— Так вот. Он провел нас по дороге туда-обратно, а потом потащил в лес. Черт побери, это должны были делать негры, а не мы. И, как я ухе сказал, на меня все время собачился. А когда нашли проклятую девку...
Боб слушал спокойно, с замкнутым, отчужденным выражением.
— Как он узнал, что искать нужно именно там? Почему он направился туда? Помнишь?
Джед сосредоточенно наморщил лоб, собирая языком мокроту, словно это помогало рыться в глубинах памяти, и сплюнул, целясь в банку, но промахнулся. Расс отметил, что плевки старика ложатся все ближе и ближе к его ногам.
— Кажется, какая-то женщина заявила в полицию, что видела возле щита «Тексако» черномазого пацана и тот вел себя «необычно». Твой проклятый папаша любил совать нос не в свои дела. И когда услышал об исчезновении негритоски, сразу потащил нас туда.
Боб кивнул. Все сходилось: тем чернокожим юношей вполне мог быть Регги Фуллер.
Но это был не Регги Фуллер, потому что Регги Фуллер в тот вечер развозил по домам людей после тайного собрания. Но если девочку убил негр, значит, кто-то специально подставил Регги. Почему? Зачем? Какая от этого могла быть выгода?
— Он говорил что-нибудь о других расследованиях или делах? — спросил Расс. — Что еще его беспокоило?
— Усталость, — ответил Джед. — Только усталость. У него всегда был усталый вид.
— Почему? — обратился Расс к Бобу.
— У него был ненормированный рабочий день, — объяснил Боб, погруженный в воспоминания. — Он иногда работал по пятнадцать — шестнадцать часов два-три дня кряду. Работал по утрам и после обеда. На пару часов заезжал домой, чтобы поужинать или вздремнуть, а потом опять возвращался на дорогу — слушал по радио переговоры полиции, останавливал лихачей, следил, чтобы никто не хулиганил, оправлялся по вызовам и тому подобное. Работал как проклятый.
Боб замолчал. На несколько мгновений воцарилась тишина, пронизанная тоской и грустью.
— Это все, Суэггер? — поинтересовался Джед.
Боб лишь взглянул на него.
— Эго все, что ты хотел знать? Ха-ха! За двадцать-то долларов? Вопросы исчерпаны, а я еще даже не наговорился.
Джед разошелся:
— Проторчали у меня до ночи. Ха! А что узнали? Ничего! Ха! Где мои деньги, Суэггер?
Боб бросил на стол двачцатидолларовую купюру.
— Пируй, Поузи.
Они вышли в кромешную темноту. Расс с облегчением втягивал полной грудью ночной воздух.
— Не много же мы узнали, — произнес он, спус каясь с крыльца.
— Я же предупреждал, — отозвался Боб. — А ты вбил себе в голову, что между убийством несчастной Ширелл и гибелью моего отца существует какая-то связь. Оставайся, конечно, при своем мнении, но я не вижу в этом логики — прежде всего потому, что эти происшествия нельзя уложить в адекватные временные рамки.
— Ну... — протянул Расс и, помедлив с секунду, продолжал. — Попробуем рассуждать так. Во-первых, совпадение. Разве есть какая-то логика в том, что в глуши Западного Арканзаса с промежутком в несколько дней осуществляются два тщательно подготовленных заговора? В жизни так не бывает. Почему бы в таком случае не предположить, что они на самом деле каким-то образом взаимосвязаны и, по сути, являются двумя компонентами одного заговора. По-моему, это вполне разумно.
Боб промолчал.
— Теперь другое. Хотя цели у этих двух заговоров быт я равные, механизм задействован один и тот же. В обоих случаях два уровня. Первый, под который, кажется, не подкопаться, это абсолютно простое преступление: все мотивы и ключи к разгадке налицо. Джимми и Буб Паи грабят магазин, а десять часов спустя встречаются с сержантом Суэггером, который их убивает и погибает сам. Дело легкое — быстренько разобрались и закрыли. В двенадцати милях от Блу-Ай насилуют и убивают Ширелл Паркер. В ее ладони находят карман от рубашки с инициалами убийцы. Во время обыска в его доме обнаружена сама рубашка с пятнами крови жертвы. Опять завели дело и закрыли. Но в обоих случаях на уровне так называемых деталей начинают проявляться неувязки. И если ты немного отклонишься в сторону от принципа «завели дело и закрыли», то поймешь, что в каждом случае работал мозгами гениальный оператор. Использование прибора ночного видения, чтобы убить твоего отца; перенос трупа девочки с места преступления... Неужели это не ясно?
— Ты не учел один факт, дубина, — заговорил Боб — Ширелл убил негр. Мама Ширелл сказала Сэму, что ее дочь никогда не села бы в машину к белому, потому что ее так воспитали. Отсюда вопрос: если убийца — негр, то кто же в Арканзасе в 1955 году мог выделить средства на то, чтобы сфабриковать обвинение против одного негра ради другого? Смысла в этом нет никакого. Если бы ради белого, тогда еще куда ни шло. Но нет: это был негр.