— Отличная штука, — похвалил Боб. Ящик — прямоугольная труба размером 6x6 с большим круглым экраном впереди, соединяющимся с окуляром, — действительно очень напоминал телевизор.
— Да, мы не стоим на месте. Немцы испытывали свой «Вампир», прибор первого поколения, на узниках концлагерей. А мы стреляем по вышедшим из употребления тостерам.
— Можно, парень тоже попробует?
— Спасибо, обойдусь, — отказался Расс.
— Может, все-таки попробуешь, сынок? — переспросил генерал.
— Да нет, не хочется.
Генерал повернулся к Бобу.
— Не скажу, что наш термочувствительный оптический прицел — самый совершенный прибор в области электронной аппаратуры ночного видения, но мы продаем целую систему. Сбываем «Магнавокс» в комплекте с винтовкой и глушителем собственного изготовления, обеспечиваем инструкторами; у нас действует канал технических консультаций. Это не М-16.
— Да, она гораздо тяжелее.
— Это «Найт-Стоунер» СР-25 калибра триста восемь. Глушитель — JFP MAW-7. Потрясающе бесшумная, точная, смертельная штука, да? Звук выстрела возникает от того, что вместе с пулей из дула вырываются газы под высоким давлением. Давление меньше — звук тише. Мы снижаем давление путем увеличения объема газовой камеры, снижения температуры газа и замедления выхода газа за счет поглощения и турбулентности. Черт, замечательная штука!
— Это верно, — согласился Боб.
— Не то что твой старый «Ремингтон-700».
— Да уж. Не хотел бы я выйти со своей старушкой против парня с такой пушкой.
— Безнадежное дело. Ночью хозяин тот, кто умеет видеть в темноте. Представляешь, каких высот ты достиг бы с этой игрушкой во время боевых действий?
Боб поднялся. Демонстрация была окончена.
— Идемте, — пригласил генерал. — Поговорим у меня в кабинете.
Джек Прис, коренастый, с короткой шеей, как у большинства первоклассных стрелков, был мужчина симпатичный, холеный, с густой седой шевелюрой и приятными манерами. Всем своим обликом — загорелый, ровный ряд белоснежных зубов в коронках — он излучал уверенность и обаяние.
Прис повел гостей через мастерские, где комплектовались наборы, состоявшие из винтовки «Найт-Стоунер», прибора ночного видения и глушителя. Здесь производилась сборка и пристрелка оружия, затем его в разобранном виде упаковывали в пластмассовые чемоданчики и рассылали, за высокую плату в такие элитные стрелковые части свободного мира, как «Дельта», различные подразделения особого назначения, группа №6 в составе «Морских котиков», батальон рейнджеров, группа по освобождению заложников в составе ФБР, полицейские подразделения спецназа.
— У этой винтовки «Найт» огромные преимущества даже перед М-21. При стрельбе из полуавтоматического оружия угол прицеливания можно выверить с точностью до минуты, а со второго и третьего выстрела стрелок, не меняя положения, попадает в одну и ту же точку; точность такая же, как при стрельбе из оружия с затвором. Боб, эпоха затворного оружия миновала. К концу нынешнего десятилетия все элитарные снайперские части мира уже перейдут на полуавтоматическое оружие.
— Но я свое пока выбрасывать не буду, — сказал Боб.
Генерал расхохотался.
Они вошли в кабинет Приса, представлявший собой небольшую комнату, обшитую деревянными панелями. Одну стену украшали награды, завоеванные в различных чемпионатах по стрельбе из винтовки, а также фотографии, на которых были запечатлены мужчины, стоявшие и сидевшие на корточках вокруг спортивных трофеев; в руках у каждого красивая снайперская винтовка. Боб заскользил взглядом по медным табличкам, знакомясь с историей стрелкового спорта: Межзональный чемпионат сухопутных войск США, 1977 г.; Панамериканские игры, Чемпионат по стрельбе из положения стоя, 1979 г.; Чемпионат Национальной стрелковой ассоциации; Алабамский чемпионат по стрельбе из положения сидя, 1978г. и т. д. и т. п.
— Уимблдонского кубка здесь нет, — сказал генерал. — Мой самый удачный год. 1971-й. Но тогда победил ты.
— Сэр, если б я знал, что в вашей коллекции наград осталось пустое место, непременно смазал бы разок-другой!
Генерал рассмеялся.
— Это все, конечно, ерунда, но на посетителей производит впечатление. Ладно. Так что у вас, господа? — Прис прикурил сигару и откинулся на спинку кресла, устраиваясь поудобнее.
— Сэр, — начал Расс, — мы с Бобом Ли Суэггером пишем о нем книгу по заказу «Президио Пресс» из Сан-Франциско и хотели бы осветить тему более широко, в частности, затронуть американские снайперские программы во Вьетнаме и их влияние на ход войны. О программе сухопутных войск данных немного, а армейские снайперы, насколько я понимаю, действовали гораздо успешнее морских пехотинцев.
— С квалификацией специалистов это никак не связано, — проговорил генерал, сглаживая неловкость с чисто чиновничьей дипломатичностью. — Во всех американских военных службах на уровне старшего сержантского состава задействованы исключительно талантливые и преданные своему делу люди. В морской пехоте стрелковой подготовке всегда отводилось центральное место, и это абсолютно верно, как уже не раз доказывала история. Задача сухопутных войск — разрабатывать и осваивать новейшие вооружения для ведения наземных боевых действий. Этим занимался я. Вот почему было принято решение о создании учебного центра «Тигровая кошка». На заре пятидесятых мы начали разрабатывать технические средства, которые позволили бы американскому снайперу стать хозяином ночи.
— «Снайперской М-3», — напомнил Боб.
— Нелепая железяка, — заметил генерал, выдыхая облако дыма. — Громоздкая, неуклюжая, нескладная и, к нашему великому огорчению, отчетливее показывала растительность, а не засевшего в ней врага. Да к тому же тяжеленная, ее можно было установить лишь на легкую винтовку, например, на карабин. Но... начало было положено.
— Это верно, — вставил Боб. — Имей мы вашу технику во Вьетнаме, они б у нас попрыгали, это уж точно.
Генерал его не слушал.
— Знаешь, в чем разница между снайперскими доктринами морской пехоты и сухопутных войск? Я выскажусь откровенно, не возражаешь? Мне нравится боевой дух морской пехоты, но наши результаты гораздо выше. Знаешь, почему?
Расс внутренне сжался, понимая, что Боб меньше всего желал бы слушать рассуждения на эту тему ухмыляющегося самодовольного солдафона.
— Нет, сэр, — спокойно произнес Боб.
— Морским пехотинцам не по нутру сама идея модернизации техники. По сути своей они романтики. В них глубоко укоренилась вера в героизм отдельной личности. Они отказываются вступать в современную эпоху. Ваши снайперы мыслят, как летчики в Первую мировую или ковбои: уходят каждый сам по себе на бой и убирают врагов по очереди, одного за другим. Для нас же главное — командный дух, усовершенствованная техника и результат. Наши результаты были гораздо выше. Мы смотрим в корень: суть в том, чтобы убить врага, а не победить в поединке. Поэтому наши снайперы работали в команде и оставляли после себя только «подботинки», как их называли. Убитого вьетконговца не сразу записывали в актив снайпера, а только на следующее утро, когда снайпер сам наступал ногой ему на грудь. Потому мы и прозвали их «подботинками».