– Отставить, – распорядился его высокопоставленный собеседник. – Принято решение…
В трубке как-то странно зашуршало; Шинкарев поморщился – он не расслышал концовку фразы.
– Товарищ полковник… извините, не расслышал!
– Я говорю, прекратить допрос! Определите задержанного пока в ваш ИВС! Утром к вам подъедут двое наших сотрудников! Они вас проинструктируют насчет дальнейшего. Теперь вам понятно, что нужно делать?
– Э-э-э… так точно, понял.
– Добро, Шинкарев, конец связи.
5-е января,
первая половина дня.
Частный кабинет, в который решила наведаться Лола, – предварительно прозвонив на забитый когда-то в память мобилы номер и застолбив для себя время на одиннадцать утра – находится в двух кварталах от станции метро «Новогиреево». И, соответственно, всего в каких десяти минутах езды от Реутово, где молодая неженатая пара последние несколько недель проживала в съемной двухкомнатной с холлом квартире.
Лола въехала во двор кирпичной многоэтажки. Ей не было нужды сверяться с адресом на визитке, потому что в одно время она довольно регулярно посещала расположенное по данному адресу частное заведение. Припарковала «муссо» на остававшемся свободным пятачке неподалеку от крыльца с мраморными ступенями. Выбралась из джипа, не забыв прихватить сумочку. Одета она в короткую дубленку кофейного цвета, черные бриджи и высокие, выше колена, сапоги на среднем каблуке. Голова повязана косынкой, на переносице темные очки, губы, собранные в тонкую линию, едва тронуты помадой – она, надо сказать, в последнее время вообще уделяла своей внешности минимум внимания.
Поднялась по ступеням. Над дверью, укрепленная на кронштейне, следящая телекамера. Справа, на стене, вывеска:
ЧАСТНЫЙ КАБИНЕТ
ВСЕ МЕДИЦИНСКИЕ УСЛУГИ
Лола, взявшись за дверную ручку, криво усмехнулась. Во-первых, здесь размещается не один, а несколько «частных кабинетов». А во-вторых, на вывеске явно недостает нескольких слов, а именно:
«СРОЧНО, АНОНИМНО, ДОРОГО»…
Осмотр в кабинете гинеколога занял около тридцати минут.
– Можете одеваться, Алла.
Врач, невысокий, плотный мужчина лет пятидесяти, стащил перчатки, бросил их в корзину для мусора и направился к умывальнику, ополоснуть руки. «Давно меня не называли по имени, – подумала Лола, натягивая трусики-стринги. – Алла… Лола… дура безмозглая! Ну вот, мать… Такой вот залет. Сплошные неприятности… А этот… этот… заморочил голову, напаскудничал и свалил куда-то! Козел… как и все мужики!»
Врач вытер руки бумажным полотенцем, прошел к столу, уселся в кресло. Дождавшись, когда пациентка выйдет из-за ширмы, он жестом пригласил ее присесть в другое кресло, приставленное к торцу стола.
– Сколько, Борис Евсеевич? – спросила Лола.
– Шесть-семь недель, – поняв, о чем она спрашивает, сказал тот. – Я бы посоветовал вам пройти углубленный медицинский осмотр. Могу дать адрес одной из специализированных клиник, у меня там хороший знакомый отделение гинекологии возглавляет…
Он открыл верхний ящик стола, достал визитку и передал ее клиентке.
– Гм. – Лола тяжело вздохнула. – Ну… я так и думала… что вот этим все может и кончиться, – некоторое время она задумчиво вертела в пальцах глянцевый квадратик бумаги, затем открыла сумочку и положила его вовнутрь. – Спасибо, Борис Евсеевич. Я знала, что могу на вас положиться.
Врач какое-то время внимательно смотрел ей в лицо. С того момента, как он видел ее в последний раз, она сильно изменилась. Как будто даже стала старше, и не на один год, а на целую жизнь. Заострившиеся скулы, тени под глазами, бледное, какое-то несвежее лицо, покусанные губы; волосы выкрашены в радикальный кислотно-фиолетовый цвет, из-за чего она стала смахивать на вампиршу из голливудского «ужастика». Причем на вампиршу, которая мучительно страдает и из-за «ломки», и еще от того, что нужда заставила ее покинуть свой темный угол и отправиться в мир обычных людей посреди бела дня…
Борис Евсеевич кое-что знал об этой девушке; возможно, знал о ней даже больше, чем того требовала его частная практика.
Он был в курсе, что она три или четыре года работала на подиуме, преимущественно в Москве, числясь в штате агентства «Красные звезды». Но в число «топовых» моделей не пробилась: лишь к девятнадцати годам сумела вырваться из своего провинциального Саратова, где она параллельно училась в хореографическом училище и участвовала в провинциальных фэшн-показах. Слишком поздно для избранного ею ремесла она перебралась в Москву. Пока обзаводилась нужными связями, пока разбиралась в специфике московской – в целом – и модельной – в частности – жизни, в спину уже дышали юные конкурентки, еще более целеустремленные и беспринципные, чем она сама. И не то что дышали, или ворчали за спиной, не то, чтобы строили мелкие козни, а норовили столкнуть с «языка», и сделать это так, чтоб человек уже не поднялся, а еще лучше – насмерть.
Едва не с первого дня эта Алла, как и многие другие красивые девушки, пыталась найти себе постоянного «спонсора». Особой активностью, на грани агрессии, выделяются в этом плане именно «провинциалки», которым, как говорится, нечего терять, но зато обрести можно все и сразу. Но, то ли в силу сложного характера, то ли из-за фатального невезения, найти себе надежного и щедрого «папика» – не говоря уже о том, чтобы выйти замуж за состоятельного человека – у нее никак не получалось…
Как и многие другие девушки ее склада, она совмещала свою не слишком успешно складывающуюся карьеру модели с работой в фирме, специализирующейся на предоставлении так называемых «эскортных» услуг. В одно время Алла котировалась по разряду «пятисотдолларовых». То есть, за час, проведенный в обществе модельной девушки, состоятельный гражданин, нуждающийся в компании и в, скажем так, дружеском общении с красивой представительницей другого пола, обязан выложить пять сотен «зеленых». При том, что услуги и н т и м н о г о характера оплачиваются – по взаимной договоренности – клиентом дополнительно, сверх существующего, установленного эскортной фирмой, почасового тарифа.
Раз в месяц, а иногда и чаще, «эскортницы» проходят медосмотр. Не в последнюю очередь потому, что некоторые особо взыскательные клиенты требуют секса без использования предохранительных средств. Соответственно, выплачивая за данную услугу дополнительный гонорар. Борис Евсеевич тоже не гнушался подработка, девушки-эскортницы были его постоянной клиентурой. Алла уже года три, а то и поболее, ежемесячно являлась к нему на осмотр. Но в конце минувшего лета у нее случился «трабл»: сначала кто-то из клиентов заразил ее гонореей, а спустя день или два уже она – а работа у нее тогда была, как на конвейере – «наградила» венерическим заболеванием важного гражданина, чиновника одной из столичных управ. Тот, соответственно, заразил жену, благодаря связям с которой и взлетел на свое высокое хлебное место…