Но самое, пожалуй, загадочное в этой всплывшей наружу истории – название «подпольной» организации.
Тем, кто его придумал, – креаторам – нельзя отказать в предприимчивости и даже в склонности к своеобразному черному юмору. В умах мало-мальски грамотных людей это название – K.O.M.I.T.E.T. – способно вызвать ассоциации как с одной из левацких организаций, в названии которой фигурирует сходная аббревиатура [6] , так и с ведомством, поменявшим в конце прошлого века свое название, но сохранившим профиль деятельности и адрес штаб-квартиры – она по-прежнему находится на Лубянке.
Лола, предварительно прозвонив «соратнице», отправилась в Северное Тушино на следующий день после визита к ней одной из «масок».
После целого ряда обрушившихся на нее событий, она задумалась о будущем. Нет, она не собиралась отказываться от того плана, который исподволь вызрел в ее голове. Напротив. После всех сделанных ею открытий, после того, как многое для нее прояснилось, она была полна решимости осуществить свой замысел – в этом своем желании она была тверда и непоколебима.
Но она нуждалась в помощи.
Лола прекрасно понимала, какому риску она сейчас себя подвергает.
Найти крутых парней, готовых просверлить дырки в организмах одного или парочки других крутых товарищей, – не бесплатно, не из идейных соображений, а за определенный гонорар – это еще полдела. Но ведь нужно как-то навести «торпеды» на цель, а с этим не все так просто. Конечно, можно было бы поселить Дона и его напарника у себя на квартире в Реутово и ожидать, что «маски» решатся нанести «комиссарше» еще один визит. Но это самый тупой из всех возможных вариантов. Во-первых, не факт, что «маски» решатся еще раз наведаться в ее адрес. Ну или придет, к примеру, кто-нибудь один, так, как это было вчера. А во-вторых, хотя «Дон» и входит в ряды «соратников», все же людям, готовым оказать услуги киллера, доверяться целиком и полностью нельзя – слишком это опасно.
После того, как куда-то запропастился Жан, она могла – из числа ее знакомых – рассчитывать на помощь разве что Тони. Он парень хотя и молодой, но башковитый. Макс как-то ей говорил, что Тони едва ли не единственный стоящий, способный человек во всей их рыхлой организации, что на него можно положиться. Рисковый, отчаянный, но и хладнокровный парень. Ей нужен помощник. Поэтому-то она и разыскивала Антона Кривицкого, взявшего свой псевдоним в честь видного итальянского анархиста, утверждавшего, что для насилия не нужно искать моральных оправданий…
Лола припарковала «муссо» с торца нужного ей дома. Когда вышла из салона, захватив сумочку, увидела, что навстречу идет молодая женщина в серовато-рыжей шубке, с повязанной платком головой. Она не без труда узнала в ней «соратницу», с которой раза два или три пересекалась на каких-то мероприятиях, которые организовывал Макс либо лидеры таких же карликовых партий и организаций, оппонирующих властям.
– Тереза? Здравствуй, дорогая… Извини, вчера так и не добралась до тебя. Возникло срочное дело, пришлось отправляться в другой адрес.
– Здравствуйте, Лола, – Тереза сняла перчатку и протянула «комиссарше» руку. – Это вы меня извините…
– С каких это пор мы стали на «вы»? Брось… вот еще… мы ведь – друзья, соратники, близкие люди. И за что это я тебя должна «извинить»?
– Ну… понимаете… Понимаешь, у меня человек… мужчина…
– А, ну тогда понятно, – Лола усмехнулась. – Ничего, мы на улице переговорим… А можем в машину ко мне сесть.
– Нет, это не то, что ты подумала… – Тереза замялась. – Я про мужчину говорю… Ну, он как бы не совсем мужчина. То есть, мужского пола… но…
– Можешь не объяснять, дорогая. Каждый имеет право на личную жизнь… если, конечно, это не в ущерб нашему общему делу. Кстати. У меня к тебе, Тереза, именно что – дело. Думаю, ты сможешь мне помочь. Я тут прочла твою «эсэмэску»… Короче, я разыскиваю Тони.
Они прогуливались неподалеку от пятиэтажки, в которой Тереза снимает однокомнатную квартиру. Лола подробно расспросила соратницу касательно акции в барвихинском «Дрим Хаусе». А также заставила ее рассказать о том, что случилось после их задержания, когда их двоих забрал милицейский наряд и отвез в УВД подмосковного города Одинцово.
– От же с-суки! – процедила она, когда Тереза закончила свой рассказ. – Это я про ментов… Беспредельщики. А с другой стороны, знаешь… тебя выпустили – а это самое главное.
– Я сама удивилась, – призналась соратница. – Думала, что огребу «административное»… Но обошлось даже без штрафа.
– А Тони, ты говоришь – сбежал от них?
– Да. Я своими ушами слышала, как двое милицейских обсуждали это между собой. Его повезли в больницу…
– Он что, был сильно избит?
– Нет… в том-то и дело. Симулировал, скорее… я так думаю… Пойдем на эту дорожку… тут почище будет. – Они свернули на очищенный от снега тротуар и спустя несколько секунд Тереза продолжила. – Ну как тебе сказать… Конечно, ему досталось… но не сильно. Губу разбили… ссадина на подбородке… небольшая гематома под правым глазом… Это то, что я видела на тот момент, когда нас развели – мы ведь сидели в разных камерах.
– Может, его ночью били? Или – утром?
– Все может быть, Лола. Но утром я видела – через прутья «зверинца» – как их выводили из соседней камеры. Он не выглядел сильно избитым…
– Кого – их? Ты это о ком?
– Ну… моего… – Тереза поперхнулась, поскольку совершенно неожиданно сказала про своего нынешнего постояльца – «мой». – Я хотела сказать… Макса. Вот его-то, Лола, менты серьезно помяли… Хотя мне самой до конца не ясно, что там с ним, в Одинцово, произошло… Ну так вот. Их, значит, двоих, этого Макса и Тони, посадили в милицейский транспорт и повезли в больницу…
– Постой! – Лола резко остановилась и цепко схватила соратницу за руку. – Как, как ты сказала? Какое имя ты только что назвала?
Тереза, увидев, как переменилось лицо у «комиссарши», сама вдруг занервничала…
– Лола… что случилось? Тебе что, нехорошо?
Та еще крепче сжала ее руку.
– Ты сказала – Макс? Или мне послышалось?
– Ну да… Макс… так и сказала. Он сам мне назвал это имя. Мы с ним в одной камере сидели! Я потом его встретила возле одинцовской больницы…
– Какого числа, говоришь, это было?
– Четвертого.