Они не успели переброситься даже парой фраз, как открылась металлическая дверь. Из спецчасти в коридор вывели «королевского стрелка».
На запястьях наркополицейского по-прежнему красовались наручники. Сотрудник ФСИН – в форме, с кобурой на поясе – придерживал подследственного, которого приказано было этапировать в Москву, под локоть. На плече у Костина висела темно-синяя дорожная сумка с вещами.
«Стрелок», увидев Михеева, вдруг остановился – в шаге от важняка.
– Гражданин начальник? – на бледном, с запавшими скулами лице Костина появилась кривая усмешка. – Очень кстати… Успею попрощаться.
Сотрудник ФСИН, не повышая голоса, скомандовал:
– Проходим! Двигай прямо! И без разговоров!
– Хочу признательное сделать!
Все случилось в доли секунды.
– Вот тебе мое признание, сука!
Костин шагнул к важняку и, «кивнув головой», ударил того в лицо…
Спустя пару минут после ухода Михеева в кабинете, где происходил допрос задержанного ночью в отеле «Калининград» литовского гражданина, зазвонил телефон внутренней связи. Старший следователь Шаврей, чуть побледнев, снял трубку и выслушал, что ему было сказано.
– Хорошо, – сказал он звонившему. – Я понял… Прекращаем допрос.
Положив трубку, следователь нажал кнопку вызова.
– Отведите этого гражданина в спецчасть! – сказал Шаврей прапорщику внутренней службы. – За ним уже приехали…
Когда вертухай вывел «литовца» из следственного кабинета, Шаврей перекрестился.
Ему крайне не хотелось влезать в эти игрища.
Санкцию на перевод Нестерова из СИЗО № 1 в другое место с подачи прокурора города уже подписал судья Балтийского райсуда.
Вот так-то: что-то где-то решили в начальственных кабинетах, не ставя в известность непосредственных исполнителей вроде Михеева или Шаврея…
Скорее всего, это Котов, находящийся под прессом из-за истории со своим сынком-извращенцем, стал действовать по принципу: «и нашим, и вашим».
А может, в движение пришли такие силы, против которых ни областные прокуроры, ни заместители главы Следственного комитета, ни генералы и сенаторы не могут ничего поделать.
Как бы то ни было, но с ФСБ шутки плохи – а за Нестеровым приехали именно люди из конторы.
Важняк схватился за голову, покачнулся, стал медленно оседать, судорожно хватаясь рукой за стену. Из разбитого носа хлынула кровь!..
Двое прибывших из Москвы сотрудников ФСИН жестко прихватили Костина. И потащили по коридору в сторону выхода, через который можно попасть во внутренний двор изолятора.
– Напрасно! – с досадой сказал один из них. – Больше никаких фокусов, Костин!
Они подвели наркополицейского к крытому фургону – микроавтобусу марки «Фольксваген», на бортах которого не было никаких надписей.
– Стоять! – скомандовал один из конвойных. – Лицом к машине!
Костин выполнил команду. Хотя и был несколько удивлен – почему его не поместили сразу в «автозак»? Что это еще они придумали?
Стас Нестеров пробыл в спецчасти изолятора не более пяти минут.
За ним приехали трое мужчин в штатском. Один из них показал служебное удостоверение: майор госбезопасности Белов, Управление ФСБ по городу и области. Он спросил уже в присутствии Стаса у местного начальника режима, «почему на господина Нестерова надели наручники». Тот ответил, что данного гражданина привезли в СИЗО менее часа назад. И что этот вопрос надо переадресовать сотрудникам оперативно-следственной группы, которые производили допрос в одном из помещений изолятора.
Браслеты, кстати, даже после этого обмена репликами не сняли.
Стасу возвратили его вещи: дорожную сумку со всем содержимым, сигареты, зажигалку и портмоне. Не вернули лишь сотовый телефон Nokia 8800 Sirocco Dark. Трубку и подзарядку к ней, помещенные в пластиковый пакет, майор Белов положил в карман пиджака.
Нестеров отказался ставить подпись под бумагой, в которой были перечислены изъятые у него ранее вещи. Сотрудник спецчасти попытался было что-то сказать на ушко старшему из прибывших в СИЗО гэбистов. Но тот отрицательно покачал головой, добавив вслух:
– Это ваши проблемы. А нам пора ехать.
Стаса вывели во внутренний двор, часть которого использовалась как паркинг для служебного транспорта, а также автомашин некоторых сотрудников.
– Нестеров, слушайте внимательно! – вполголоса произнес Белов. – Сейчас мы проведем вас мимо фургона… Мы как раз к нему приближаемся.
Они действительно уже подходили к темно-серому фургону, возле которого стояли трое мужчин: двое в форме ФСИН и один – лицом к фургону – в штатском.
– Тот, что в наручниках! Посмотрите на него внимательно! Ничего не надо говорить! Просто посмотрите и запомните это лицо!
Похожие слова и в эту же секунду произнес один из двух конвойных:
– Костин, сейчас мимо фургона проведут одного гражданина! Посмотрите на него внимательно! Может, вы где-то его уже видели?! Говорить ничего не нужно! А теперь кр-ру-гом!
Стас понятия не имел, в какие игры играют эти люди.
Он-то уж точно не собирается им подыгрывать.
Но почему бы и не посмотреть на этого парня, раз уж остановились?
Тот как раз повернулся лицом к ним. И, что не менее интересно, уставился на Нестерова.
Их глаза на несколько секунд встретились.
Стас подумал про себя, что он определенно уже видел где-то этого человека. И он заметил – по глазам, под которыми залегли глубокие тени, что тот тоже его узнал.
Они стояли так, приглядываясь друг к другу, наверное, секунд десять. Один из сотрудников ФСИН открыл боковую дверь фургона. Костин и сам не заметил, как оказался уже внутри этого вполне комфортного «автозака».
Нестерова подвели к другому транспорту: это был «мерсовский» микроавтобус с тонированными стеклами.
«Ну все… Полный абзац! – подумалось Стасу. – Лубянские по мелочам не суетятся. Похоже, что собираются шить шпионаж со всеми вытекающими последствиями».
Фургон марки «Фольксваген», выехавший из ворот СИЗО № 1 менее часа назад, притормозил на обочине шоссе, ответвляющегося от зеленоградской трассы. В иных условиях подобные действия сотрудников ФСИН, этапирующих подследственного из точки А в точку Б, транзитом через аэропорт, могли бы повлечь за собой жесткие дисциплинарные меры. Вплоть до увольнения или даже привлечения к уголовной ответственности…
Дорога, на которой они остановились, вела прямиком к гражданскому аэропорту Храброво.
Вскоре к фургону подъехал джип. С заднего сиденья «Лендровера», имеющего местные дорожные номера, выбрался рослый мужчина лет тридцати пяти, в джинсах и тонком свитере.