К крепкому кирпичному особняку, недавно лишь возведенному в одном из подмосковных городов, подкатили два джипа.
Один из них проехал через распахнутые настежь ворота. Времени было около одиннадцати вечера, но свет в окнах нововозведенного молельного дома местной исламской общины не горел – такова общая договоренность.
Из джипа вышли двое рослых крепких мужчин, чьи лица в темноте было сложно разглядеть.
Один из них держал перед собой, в двух руках, некий предмет, для которого недавно сшили специальный чехол из зеленого бархата.
Кто-то невидимый в темноте открыл дверь молельного дома – мужчины прошли внутрь.
В помещении угадывалось чье-то присутствие.
– Ас-салям алейкум ва рахматуллахи ва баракатуху! – поприветствовал ожидающего их здесь человека Мокрушин. – Мы доставили тот предмет, о котором вам должен был сказать один наш общий знакомый.
– Ва алейкум ас-салям ва рахматуллахи ва баракатуху! – прозвучало приветствие из уст главного имама-хатыба Московской Соборной мечети, приехавшего инкогнито на эту встречу. – Благодарю вас, господа… товарищи… Да продлит ваши дни Всевышний! Могу я посмотреть?
Мокрушин передал имаму посох, не доставая его из чехла. Священнослужитель, извинившись, на некоторое время вышел в другое помещение.
Когда он вернулся, в его голосе появились какие-то новые, необычные нотки.
– Хвала Аллаху, Господу миров, Милостивому, Милосердному! И неисповедимы пути Всевышнего!.. Предмет, который вы только что передали мне, – одна из священных реликвий для всего мусульманского мира! Он также известен издревле как… Посох Джабраила… Одного из четырех высших ангелов… да пребудет с ним Всевышний! Святыня хранилась многие столетия в одном из багдадских храмов. Но после известных событий, когда в Багдад пришли чужеземцы, реликвия пропала…
– Этот посох был найден недавно на Кавказе, – сказал Мокрушин. – Мы не можем сообщить вам, глубокоуважаемый, как он оказался здесь… И еще мы вынуждены просить не сообщать никому о тех обстоятельствах, при которых этот почтенный предмет был возвращен в вашем лице верующим!
– Благодарю вас от всего сердца, от имени миллионов правоверных! – Имам в темноте пожал Мокрушину руку. – И да продлит всемилостивый Господь ваши года, да ниспошлет вам Всевышний удачу и всяческие блага!..
Мокрушин всю дорогу обратно – они ехали в Москву – улыбался.
Может показаться странным, но когда он передал московскому имаму посох, то одновременно с этим актом и сам освободился от какого-то тяжеленного груза, который давил ему на плечи все последние дни, недели и месяцы, начиная с памятных ему августовских событий.
Он сейчас ощущал такую легкость, такую приподнятость, что хотелось петь… Хотелось прыгать, как мальчишке, и орать во весь голос!
Но он не стал этого делать, дабы не пугать и без того натерпевшегося за этих два долгих месяца «прикрепленного» – за рулем джипа был именно Антон.
Затрезвонил мобильник. Рейндж посмотрел на экранчик – Виктория!
– Здравствуй, Влад, – донесся из трубки воркующий голос «докторши». – Ты уже освободился?
– Да… вот только что!
– Приезжай немедленно ко мне! Тут такое! Я просто глазам не верю.
– Что? – встревоженно переспросил Мокрушин. – Случилось чего-нибуль?
– Случилось! Твой подарок! Представь себе: приезжаю из офиса, смотрю – подаренный тобой кактус расцвел! Вот чудо так чудо…
– Скоро буду, – усмехнувшись, заверил ее Рейндж. – Я уже назвал Антону твой адрес… Не клади трубку, еще хочу важное сказать! Знаешь… Если есть на свете чудеса, дорогая Виктория, то главное из них – это ты.