Помню, эта история довольно долго наводила меня на размышление о нашем времени поголовного клонирования мыслей, визуальных образов, чувств, наконец, бесконечной череды рекламных щитов и тысячи раз повторяемых клипов… Как-то она символически вписывалась в нашу действительность и подтверждала ее…
В группы по изучению иврита тоже набирается всяко-разного люда. Практически, с улицы. Правда, непременным условием является мандат на восхождение… Одна дама ходит на занятия в домашнем халате, в тапочках на босу ногу.
Другой — директор вечерней школы, член клуба Фиры Будкиной. У него все в порядке, кроме ноги, которой ниже колена не хватает. Завсегдатай на наших тусовках, большой и заочный патриот Израиля, он, вот уже несколько лет, собирается взойти в самое ближайшее время… Фигурирует у нас во всех отчетах… Все надеялся добыть медицинскую справку для курсов вождения… Явился вчера с опрокинутым лицом — не то чтобы задумчивым, а потрясенным.
— Куда я еду… — сказал он медленно, — куда я еду из страны, где за 25 долларов мне сейчас дали справку, что у меня две ноги и все в полном порядке?..
…Вообще, новое веяние: одинокие сумасшедшие рвутся в Израиль. Вот история полуслепой и абсолютно сумасшедшей Аси Перельмутер. Она продала свою однокомнатную квартиру на метро «Улица 1905 года» за тридцать тысяч долларов и сошла с ума. Ей показалось, что она миллионер. Свой старый рояль послала в Израиль самым дорогим рейсом компании «Люфтганза». Он остался стоять в аэропорту Бен-Гурион, и стоимость каждого дня хранения его — 100 долларов… Попав в Иерусалим, Ася, презрев все советы чиновниц, сняла номер в самом дорогом отеле и стала жить. Ездит она только на такси, расплачиваясь таким образом: дает пачку долларов водителю и говорит — я плохо вижу, отсчитайте, сколько нужно.
Через три недели администрация гостиницы запаниковала, потому что, окончательно сойдя с ума, высокородная старуха, профессор со швейцарским образованием, перестала мыться и стричь ногти на ногах и руках. Так что сейчас Яша мечется, дозванивается до соответствующих ведомств и организаций там, в Израиле, — устраивает ее судьбу — из Москвы… Зато Израиль приобрел новую гражданку.
Одинокие старики приходят к нам в отдел инструктажа, заполняют анкеты и объясняют, что мечтают умереть в Израиле. Хорошенькое, выгодное приобретение для Страны воюющей, тем более, что, приехав, они не торопятся исполнить мечту, а сначала вставляют за счет государства зубы, снимают катаракты на обоих глазах, вырезают грыжи и проходят операцию на открытом сердце. После чего еще лет тридцать получают пенсию. В это время их детишки трудятся — или не трудятся, — на процветание Канады или получают пособия в Дойчланд-юбер-аллес, ненавидя при этом ни в чем не повинных немцев.
Мы отфутболиваем стариков в Посольство. Там уж консулы вертятся, как караси на сковородках, чтобы выдавать таким визы, мягко говоря, не торопясь, постепенно… особенно, если у человека проблемы с психикой.
И вот группа сумасшедших, которые в течение полугода не могли получить визы в Израиль, объединились и подали иск в БАГАЦ — Высший Суд Справедливости Израиля. Догадались ведь! И — дотянулись. Интересно, какой ушлый адвокат научил их эдакому финту…
БАГАЦ, совесть нации, гроза всех министерств и ведомств, высокопоставленных чиновников, министров, президентов, и прочая и прочая, — иск их признал справедливым.
Я горжусь и любуюсь всеми этими людьми:
…и сумасшедшими стариками, которые уверены, что государство, коему они не посвятили ни дня своей жизни, ни часа работы, ни кровиночки судьбы, обязано в старости кормить их с ложки, менять подгузники и хоронить на своих кладбищах под сенью пальм и эвкалиптов;
…я горжусь и крючкотворами из Высшего Суда Справедливости, которые, вопреки всей справедливости, вынесли по иску горстки старых наглецов положительное решение.
Я горжусь и любуюсь ими, ибо за неслыханной наглостью одних и неслыханным простофильством других проступает мощь библейской морали моего народа, согласно которой старые пердуны имеют право взойти в Святую землю, а Израиль обязан их принять!
Точка.»
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…5 сентября заканчивался срок действия моей российской визы. Об этом я узнала случайно, дней за пять до срока, от нечего делать листая паспорт на очередной перекличке синдиков. Испугавшись, побежала в административный отдел, чтобы мне срочно делали новую визу. Гоша Рогов сказал — ничего не попишешь, ты должна лететь в Израиль.
Я возопила, что никак, никак не могу! Что у меня выставка, конференция, презентация, концерт, демонстрация, торжественное празднование, заседание комиссии, выпуск газеты, гранки, и замбура, замбура, замбура !!!
Тогда Рогов развел руками и послал меня к Гурвицу.
Петюня нахохлился, скосил на сторону свой вороний нос, прикрыл глаза и мрачно сказал:
— Ладно. Разберемся. Я поговорю с Роговым. Послушайте лучше анекдот.
И я покинула его кабинет под аккомпанемент очередного скабрезного анекдота, по своему обыкновению полагая, что вопрос решится как-то сам собой. Например, что визу мне продлят месяца на два, а потом, ближе к декабрю, я съезжу в отпуск домой и явлюсь назад с новенькой визой.
Буквально за день до полета в Одессу мне на стол положили паспорт с вложенной в него визой и какой-то бумажкой. Рогов сказал небрежно:
— Ты там посмотри и зазубри, тебе написали — какая версия.
— Что значит — версия? — спросила я недоуменно. Впрочем, в этот день происходило очередное мероприятие нашего департамента в музее Цветаевой, и я умчалась, бросив все эти бумаги в сумку.
Назавтра утром, в семь часов, Слава должен был заехать за мной и увезти в аэропорт.
Вернувшись после тусовки домой в одиннадцать, я быстро собрала дорожную сумку, поставила будильник на пять тридцать утра и, понимая, что спать осталось совсем немного, а завтра лететь и выступать, легла, и сразу отключилась.
Через час меня словно подбросило. Во сне я вспомнила, что должна что-то там «зазубрить». Я поднялась, включила свет, достала паспорт. В записке, вложенной в паспорт, было написано чужим почерком:
«Для Д.: Пусть выучит версию: она „выехала“ из Москвы 25 августа. „Въехала“ — 7 сентября. Визу должна была получать в Карловых Варах, но не смогла. Получал наш сотрудник по доверенности и привез в Израиль. А уже из Израиля Д. „въехала“ в Россию. Визу заказывали в Карловых Варах, — потому что там дешевле».
На отдельном сдвоенном листочке визы, на моей постной физиономии стояла печать российского консульства в Карловых Варах.
Свет настольной лампы померк в моих бессонных очах. Все смешалось в доме Облонских. В совершенно пустом, надо сказать, доме, ибо своих я уже неделю как отправила в Израиль на осенние праздники.