— Весело безумно, — ответила она. — Масса ощущений, особенно, когда на тебя натягивают смирительную рубашку и привязывают к кровати, а ты лежишь и орешь до изменожения. Если ты хотя бы однажды не испытал этого на собственной шкуре, то считай, что жизнь прожита зря!
— К тебе здесь хорошо относятся?
— Наверное. Слушай, Рик, а ты, случайно, не захватил сюда с собой хотя бы маленькой фляжки всего с одним глотком выпивки?
— Если ты бросишь пить, то у тебя появится отличный шанс вернуться к работе и нормальной жизни.
— Может быть. — Она передернула плечами. — Я, наверное, просто тварь неблагодарная. Ты что, действительно, собираешься сам платить за все это?
— Это не имеет значения, — сказал я.
— А пока я валяюсь здесь и бросаю пить, роль, которую играла Айрис Меривейл, отдадут кому-нибудь другому, — грустно вздохнула она.
— Этот фильм уже никому и никогда не удастся закончить, — сказал я. Уж можешь мне поверить.
— Что ж, это ещё куда ни шло, — ответила она. — Значит, оставаясь здесь, я ничего не теряю. А ты выяснил, кто убил того мужика? Ну, которого я приняла за Лессинджера? Как там его звали?
— Роулинс, — сказал я. — Майк Роулинс.
— Точно. — Она кивнула. — Так удалось что-нибудь узнать?
— Помнишь тот звонок, когда он был в туалете, и к телефону подходила ты? — спросил я. — Звонивший мужик ещё сказал передать Роулинсу, чтобы он соглашался, а не то ему несдобровать.
— Теперь кажется, что это было так давно… — проговорила Линди.
— Но ты помнишь тот звонок?
— В принципе да. — Она помрачнела.
— А голос в трубке, случайно, не показался тебе знакомым?
— Голос как голос, самый обыкновенный, — пожала она плечами.
— Я как раз не утверждаю, что должна была его непременно узнать. Но может потом у тебя возникли какие-нибудь ассоциации? — продолжал допытываться я. — Например, что если это звонил Блэр?
— Это мог быть голос Блэра, — раздраженно сказала она. — Или ещё какого-нибудь долбанного придурка типа тебя! И вообще, кого угодно. Откуда мне знать?
— Мне кажется, что Роулинсу удалось кое-что узнать о Блэре, терпеливо пояснил я. — Нечто такое, чем его можно было шантажировать, но только Блэр не из тех, кто станет терпеть подобные «наезды» на свою персону.
Ее глаза испуганно округлились.
— Рик, ты и вправду считаешь, что это Блэр убил его?
— Нет, — осторожно ответил я. — Я думаю, что он действительно собирался убить Роулинса, когда вместе с Джейком заявился в дом к Лессинджеру, перехватив нас у самого порога. Но опоздал, потому что к тому времени ты уже прикончила его.
Она недоуменно захлопала глазами.
— Потому что я прикончила его? Но, Рик, зачем бы мне понадобилось его убивать?
— Потому что только законченая идиотка на твоем месте не обратила бы внимания на подобный звонок, — сказал я. — Сразу же после этого ты учинила Роулинсу допрос, и ему не оставалось ничего другого, как сознаться, в том, что он Роулинс, а никакой не Лессинджер. Он намеренно обманывал тебя все это время, а все твои усилия и жертвы в виде секса и унижений, которые ты безропотно терпела от него, оказались напрасной тратой сил. Осознание этого привело тебя в бешенство. И тогда ты вышла в прихожую, достала из стенного шкафа обрез, а затем снова вернулась в спальню и разрядила оба ствола прямо ему в лицо.
— И знаешь, что ужаснее всего, Рик? — чуть слышно прошептала она. — Я до сих пор не помню этого! Единственное, что осталось у меня в памяти, так это жуткий грохот, а в следующий момент я вдруг поняла, что стою посреди комнаты с ружьем в руках. А потом я увидела, что Роулинс лежит на полу и вместо лица у него кровавое месиво, и тогда… — Она отвернулась, и её тело содрогнулось от рыданий.
— И куда потом девалось ружье? — спросил я.
— Я избавилась от него, пока ты был в спальне, — ответила она. — А перед твоим приходом я вынесла его обратно в прихожую засунула в шкаф.
— Ладно, — сказал я, — значит, пока я в спальне глядел на Роулинса, ты вынула обрез из шкафа. И куда ты его спрятала?
— К тебе в багажник, — просто ответила она.
— О нет! — воскликнул я. — Ты хочешь сказать, что все это время я повсюду вожу с собой ружье, из которого не далее как позавчера был застрелен человек?
— Я не знала, что с ним делать, — виновато призналась Линди. — Ведь бросить его в спальне тоже было нельзя. Ведь тогда никто бы не поверил, что я его не убивала, разве не так?
— Наверное, так, — согласился я.
— И что теперь будет? — Она изобразила на лице некое подобие улыбки. Ты сдашь меня в полицию?
— Насколько я понимаю, всего часом позже Роулинса все равно убили бы, — сказал я. — В конце концов Блэр с Джейк заявились туда именно с этой целью. И в этом случае им пришлось бы убить и тебя, как нежелательного свидетеля. Роулинс был редкостной сволочью и гнусным шантажистом, так что горевать о нем никто не станет. Так почему бы нам вообще не выбросить все это из головы?
— Ты думаешь, получится?
— Я, лично, о нем уже и думать забыл, — объявил я.
— А если мне больше не придется напиваться, чтобы только не думать о нем, то, может быть, я вообще брошу пить, — сказала она.
— Замечательная мысль, — похвалил я. — Продолжай в том же духе, и все у тебя получится.
— А ты ещё придешь меня навестить?
— Конечно. — Я кивнул. — У тебя есть какие-нибудь пожелания? Чего тебе хочется?
— Вообще-то, было бы хорошо заняться любовью, — ответила она, — но мне почему-то кажется, что правилами это не разрешается. Что ж, придется довольствоваться бутылочкой домашнего лимонада. Это было бы здорово.
— Будет исполнено в наилучшем виде, — пообещал я.
Я уже открыл дверь, собираясь выйти в коридор, когда Линди тихонько окликнула меня, и я обернулся.
— И все-таки, Рик, ты подлец. — Она грустно усмехнулась. — Но временами ты бываешь таким милым, что даже хочется тебя поблагодарить.
Слейтер дожидался меня в своем кабинете, и когда я вошел, на его лице снова появилась сдержанная улыбка.
— Ну и как она тебе, Рик?
— Выглядит хорошо, — ответил я. — Возможно тебе больше не придется её связывать.
— Очень на это надеюсь, — сказал он, нервно барабаня кончиками пальцев по столу. — А ты мне ничего не хочешь рассказать?
— Вообще-то, нет, — признался я.
— В прошлый раз ты сказал, что у неё мания преследования, — напомнил он. — Знаешь, ты оказался абсолютно прав. Она бредила какое-то время. В самом начале, до того, как мы снова ввели ей снотворное. Белая горячка. Все твердила о каком-то человеке и о том, какие ужасные вещи он с ней проделывал; она все безропотно терпела, а он, оказывается, ей врал. Совершеннейший бред, никакой логики. К тому же по ходу дела там постоянно фигурировало какое-то ружье.