Я стою на балконе второго этажа; вид, открывающийся передо мной, мне очень по душе. Вечереет, в разрывы бледных, с розовеющими краями облаков на округу ложатся закатные лучи. В отличие от Таиланда, смена дня и ночи здесь не проходит резко, так что этими закатными красками можно будет любоваться еще не менее часа.
Я набросил на плечи штормовку. Легкий свежий ветерок приятно холодит мне лицо. Облокотившись на деревянные перила, я смотрю на подернутую мелкой рябью гладь озера. Мои мысли крутятся вокруг событий последних нескольких дней.
В квартире на Братиславской, которую в свое время снял Странник, моими коллегами из сводной опергруппы полковника Игнатьева было обнаружено кое-что интересное.
Например, дубликат российского паспорта на имя Антонова Сергея Николаевича с моей фотографией.
Там же, на кухонном столе, нашли конверт с тремя фотоснимками, отмаркированными с обратной стороны цифрами 1, 2 и 3. Сам конверт и эти снимки тождественны тому конверту и тем снимкам, что обнаружились в сумке с оружием в одном из помещений здания известинского комплекса. Объяснение этим находкам простое. Как доложила группа слежения, всего через несколько минут после того, как я сел в такси и отправился в центр Москвы, в этот адрес наведался некий мужчина, имевший при себе ключи от съемной квартиры. Он-то, этот субъект, установленный как член команды Диспетчера, и оставил в квартире на Братиславской «старый» паспорт Антонова и конверт с фотоснимками.
На фото под номером 1 запечатлен неформальный лидер оппозиционных движений, человек, сделавший себе имя на шумной кампании по борьбе с коррупцией. Еще три года назад про него мало кто знал. Карту вытащили из колоды, пририсовали масть – крестовую, обозвали шестерку тузом и уже приготовились вскрыть расклад с этой крапленой картой. Но, вероятно, в самый последний момент отказались от своих намерений отдать именно эту фигуру на заклание, сделать из него «сакральную жертву».
Цифрой 3 обозначен снимок человека, работающего в… посольстве США в Москве. N. занимает должность второго секретаря посольства; он, как и новый посол, является признанным специалистом по «цветным» революциям. Этого человека не раз видели в тех местах, где оппозиция проводила свои мероприятия. И этому тоже есть объяснение: как человек, курирующий это направление в московском посольстве, он держал руку на пульсе; он, действуя на грани фола, присутствовал на всех этих митингах (хотя, конечно же, не на сцене и не в первых рядах)…
Ранее, до перевода в Россию, N. проработал три года в… Таиланде, в должности второго секретаря посольства США в этой стране. Он трудился там как раз в тот самый период, когда в Бангкоке едва не увенчалась успехом тамошняя «оранжевая революция». И это тоже показательный факт.
Когда мне сообщили об этих вскрывшихся деталях и нюансах, мне самому многое стало понятно из того, что происходило в эти дни со мной самим и вокруг меня. Разъяснился, в частности, эпизод с посещением одного заведения в Бангкоке, возле которого были припаркованы сплошь машины с дипномерами.
Тот, кто планировал акцию, смотрел далеко и считал, как гроссмейстер.
Я уверен, как и мои коллеги, что никто не собирался – в действительности – отдавать приказ на ликвидацию американского дипломата. Однако, если бы нашли труп киллера, а потом, в свое время, нашли бы его «лежку», нашли бы в съемной квартире документы на имя Антонова Сергея Николаевича, в прошлом офицера спецназа ГРУ, и эти вот фотографии, промаркированные цифрами, а среди них и фото американского дипломата, а потом устроили бы утечку по данной теме через СМИ, то мог бы случиться огромный скандал…
Странника – то есть меня – организаторы планировали прихлопнуть в том же здании, сразу после рокового выстрела. На четвертом этаже находился один из «вохровцев», он типа совершал обход. Именно он, по замыслу Диспетчера, должен был застрелить человека, выскочившего сразу после прозвучавшего выстрела из одного из помещений.
Второму киллеру – «Денису» – позволили бы уйти, но я уверен, что и его труп, окажись все так, как планировал Янус, где-нибудь со временем бы да всплыл.
К счастью, все эти замыслы так и не были реализованы.
Сделав над собой усилие, я заставил себя перенестись в существующую реальность. А она для меня, сотрудника ФСБ, обретавшегося некоторое время под личиной Странника, судя по первым разговорам с начальством, такова.
Похоже, что я еще не распрощался с чужой личиной, которую носил на протяжении долгих шести месяцев. Весьма вероятно, что дело это будет иметь продолжение.
Анализ записей, оказавшихся в распоряжении Конторы в результате раскрутки «дела Пашкевича» и того дела, в котором фигурирует Странник, анализ первых показаний задержанных из условно называемой «команды Диспетчера», показали, что имеются перспективы для раскрытия как минимум еще одного преступного замысла. Замысла, чреватого для России в случае его осуществления серьезными последствиями.
На Костина через посредника пытается выйти некое лицо или же организация. Работа планируется за рубежом, стоимость заказа не менее двадцати миллионов долларов США, цель – проживающий сейчас за рубежом российский олигарх, обладатель многомиллиардного состояния.
Крупная французская финансовая компания, в которой работает бывший муж Вероники Шнайдер, в браке с которым она родила пять лет назад сына, по некоторым данным, перешла под контроль именно этого человека и его деловых партнеров.
Сама Вероника после развода работает в крохотном, но довольно любопытном рекрутинговом агентстве в Париже. С восемнадцати лет проживает в Пятой Республике, сейчас у нее двойное гражданство. Она «хэдхантер», охотник за головами; у нее диплом психолога; из двадцати восьми прожитых ею лет по крайней мере пять она жила двойной или даже тройной жизнью.
Я усмехнулся, как только подумал про Веронику, – мы с ней могли бы стать хорошей парой. Ведь мы оба, в некоторой степени, занимаемся одним и тем же: охотимся за головами.
Послышался рокот автомобильного движка. Возле закрытых ворот огороженного с трех сторон участка остановился массивный серый джип. Из кресла водителя выбрался Арцыбашев; Куратор обошел джип, сам открыл правую заднюю дверцу.
Из салона выбралась молодая женщина, одетая в светлый плащ. Голова ее повязана платком; на лице, несмотря на то, что уже опустились сумерки, темные очки.
Арцыбашев что-то сказал ей, затем, открыв калитку, показал на коттедж. Сам он остался у машины, а вот женщина, которую он привез, поправив свисающую с плеча дамскую сумочку, направилась по дорожке к коттеджу.
Мы стоим, обнявшись, в коридоре возле входной двери. Некоторое время мы оба молчим. Я ощущаю, как она всем телом прижалась ко мне; ее лицо мокро от слез.
Я помогаю ей разоблачиться, затем веду на кухню.
– Сергей… – Она смотрит на меня влажными глазами. – Я не знала… Я даже не подозревала…
– Это не важно, – сказал я. – Сейчас уже – не важно.