– Вадь, не переживай! Ничего с этой шкурой не случится. Не убудет с него! – возразил другой. – Зато есть лишний повод поумнеть. Слушай, а клево у нас получилось! Мне даже понравилось. Знаешь, у нас в Наковальском тоже есть такие чмырята – ходят с понтами, всех задирают… Если что не по ним, могут и морду начистить. Может, и их вразумим?
Мягко заурчав мотором, «Ява» бесследно скрылась в ночи…
…Незаметно наблюдая за двухэтажкой, подле которой стояла красная «девятка», Вадим ждал появления «держателей города». Но те почему-то все не выходили. Лишь где-то часу в одиннадцатом в дверном проеме подъезда мелькнули две уже знакомые ему объемистые тени, которые, посмеиваясь, направились к машине.
– Вон они! – негромко сообщил он Федору и Евгению.
– По местам! – тихо скомандовал Романцов, и все трое тут же сели в «Оду».
Загудев мотором, «девятка» лихо рванула с места, слепя фарами и едва не сбив двух женщин, проходивших по двору. «Ода» тут же помчалась следом.
– Да, уроды, похоже, еще те, – глядя вслед бегущей впереди машине, констатировал Федор. – Надеюсь, где-нибудь в безлюдном месте у них остановка все же будет.
Немного поколесив по городу, «девятка» остановилась у особнячка из белого силикатного кирпича с фигурной кладкой из красного. Вскоре из калитки вышел, судя по всему, хозяин дома, который что-то передал в открытое окно машины и продолжал стоять, чего-то явно ожидая. Неожиданно дверца «девятки» открылась, и из машины выбрался один из Шикасов. Схватив хозяина дома за грудки, он его зло тряханул. Тот, умоляюще жестикулируя, что-то пытался доказать, но отморозок его не слушал.
Из калитки на улицу, размахивая руками и плача, выбежала женщина. Прижимая руки к груди, она о чем-то молила бандита, однако тот, грубо оттолкнув ее, запихнул в свою «девятку» хозяина дома, и авто снова куда-то помчалось. Не включая даже ближнего света, на одних подфарниках Вадим погнал следом свою машину.
– Дядь Федь, кажется, я все понял… – пригнувшись к рулю и всматриваясь в едва различимую дорогу, хохотнул он. – Здешние парни что-то такое про них говорили. В общем, эти скоты придумали идеальную «крышу» для своего «бизнеса». Похоже, они устроились коллекторами – вышибалами долгов в криминальный банк. Вот, как тот же «Добрый кредит». Не слышали о таком? Да он уже давно в наших краях промышляет. В общем, ситуация такая. Эти пройдохи кредит сначала сами навяжут, типа, бери, родной, для тебя ничего не жалко. Пишут соглашение, там указано, что – никаких комиссий, никаких штрафов и тому подобного. Срок погашения – лет десять, процент и вовсе смешной. А полгода спустя к тому, кто на это клюнул, приходят такие вот бандиты и объявляют, что на самом деле процентная ставка – семьдесят процентов, срок погашения – два года, пеня за каждый день просрочки – пять процентов.
– Интересно, а как же соглашение? – удивленно спросил Евгений.
– А эти коллекторы показывают лоху ме-е-е-леньким таким шрифтом напечатанное дополнение под основным текстом. А там черным по белому сказано: кредитор имеет право самостоятельно менять условия предоставления кредита, не уведомляя об этом заемщика, – пояснил Вадим. – Я вот знаю, у нас в Наковальском уже несколько семей меняло свои квартиры на меньшие с доплатой, чтобы вырваться из этой кабалы. А в самом Меднореченске уже есть и те, кто с детьми пошли бомжевать.
– Ну, так это же настоящее мошенничество! – хлопнув себя по коленкам, сердито хмыкнул Романцов. – А они в суд обращались?
– А толку? Во-первых, у нас законы очень добренькие к таким вот уродам. А во-вторых… Знаете, кто реальный хозяин «Доброго кредита»? А-а-а… Не угадаете! Это не кто иной, как господин Рогалин, сынок которого занимается уголовщиной. А Рогалин, само собой, большая шишка в областных верхах. Кто ж у нас посмеет – хоть суд, хоть прокуратура – встать у него на пути?
– Ничего, сейчас разберемся с этими двумя отморозками, а потом… Потом Рогалину станет не до грабежа! – на лице Федора промелькнула суровая улыбка. – Смотри-ка, рулят в безлюдные места. Видимо, разборку хотят устроить по всем бандитским правилам… Ну что, ребята, воздадим им, как это было принято в старые, так сказать, добрые времена? Приземлим задом о пенек – пусть твари работают на лекарства, раз не хотят быть людьми…
«Девятка», и в самом деле, вырулив за пределы Соснового, помчалась в сторону какой-то пригородной рощицы. Опасаясь упустить ее из виду, все так же на одних подфарниках, Вадим мчался следом, ежеминутно рискуя угробить подвеску на какой-нибудь из ям, невидимых сейчас в темноте.
Наконец свернув на обширную полянку, покрытую кострищами и закиданную всяким мусором, «девятка» остановилась. Вышедшие из нее Шикасы бесцеремонно выкинули из машины своего пленника и, за грудки прижав его к дереву спиной, с издевкой начали выяснять, что бы он сам выбрал из возможных кар за несвоевременное погашение долгов. Пассажиры «Оды» тем временем начали спешно переодеваться.
– …Ну, выбирай, – глумливо гоготал один из Шикасов. – Тебе что лучше отбить – яйца, почки или мозги?
– Ребята!.. – умоляюще простонал тот. – Ну, я уже и так втройне переплатил за тот проклятый кредит! Я уже все продал, что только можно – дома голые стены, дети спят на полу. Их кормить уже нечем!..
– А нас это е…т? – хмыкнул другой. – Нехер было себе киндеров строгать. Такое быдло, как ты, вообще не имеет права жить. Ну, так когда отдашь еще сто «штук»?
– Сколько?! – с отчаянием переспросил пленник. – Но ведь вы неделю назад говорили про двадцать… Откуда же сто?!
– От верблюда! – зло буркнул первый. – Что с ним сейчас будем делать? Ладно, для начала пусть «на клык возьмет», а потом подумаем, что с ним делать дальше…
Ударив пленника кулаком в сплетение, отчего тот, задохнувшись, согнулся крючком и упал на колени, второй Шикас за волосы рывком поднял его голову, а первый, неспешно расстегивая штаны, поинтересовался:
– Ну что, сам обслужишь, или твою бабу с соплячками сюда привезти?
– Ребята, не надо! Ну, будьте людьми! – плачущим голосом взмолился пленник. – Я завтра же дом продам! Клянусь!
– Поздно, бабка, пить боржоми! – гоготнул второй, наотмашь хлестнув его ладонью по лицу. – Ну-ка, рот отк…
Он не успел договорить, поскольку кто-то по-кошачьи мягко вынырнул из темноты, и на его спину по линии почек обрушился жестокий удар крепкой струганой дубины. Почти одновременно то же произошло и с его «корешем». Оба бандита, будучи не в силах издать даже стон, скорчились на земле от дикой боли, которую доктора могли бы назвать «синдромом почечной колики».
Пленник, ошеломленный появлением незнакомцев в камуфляже и черных масках, съежившись в комок, судя по всему, был напуган ими даже больше, нежели своими только что поверженными мучителями. Один из незнакомцев рукой, затянутой в тонкую кожаную перчатку, открыл дверь машины Шикасов и достал из бардачка пачку денег, перетянутую резинкой. Подойдя к пленнику, он тихо, почти шепотом спросил: