– А вот это и есть наш красавец. Здесь он, насколько я понимаю, еще трезвый.
Дроздов не без любопытства всмотрелся в изображение молодого широкоплечего мужчины, скромно пристроившегося сбоку. Рассеянная улыбочка, волевое лицо, волнистые волосы – ничего рокового в этом человеке не просматривалось. Было ясно, что любит женщин, не дурак выпить, за себя постоять может, но не более того. Ничего зловещего Виктор в нем не заметил. Мало ли что выкидывал по молодости! Молодыми все валяли дурака. Главное, потом удержать равновесие. Правда, эти долги, скитания, конфликты… Но, возможно, теперь, когда появляются большие возможности, Томилин возьмется за ум?
– Ну что же, на подонка он вроде бы не похож, – заключил Дроздов, возвращая фотографию. – Думаю, с ним можно договориться.
– Договоримся обязательно, – заявил Калганов, пряча бумажник в карман пиджака, висевшего на спинке кровати. – Только бы твоя не подвела.
– Она женщина обязательная. Если пообещала, значит, сделает.
– А ты? Ты как узнаешь? Без мобилы-то?
– Мобилу теперь искать надо, – почесал в затылке Дроздов. – Еще неизвестно, захочет ли Лоскутов ее отдавать – обиделся, поди.
– Ты на мели, я вижу, – усмехнулся Калганов и опять полез в бумажник. – Купи себе трубу, не позорься! Потом отдашь. Только мой номер первым забей, понял?
– Да, пожалуй, влезешь к тебе в долги… – хмыкнул Дроздов, принимая деньги, которые протягивал ему Борис.
– Боишься? – засмеялся тот. – Лучше бы ты боялся, когда полез мне морду бить. А друзей я не трогаю. Ты только не пропей бабки. Купи и сразу мне отзвонись, чтобы у меня твой номер был. Давай!
Дроздов так и сделал – в ближайшем салоне купил дешевую трубку и позвонил Калганову. Договорились встретиться около нотариальной конторы, когда туда явится Томилин.
В ожидании звонка Виктор сподобился выбраться и в собственную контору. Старший компаньон и в некотором роде хозяин Григорий Семенович Бобров был на месте. От нечего делать он изготавливал пружинки из канцелярских скрепок, наматывая их на карандаш. На столе перед ним стояли уже не менее трех десятков таких никуда не годных пружинок. Увидев Дроздова, он просиял, грузно встал и двинулся навстречу.
– Ну, наконец-то! – воскликнул он, крепко обнимая напарника. – А я уже думал, что ты сбежал! Решил меня бросить на этом кладбище… – Бобров обвел рукой их неказистый кабинет. – Как ты уехал, так ни одного клиента, представляешь? До конца года если ничего не изменится, придется самоликвидироваться. Аренда сожрет.
– Просто лето сейчас. Отпуска, – объяснил Дроздов. – Люди отдыхают. Пляж, море, золотой песок, бархатные ночи. Изменяют сами и дают изменять другим. Вот подожди, вернутся все из отпусков, загар слезет, люди станут злые, тогда заказы и посыплются.
– Твоими бы устами да мед пить, – проворчал Бобров. – Ну, хоть расскажи, что видел, как люди в других краях живут.
– Честно говоря, даже не заметил, – признался Виктор. – Все на бегу. И потом, краше Зеленодольска все равно места на земле нет. А у нас тут, оказывается, кровь пролилась?
Григорий Семенович на секунду нахмурил лоб. Он был человеком немалой комплекции, с виду мирным и добродушным, с некоторой даже грустинкой в карих глазах. Никто не верил, что в былые времена Бобров был неплохим опером и грозой бандитов.
– А, ты имеешь в виду это двойное убийство? Было дело. Но там как-то быстро все раскрутили. Сам Жмыхов участвовал в операции. Как Чапай, с шашкой наголо. Говорят, он при захвате лично убийцу положил. В лоб. Тот даже не пикнул.
– Вот даже как! Откуда же следует, что убийца? – подозрительно спросил Дроздов. – Это так теперь делают? Преступление раскрыто по свежим следам – подозреваемого подстрелили и повесили на него все преступления последнего квартала…
– Да нет, говорят, там все сходится, – махнул рукой Бобров. – На хате нашли вещи, которые преступник прихватил в квартире. В сущности, добыча была смешная, как будто бы два мобильных телефона, да тысячи две-три денег. И представляешь, за такую ерунду зверски зарезали двух человек! Нет, за такое, знаешь, надо что?.. Мораторий у них на смертную казнь, понимаешь! Да если бы он мне попался…
Бобров сдвинул вместе два своих огромных кулачища и показал, что бы он сделал, если бы убийца попался ему в руки. Виктор не позавидовал гипотетическому преступнику.
– Хочешь сказать, Жмыхов сам его и наказал? – спросил он. – Думаешь, потому сам и на задержание пошел? Что-то за майором я раньше такого рвения не замечал.
– Да нет, я так не думаю, – устало отмахнулся Бобров. – Совпало просто. А что стрелял, тоже объяснимо. Когда долго в кабинете сидишь, потом в деле кругом опасность чудится. У страха глаза велики! Вот и у него нервишки сдали, наверное. Чего его самого туда потянуло, непонятно. Возможно, нового начальника ждут, да каждый, как умеет, свое рвение показывает.
– Да черт их знает! Не наше это уже дело, Семеныч!
– Это верно, лучше давай-ка подумаем, как нам твое возвращение отметить. Я пустой, сразу говорю!
– Да и я не лучше, – признался Дроздов. – Моя мне пока не заплатила. Да, боюсь, торопиться с этим делом не станет. Клиента-то ей я не нашел. Он сам нашелся. А ты ведь женщин знаешь – они с деньгами расстаются неохотно. Тем более тут вроде родственник, так что вообще можно не церемониться.
– Сочувствую. Ну тогда просто так приходи вечерком, чаю попьем, футбол посмотрим…
– Ладно, договорились! Только с делами немного разберусь – нужно помочь товарищу из Москвы. Он тоже по душу Томилина приехал. Хочется, чтобы все мирно разрешилось и чтобы Марина не пострадала. Ее репутация. Она сейчас на репутацию работает, а потом репутация будет работать на нее, понимаешь?
– Зря смеешься, – сказал Бобров. – Репутация – это именно то, что нашей конторе сейчас бы не помешало, а то развалится к концу года. Куда пойдешь работать?
– Не развалится. Чует мое сердце, скоро клиенты повалят к нам косяком. Ты бы подумал над тем, как повысить тарифы.
– Типун тебе на язык! – рассердился Бобров. – Ступай! И помни – вечером я тебя жду.
Однако спокойного вечера не получилось, так как произошло нечто неожиданное и страшное. Бесполезно прождав звонка от Калганова до двух часов дня, он сам набрал номер Бориса. Телефон москвича не отзывался. Позвонив еще несколько раз и получив ответ, что абонент недоступен, Дроздов не выдержал и решил еще раз съездить в гостиницу.
В «Золотой долине» царила невероятная суматоха. Какие-то бледные люди куда-то звонили, разговаривая неестественно громкими голосами. Площадка для стоянки машин за гостиницей была оцеплена полицией. Тут же озабоченные пожарные уже сматывали шланги, суетились люди в белых халатах. На ступеньках у входа стояли полицейские.
Стараясь быть незаметнее, Виктор проскользнул в вестибюль и спросил у портье, на месте ли жилец из номера 27. Тот посмотрел на Дроздова каким-то странным взглядом, а потом, отводя глаза, негромко, словно бы про себя, произнес: