Некоторое время сидели молча. Потом Андрей полез в стол, достал из ящика бланк протокола допроса свидетеля:
– Приступим?
– Как скажете! – энергично мотнул головой, соглашаясь, «доброволец».
Пока официант суетливо накрывал стол, бывшие солагерники перебрасывались ничего не значащими фразами. А по большей части изучали друг друга в этой, отличной от прошлой, жизни. Это там, в условиях изоляции, все на виду. Как ни прячься, но истинная сущность человека будет рано или поздно открыта. А здесь… Трудно сказать, кто скрывается под личиной добропорядочного чиновника или бизнесмена.
Кстати, Пастух – а в нынешней своей ипостаси Аркадий Андреевич Пастухов – внешне не имел ничего общего с авторитетным «смотрящим» за зоной строгого режима. Хотя и на бизнесмена с чиновником тоже не тянул. В представлении Глеба, его собеседник в большей степени походил на цыганского барона. То же стремление к показной и безвкусной роскоши.
Остроносые лакированные туфли – явно не из дешевых. Не подделка, а настоящая Италия или Франция. Темный дорогой костюм, явно «от кутюр»… Но рукава пиджака поддернуты высоко к локтям. Черная – «воровского» цвета! – шелковая рубаха. Первые три пуговицы расстегнуты, и на всеобщее обозрение выставлены массивная золотая цепь с тяжелым даже на вид крестом. Ну и в порядке приложения – парочка синих крестов на маковках татуированных куполов. Кстати, кисти рук тоже были украшены многочисленными «партаками». Татуировки – немые свидетели «этапов большого пути» – диссонировали с прикидом, резали глаз. Однако вряд ли кто-нибудь осмелился бы усмехнуться снисходительно или просто презрительно скривиться, глядя на этого человека. Бледное худощавое лицо, холодный и внимательный взгляд хищника… В целом – и Глеб не мог этого не признать – облик бывшего «положенца» нес с собой угрозу.
– Ну, что?.. – начал Пастух после того, как официант закончил работу и неслышно удалился в недра подсобного помещения. – Со свиданьицем?
С этими словами авторитет на правах хозяина щедро, от души плеснул в бокал Глеба коньяка. Кожухов с тщательно скрываемым интересом ожидал – а что же будет пить сам Пастух? И тот его не разочаровал. Не проявляя жадности к более крепким напиткам, авторитет налил себе бокал красного сухого вина.
Интерес Глеба был далеко не праздным. Он прекрасно знал, что частенько человек, ходивший на зоне в авторитетах, на свободе превращался в обычного, ничем не примечательного, крепко пьющего бомжеватого вида мужичка, никуда не лезущего и не обладающего каким-либо влиянием вне круга таких же, как и сам, выпивох. Пастух же явно не потерялся в вольной жизни, был при деньгах и при власти. Вон, одни только угрюмые мордовороты-«телки» чего стоят! Понты, конечно же, дороже денег… Но! Для того, чтобы набить себе цену, «прогнать кино», достаточно… Ну, одного. Ну, двух. Но четыре… Такое может себе позволить только человек, реально всерьез озабоченный собственной безопасностью. Значит, Глеб не ошибся в выборе…
Потом выпили еще. «За братву, в неволе томящуюся…» Кстати, Глеб обратил внимание и на то, что бывший «положенец», для которого зона, по идее, дом родной, эти самые родные стены вспоминал без особой охоты. И не стыдился как бы… Но и не кичился особо. Был такой эпизод в жизни – и прошел. Так что незапланированный визит солагерника особого восторга у него не вызвал.
Поэтому после нескольких минут неспешного разговора ни о чем – о погоде, о здоровье, о птичках, в конце концов – авторитет перешел к делу.
– Так каким ветром тебя в наши края закинуло, Глыба? – поинтересовался он, опустив глаза к тарелке.
– Мне работа нужна, Аркадий, – прямо ответил Кожухов.
– Работа? – усмехнулся Пастух. – Так я – не начальник отдела кадров металлургического комбината. Тут ты адресом ошибся.
– Аркадий, давай не будем вола крутить, – Глеб откинулся на спинку стула. – Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
– Ну-ну… – Пастух задумался. Размышлял он достаточно долго, изредка бросая в сторону Глеба короткие скользящие взгляды исподлобья. Потом спросил: – Так ты в наших местах осесть собираешься?..
– Нет, – откликнулся Глеб. – Просто нужны деньги после освобождения.
– Деньги всем нужны, – протянул Пастух. – Ты же бизнесом занимался…
И не спросил вроде… Но Глеб счел нужным объяснить:
– Пока сидел, баба оформила развод. Все мои бабки пригрела. Времена сейчас другие, для того, чтобы начать свое дело, нужны деньги. Стартовый капитал, как говорится. У меня денег нет, и взять мне их негде. Только заработать. Но – много и сразу.
– Ага, – Пастух теперь уже глядел прямо в глаза собеседника. – Губа, однако, не дура… Много и сразу… А что ты умеешь?
– А ты не знаешь? – вопросом на вопрос ответил Глеб.
Несколько секунд играли в гляделки. Потом Пастух сказал:
– Ножи здесь никому не нужны.
– Не о ножах речь, – небрежно отмахнулся Глеб.
– Значит, не о ножах, говоришь… – Авторитет опять задумался…
Аркадий Пастухов мог бы гордиться собой. Несколько лет назад, оказав поддержку одинокому, не вступавшему в какие-то неформальные объединения заключенных зэку, он не ошибся в выборе.
Отбывая свой последний срок, Пастух прекрасно знал, что его возвращению на волю очень многие будут не рады. Нет, конечно же, он без особого труда займет свое, подобающее его уровню, место. Но его тут же захотят подвинуть. Ведь сладких мест не так уж и много. Намного меньше, чем желающих хорошо и безбедно жить.
Та малява с воли, в которой некие малоизвестные бандиты просили «наказать» арестанта, была, можно сказать, подарком. Больше того – знаком свыше.
Разумеется, судьба одного зэка «положенца» волновала мало. Можно было и пойти навстречу просителям. Конечно же, небескорыстно… И Пастух даже готов был это сделать. Но, «копнувшись» поглубже в биографии арестанта, мнение свое изменил. Человек, который способен хладнокровно расстрелять четверых вооруженных бандитов, чего-то стоит в этой жизни. А если учесть то, что потом он так же спокойно, без раздумий, пустил пулю в лоб своему деловому партнеру… И в последующем не мучился угрызениями совести, не обращался к богу и не сходил с ума… Это же – прирожденный киллер! Редкий специалист, который может в ближайшем будущем пригодиться в борьбе за собственное благополучие.
Дело в том, что не каждый браток, даже полностью «пробитый» и «отмороженный», способен расчетливо и хладнокровно убить подобного себе. В драке там, в порыве раздражения, злости – да запросто! А вот продуманно… Так, чтобы и полицаи на хвост не сели… И – что, собственно, намного страшнее – соратники убиенного не вычислили… Это в первую очередь зависит от психологической устойчивости исполнителя. А такой особенностью мало кто из «бычвы» может похвастать.