В этот момент из примерочной кабинки вышла своей удивительной походкой светловолосая молодая женщина. Даже праздношатающиеся возле витрин покупатели остановились и обратили на нее внимание. Продавцы довольно улыбались, а Макаров, не скрывая своего восхищения, тут же привлек ее к себе за талию и, откинув распущенные светлые волосы, поцеловал в шею.
«Рыжий ирландец» Голованов тут же пару раз щелкнул кнопкой своей фотокамеры и, задумчиво почесывая затылок через синюю бейсболку, медленно пошел вдоль фонтана, поглядывая на мозаичный купол. Все, что нужно было сделать, он выполнил. А выяснить личность женщины с удивительной походкой уже дело техники.
10
Денис решил, что не станет он устанавливать личность новой пассии Макарова. В конце концов, есть достаточно недвусмысленные фотографии, и этого уже достаточно, чтобы подтвердить худшие подозрения его клиентки. А если она потребует более весомых доказательств, значит, так тому и быть — придется заняться более грязной работой. Хотя, с его точки зрения, то, что там происходило, свидетельствует о близости отношений между господином Макаровым и белокурой незнакомкой не менее, чем если бы они вместе принимали душ. Если же балерина захочет установить личность девушки, примерявшей платье в торговом комплексе «Охотный ряд», он, частный детектив Грязнов, сделает и это.
Но, увидев снимки, Вероника побледнела так, что Денис испугался, не случится ли с барышней обморок, хотя настолько слабой ее никак прежде не считал. Обморока не вышло — и то правда, чай, не девятнадцатый век.
Денис осторожно спросил:
— Вы… Ты ее знаешь? — После того посещения «Глории» Вероника, уже покидая агентство, сказала провожавшему ее Денису, что они вполне могли бы перейти на «ты». И вот перешли…
— В том-то все и дело, — прошептала балерина. — Это Ольга, подруга моя… так сказать…
Вот оно что! Денис счел нужным утешения оставить при себе: такого, конечно, врагу не пожелаешь, да и никакие слова сейчас не помогут. Он сказал только:
— Тоже балерина?
— Да.
Больше о Макарове в тот день не вспоминали.
Денис перебирал в памяти основные факты, которые ему удалось собрать о Веронике. Стремительная карьера балетной примы, построенная с нарушением всех правил театрального мира. К своим двадцати шести годам Вероника была уже вполне состоятельной женщиной и могла себе позволить вести по-настоящему звездный образ жизни.
Еще до того как Вероника пригласила его к себе в гости на чашку кофе, дабы там он и сообщил ей «пренеприятнейшее известие», сыщик успел осмотреть интерьеры ее квартиры в журнале «Мой прекрасный дом», но журнальные фотографии не передавали и малой части того впечатления, которое производило жилище примы на нового гостя.
Каждая из огромных комнат была оформлена в особом стиле. Гостиная была ярким образцом неоклассицизма, итальянская мебель создавала ощущение торжественности момента.
— Здесь я принимаю официальные делегации, — пошутила немного подсевшим голосом Вероника.
— И часто навещают?
— Бывает, — последовал неопределенный ответ.
Кухня и столовая, совмещенные в одно помещение, но разделенные аквариумом с огромными экзотическими рыбами, напоминающими разноцветных плавучих бабочек, были стилизованы в стиле кантри: получилось нечто среднее между интерьером сельского домика в Южной Италии и русскими дачными традициями.
— Пришлось пойти маме на уступки. Ей все хотелось каких-нибудь рюшечек и оборочек. В конце концов, она следит за моим питанием. И у нее здорово получается. Как на ферме красоты у Элизабет Арден.
— Что еще за ферма такая?
— Господи, какой ты серый. Элизабет Арден — основательница элитной косметической компании, ее салоны красоты для миллионеров известны во всем мире. Еще у нее есть что-то вроде санатория для дамочек, которым надо отдохнуть, похудеть. Там с едой такая примочка — кормят клиенток почти как в концлагере, если считать количество калорий, но оформляют эти листики шпината с зернышками фруктов совершенно роскошно. Вот и возникает ощущение, что ты ешь много и хорошо.
— И зачем только женщины так себя истязают? — искренне вздохнул Денис.
— Природа ведь редко кому дает настоящую красоту. Приходится добиваться искусственными способами. Думаю, что натуральные красотки вообще остались только в России, ну еще, может быть, в Польше. На Западе медицина уже до такого космического уровня дошла, что может с человеческой внешностью делать все что угодно. Вот у меня был приятель — английский бизнесмен, а у него жена — известная топ-модель, в десятку лучших моделей Европы входит. Так на ней вообще живого места не осталось, наверное. Все реконструировали пластические хирурги.
— Не может быть.
— Что значит — не может быть? Ты небось думаешь, что Шварценеггер сам себе такие мышцы накачал? Да нет — приехал в Голливуд из своей Австрии, сразу обратился к медикам. Ему какие-то мышцы пересадили, какие-то стимулировали к росту. Вот и получился этакий терминатор. Конечно, потом ему пришлось регулярно форму поддерживать в тренажерном зале.
Вероника, увидев растерянность и недоумение Дениса, от души расхохоталась:
— Доверчивый ты наш! — и продолжила, видимо, наболевшую тему: — А для того чтобы стать моделью, кроме высокого роста и худобы, уже вообще практически ничего не надо. Только богатый спонсор.
— У тебя, наверно, был конфликт с женой того бизнесмена? — поинтересовался Денис. — Сцены ревности устраивала? Скандалы в общественных местах?
— Если и ревность, то весьма своеобразная.
— То есть?
— Да не интересуют ее мужчины совсем. Лесбиянка она.
— Зачем же замуж выходила?
— Из-за денег, разумеется. Деньги и общественный статус. Что ей делать-то, после того как в тираж выйдет?
— А балерины что делают? Ведь у балетных артистов тоже век недолгий.
— Ну по-разному. Отдельные танцуют на сцене до семидесяти лет. Ты как считаешь, очень приятно смотреть, как старая женщина пытается стоять на пуантах? Да пусть она хоть трижды великая балерина, но устраивать подобные шоу пенсионеров — это уж слишком на любителя. Надо смотреть правде в глаза. Как ты думаешь, для чего искусство балета изначально было придумано?
— Для красоты, наверное.
— Вот именно. Чтобы на хорошеньких женщин в облегающем трико смотреть. Раньше, когда юбочка приподнималась хотя бы до колена, — уже была сенсация. Искусство балета — эротическое искусство. Про это все забыли.
— Наверное, ты права, — пробормотал Денис, подумав, что в классическом балете действительно мало эротики.
— Просто русская балетная школа последние несколько десятков лет развивалась в атмосфере советского ханжества, поэтому и довели бесплотность всяких виллис-лебедей до крайней точки.
— Про бесплотность поподробнее, пожалуйста.