Дамы разочарованно переглянулись между собой.
— Да ни один нормальный человек, который знал Гарика, в такое не поверит! — убежденно воскликнула «певица».
— Послушайте, — снова включилась чернявая, успокаивающе кладя руку ей на колено, — мы именно поэтому к вам и решили прийти, что слишком многое здесь вызывает недоверие. Нам объяснили: смерть произошла в результате того, что не раскрылся парашют. Дело было заведено по факту смерти. Ну вроде бы все понятно: погиб человек, надо хотя бы разобраться. Однако проходит еще несколько дней — один или два, уже не помню, и следователь, ни во что больше не вникая, называет все происшествие, как вы сразу и предположили, несчастным случаем. Все. Дело тут же закрывают в связи с отсутствием события преступления. Но что это такое — несчастный случай в результате нераскрытия парашюта? Это что? Неумелые действия прыгуна? Чья-то халатность при укладке и проверке парашюта? Чьи-то злонамеренные действия? Я в этом ничего не понимаю, но говорят, что, если повредить вытяжной тросик или шнур, парашют может и не раскрыться… А что в реальности установило следствие? Да ничего! Дело открыли и тут же закрыли — так сказать, за очевидностью. И, заметьте, никаких экспертиз, никакой отработки других версий. Больше того, Игоря похоронили спешно, в закрытом гробу, никому из нас даже не дали взглянуть на него при прощании… — На глазах ее показались слезы.
— А в милицию вы обращались? — спросил я уныло. Унылость была вызвана тем, что дело, и на мой взгляд, было очевидно, а стало быть, пока возможности заработка для нас, для «Глории», я здесь не видел. А деньги нам нужны были позарез в течение ближайшей недели — нам предстояли арендные платежи. И поскольку столичная мэрия уже второй раз в этом году поднимала арендную плату, мы автоматически становились банкротами. И вообще, зря я терял с ними время. Какие-то истеричные дамочки, может быть, даже просто любовницы, которым ничего не обломилось при распределении наследства. Этой вот «певице» с голыми плечами наверняка «папик» нужен, какой-нибудь содержатель… Да подобные бабенки такого могут наворотить на пустом месте — и не рад будешь!
— Вот вы спросили насчет милиции, — сказала чернявая Нюся. — Мы обратились, все как положено. А они нам говорят: чего вы, собственно, не в свое дело лезете, если вы ему, покойнику, вообще никто. Мы, говорят, уже все расследовали, произошел несчастный случай. Что вам еще надо? Не мешайте-ка вы людям работать!
— Простите, — остановил я чернявую, — а действительно, кто вы погибшему гражданину?
Повисла какая-то тяжкая пауза, которая мне сильно не понравилась, — похоже, с дамами действительно все так и было, как я предположил.
— Господи, да какое это имеет значение! — с ходу завелась «певица». — Я — старая знакомая погибшего. Это, — она показала на чернявую, — его партнер по бизнесу. А это… — Она состроила какую-то забавную гримасу и посмотрела в сторону «Аленушки».
Заметно было, как «Аленушка» почему-то напряглась, и вообще похоже было, что она с чем-то категорически не согласна. Она сжала губы, отчего лицо ее сразу стало решительным, совсем не тем лицом, на котором только что была написана просьба о помощи.
«Э, да она с характером, — одобрительно подумал я про себя. — Вот решишь, что ангел, женишься на такой, а потом всю жизнь будешь жалеть. Надо же, как обманчива внешность!»
— Позвольте мне, — сказала вдруг «Аленушка», обратившись неизвестно к кому. — Понимаете… Игорь Кириллович — он… ну как бы это сказать…
— А вы, простите, все же кто ему? — спросил я у нее.
— Я? Жена! — прямо, с каким-то даже вызовом, не глядя на спутниц, сказала она. И тут же поправилась немного смущенно, как мне показалось: — Невеста…
— Нет, но какое это все в конце концов имеет значение! — снова возмутилась «певица». — Человека убили, милиция этот факт старается почему-то замять… Не знаю, чтобы не портить отчетность, или, может, чтобы скрыть свою причастность, или увести от ответственности кого-то своего, мало ли! А когда мы, женщины, которые были ему небезразличны, пытаемся привлечь вас, чтобы с вашей помощью установить истину, может быть, даже наказать виновных, вы — вроде бы специалист — не хотите даже толком вникнуть в то, что мы вам говорим. — И закончила совершенно как-то несуразно: — А невест… Невест у Игорька было-перебыло…
«Аленушка» бросила на нее такой затравленный взгляд, что даже мне стало малость нехорошо. Но «певица» этого взгляда словно бы и не заметила, и «Аленушка» замкнулась в себе, снова поджав обиженные губы. И как это я, стреляный воробей, поначалу решил, что на ней можно жениться! Да знаю, знаю я этот тип девиц. Они сплошь и рядом страдают принципиальной честностью: говорят в глаза самую неприятную правду-матку, не думая о том, что причиняют кому-то боль; самый невинный обман оборачивается для них трагедией шекспировских масштабов. Словом, скромница-скромница, а жизнь и себе, и всем, кто рядом, может испортить так, что до самой смерти будешь переживать, зачем ты так поздно ее раскусил…
— Слушайте! — снова решительно взяла вожжи в свои руки чернявая — Мы вам хорошо заплатим! Лена, скажи! — напористо обратилась она к «Аленушке», и та откликнулась, из чего я с удивлением сделал вывод, что ее, оказывается, действительно звали Леной!
— Да-да, — торопливо подтвердила она. — Я хотела сказать, что Игорь Кириллович, он как бы предчувствовал подобную ситуацию и оставил специальную сумму, довольно приличную, в американских долларах. Я об этом узнала уже после его гибели из записки, которую нашла, когда разбиралась с оставшимися после него на работе вещами. Хотите верьте, хотите нет, но я считаю, он предчувствовал то, что с ним должно случиться. Это прямо как мистика какая-то…
— Можно посмотреть на эту записку?
— Да, конечно. Она у меня даже с собой… Вот, пожалуйста.
Я развернул записку. Почерк спокойный — видимо, писал ее автор действительно загодя, в полной безопасности. Я прочел: «Леночка, любимая! Мне не хотелось бы говорить этих слов, которыми я тебе и так уже надоел, да и вообще — любые предсказания, они словно бы накликают беду, но если со мной случится что-то плохое, распорядись деньгами, что лежат в белом конверте в моем сейфе, по своему усмотрению. То есть ты конечно же можешь взять их себе, но я бы очень хотел, чтобы все они или какая-то их часть были потрачены на установление виновников того, что произойдет со мной…» Дата. Подпись.
— Судя по дате, письмо написано не просто загодя, а почти за месяц до злополучного прыжка вашего… м-м… жениха, так?
— Совершенно верно, — подтвердила вместо «Аленушки» чернявая Нюся. — Игорь, очевидно, чувствовал, что за ним охотятся, следят… Я думаю так: кто теперь захапает его фирму, его магазины, наверняка тот и будет, кто его заказал…
Если быть честным, добили меня все же не доводы дамочек. Хотя, наверно, были среди них и те, что могли бы убедить, если бы… если бы мне стали ясны мотивы их хлопот. Добило меня это вот письмо погибшего. И даже не его мистика, не то, что Разумовский заранее знал о своей смерти (что, согласитесь, тоже не может не наводить на размышления), а тот факт, что он завещал заплатить за это расследование приличную сумму. А почему бы, собственно, нам не провести это расследование? Тем более что в этом деле, кажется, есть загадки, на которые никак нельзя закрывать глаза. Тем более что это хорошо оплачивается…