Аслан уже открыл дверь, когда его «Сони-Эрикссон» заиграл лезгинку.

– Да, я слушаю вас, – Аслан почесал за ухом и улыбнулся. – О, Юра… Рад слышать…

– Надо встретиться. Есть тема для душевной беседы, – это действительно был Покровский.

– Хорошо, давай встретимся. Говори, где тебе удобно, – умасливающим тоном проговорил дагестанец.

– Я перезвоню, – пообещал Юра.

В трубке послышались гудки.

– Что ж, вот теперь можно и пообедать с чистой совестью, – потер руки Аслан.

Дагестанцы явно были завсегдатаями «виноградной» шашлычной. Мансур, который шагал впереди, привычными движениями распахнул двери.

– Здравствуйте, Зоечка! – улыбнулся он бежавшей навстречу гостям девушке в фиолетовой униформе.

Шашлычная «Изабелла» принадлежала армянину, но работали у него исключительно славянские девушки – этакий набор «Виагры» – блондинка, рыжая и брюнетка. На любой вкус.

– Нам как всегда. Шашлычок и много-много зелени, – вежливо сказал Мансур.

29

Покровский проснулся к середине дня. Его голова трещала после бессонной ночи, выпитого алкоголя и кофе. Он заставил себя встать с кресла-кровати и отправиться в ванную. Юра сунул голову под летний душ, затем, как полагается, почистил зубы и с мокрой головой пошел в комнату. Затем достал из рюкзака полотенце и начал бешено тереть им волосы, особенно возле висков.

– Черт, надо бы в аптеку за аспирином и кеторолом слетать, а то мне что-то чересчур уж хреново… – Юрий посмотрел на кровать и только теперь заметил, что Пояркова не было.

– Куда это потянуло Кузьму? – подумал Покровский и сел за ноутбук, который с ночи не выключал. – Ага, попалась, милая моя, – улыбнулся он.

Умная программа зафиксировала и записала, как Юля и Даник выходили на улицу. Юля совместила прогулку и поход в магазин за продуктами. На обратном пути примерно через час Даник уже с сияющим от удовольствия лицом лизал «Эскимо».

Юра несколько раз «проматывал» кадры с Юлей. Любовался ее фигурой, походкой. «Как она красиво ведет за руку Даника», – поймал себя на мысли Покровский.

Вдруг ноутбук мелодично дзынкнул – в правом нижнем углу экрана замигал значок камеры, а значит, дагестанцы «выключили» видеорегистратор – то есть они хотят спрятать что-то от его всевидящего ока. Поэтому – «смотреть обязательно».

Покровский пробежался пальцами по клавиатуре. На экране ноутбука возник белый кожаный салон «Ниссана-Патфаинтера».

– Погорячились мы с нашими хакерами. Они очень нам помогали в работе с ментами, – говорил Аслан. – Все их подставы вскрывали.

Покровский весь побагровел – он понял, что это, конечно, могла быть и провокация. Он интуитивно почувствовал, что менты и дагестанцы замышляют что-то новое и явно не менее гнусное.

Юра тут же позвонил Кузьме, но в ответ почему-то услышал: «Абонент, которому вы звоните, временно недоступен».

«Странно, – подумал Покровский, – куда он мог исчезнуть, не предупредив? Лишь бы не попал к ментам или дагестанцам».

Юра сделал себе кофе и бутерброд с остатками вчерашней колбасы. В желудке стало лучше, но голову по-прежнему не отпускало. Под столом он увидел пустую бутылку водки.

– Блин, хоть бы на опохмелку оставили.

Хочешь не хочешь, надо было идти в аптеку. Но Юра понятия не имел, где в этих краях ближайшая.

Покровский достал из рюкзака черную бейсболку с буквами «NY», которую не надевал уже, наверное, несколько месяцев. Он, как мог, поправил ее, почистил от пыли и водрузил на голову. Это был подарок одного пацана, начинающего хакера, которому Юра как-то подкинул одну нужную программку. Эта бейсболка очень «молодила» Юру. А теперь она ему еще вроде как и пригодилась – для маскировки.

Юрий тихо открыл дверь, выглянул на лестничную площадку, осмотрелся – нет ли кого подозрительного, и спустился на этаж ниже. Он позвонил в дверь, по расположению такую же, как и у съемной квартиры.

– Кто там? – спросил низкий женский голос.

– Это я, ваш постоялец.

– А, привет, – дверь открыла улыбчивая Владиславовна.

На ней был фиолетовый халат в мелкий желтый цветочек.

– Как дела? – спросила она.

– У вас аспирина или кеторола случайно нет?

– Аспирин я сама уже умяла весь. А вот того, как его, кеторола твоего я и не знаю, – развела руками женщина.

– Зеленые такие таблетки.

– Могу дать анальгин.

– Нет, анальгин не надо. Спасибо. А где тут у вас ближайшая аптека?

– Ближайшая? Да в нашем доме как раз. Только ты в ней лучше не покупай. Я лично знаю – много подделок в ней подсовывают. Ты пройди на перекресток, за гипермаркетом. Там нормальная аптека. С зеленым крестом. Я сама там все покупаю.

– Спасибо, – Юра натянул бейсболку на самые глаза и уже направился дальше вниз по лестнице.

– Ничего, если нужно – обращайся, – бросила ему вслед Владиславовна. – А на сколько вы еще у меня останетесь?

– Еще на денек, – Юра остановился на лестнице и повернулся к хозяйке квартиры. – Только за ту же сумму, пойдет?

– Пойдет, – улыбнулась Владиславовна. – А может, на трое суток останетесь, а я вам скидку сделаю?

– Не знаю, вряд ли получится. Нам ехать надо. Дела у нас.

– Дела так дела, – задорно проговорила Владиславовна и, запев: «А завтра в семь-двадцать две я буду в Борисполе сидеть в самолете и думать о пилоте…» – захлопнула дверь.

Юра был рад прогуляться по свежему воздуху. День был не жаркий, дул приятный ветерок.

Район, где жила Владиславовна, был довольно новый. Постройки – начала двухтысячных. Здесь уже чувствовались веяния архитектуры ХХI века. Этакая микро-Москва. А гипермаркет оказался большим супермаркетом, где, кроме продтоваров, продавали и промтовары. Дальше находилось не до конца оштукатуренное здание дома быта, две конкурирующие аптеки, три парикмахерские, вернее, две парикмахерские и один модный салон. Пять одинаковых цветочных киосков. И был еще здесь новый книжный магазин с довольно странным названием – «Гранит».

Покровский быстро нашел нужную аптеку. И аспирин, и кеторол в продаже имелись. Прямо в помещении аптеки он разжевал в мелкий порошок и проглотил две таблетки кеторола – они были безвкусные, поэтому можно было не запивать. А вот аспирин он решил выпить дома.

На обратном пути из аптеки в съемную квартиру Юрий снова позвонил Кузьме, однако абонент был по-прежнему «недоступен». Это все больше и больше настораживало и одновременно раздражало Юрия. Он хотел рассказать своему приятелю, что он задумал, а тот, не говоря ни слова, куда-то исчез.